в бардачке не вожу. Там же иконка.
– Ну, смотри, Лавруш, – с грозным видом, на всякий случай, задержав дыхание, открыла бардачок и не обнаружила в нем ничего кроме щетки, старого полотенца и какого-то средства для очистки стекол. Немного пошарив, всё же нашла миниатюрную иконку и сжала ее в руках, прикрыв на мгновение глаза.
– Серьёзно? – прыснул Андрей. – Ты настолько мне не доверяешь?
– Я жить хочу, Андрей! А с тобой лучше не с иконкой ездить, а прям в церкви, чтоб наверняка.
– Опять обгоняет, – мой сумасшедший водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида и сразу откинулся в сидении, немного повернувшись лицом к своему окну. – Сейчас он охренеет.
– Что ты удумал?
Сердце упало в пятки, когда я увидела, как Андрей прикрыл глаза, сделав вид, что спит.
Обгонявший нас водитель легковушки, офигел не меньше моего. С видом бескомпромиссного убийцы мужчина поравнялся с нами, чтобы показать, кто здесь главный, но увидев «спящего» Лаврова, явно намочил штанишки.
Как я его понимаю…
Бросил вопросительный взгляд огромных глаз на меня и… А я что? А у меня иконка.
Мой водила ничего не видит, но зато Бог видит всё.
– Лавров, если мы умрем, я тебя убью, – процедила сквозь стиснутые зубы и с облегчением увидела, как водитель легковушки решил, что обгонять такого идиота, который умудряется спать во время гонки, не стоит.
– Ссыт? – самоуверенно поинтересовался Андрей.
– Навалил и свалил, – сердце вернулось на место, когда Андрей открыл оба глаза и выпрямился в сидении. – Ненавижу, когда ты так делаешь.
– Ты же знаешь, что я всё вижу, – сжал он мою руку в попытке успокоить.
– Домой я поеду на своем старом трехколесном велосипеде.
– Я его подцеплю к джипу, чтобы ты мчала с ветерком.
– Ага. И чтобы его колеса стерлись до моего зада, – обреченно выдохнула. – Ты вообще меня не бережешь.
– Я-то тебя, как раз, берегу, – заверил меня Андрей и поправил ремень безопасности на животе. – Ну, Шуня. Въезжаем в твой городок.
– Наконец-то! – всплеснула руками, глядя на знакомую вывеску «Добро пожаловать!». – Так. Теперь нам нужно выехать на кольцевую и от нее направо. А там я тебе покажу, куда ехать.
– А цветочные магазины тут имеются?
– Да. Тебе зачем?
– Как это? – дернул Андрей бровями. – Я еду к любимой теще и без цветов. Что ж я за зять такой?
– Вау, Лавруш! Еще немного и я начну в тебя влюбляться.
– Не ври, – тряхнул он челкой. – Я знаю, что ты шепчешь моё имя, когда…
– Когда варю борщ, – оборвала его альфа-монолог. – Так и шепчу: «Где эта вонючая лаврушка?»
– Это удар в самое сердце! – притворно схватился за грудь. – Только поцелуй, со вложенным мне в рот языком, сможет спасти меня.
– Значит, тебя спасу точно не я, – фыркнула и указала пальцем через лобовое стекло. – Вот цветочный хороший. Пойдём.
– Сиди! – остановил мои руки, чтобы я не отстегивала ремень безопасности. – Сам схожу. Оставь шипы и розы мужчине.
– Мама любит ромашки.
– Понял, – кивнул Андрей и захлопнул дверцу, спрыгнув с подножки джипа. Быстрыми шагом вошел в магазинчик и через пару минут вышел с тремя букетами.
– А не слишком ли золотая у тебя тёща, что ты ей аж три букета даришь? – вопросила, когда он укладывал букеты на заднем сидении.
– Так у тебя ж еще сестра есть, если ты забыла.
– А третий кому?
– Про себя ты тоже забыла? – черные брови насмешливо поползли вверх.
Андрей вложил мне в руки роскошный букет нежнейших розовых пионов.
– Ох, Лаврушка! – вдохнула их запах, блаженно прикрыв глаза. – Не знала бы, какой ты бабник, отдалась бы тебе без остатка за этот букет.
– Мне срочно нужна эта вспышка, как у «Людей в черном»!
– Не поможет, – рассмеялась я.
– Вот черт! – досадливо шлепнул себе по колену. – А если второй такой же букет, то получится?
– Поехали уже, деятель!
Кольцевая, поворот за поворотом и мы остановились у пятиэтажного дома номер семь, в котором проходила моё беззаботное детство и почти такая же юность.
– Ну, – выдохнул Андрей, глядя на дом через лобовое стекло. – Приехали.
– Ага.
– Готова?
– Нет, но пошли.
– Пошли.
Почти синхронно хлопнули дверцами. Обошла машину и остановилась перед Андреем, который разминал затекшие мышцы спины после долгого сидения за рулем.
– Черт! – чертыхнулась я. – Надо было тебе какую-нибудь рубашку прихватить.
Смотреть на мышцы, которые красиво перекатывались под загорелой кожей, было интересно, но вряд ли родители это оценят.
– Я всё предусмотрел, – подмигнул Андрей, обошел машину, открыл багажник и достал оттуда рубашку.
– Гавайка?! Серьёзно? – выпучила глаза, глядя на пеструю вакханалию.
– Это чтобы никто от меня глаз отодрать не смог.
Глава 20
Второй этаж, шестая квартира, коричневая металлическая дверь. На всю лестничную площадку запах запеченной в духовке курицы. Папа готовил. Это единственное блюдо, которое у него получается лучше всего.
– Шунь? – позвал меня Андрей.
– А? – вскинула подбородок и остановила взгляд на зеленых глазах, в которых, как и всегда, плескалось спокойствие вперемешку с мальчишеским озорством.
– Открывай, – качнул головой в сторону двери. – Там твои родители.
– А, да! Сейчас.
Мне не было страшно. Мне было некомфортно от воспоминаний о том, что мама или любые другие родственники могут начать старую песню о том, что мне давно пора замуж или лечиться, раз я к своим годам не обзавелась ни мужем, ни бывшим мужем.
– Я с тобой, – шепнул мне в висок Андрей и приобнял за плечи свободной рукой. В другой руке он удерживал букеты для мамы и сестры. – Открывай. Мне пора блистать.
– Ты хоть что-нибудь боишься? – посмотрела на него снизу вверх.
– Тебя без очков, – поправил он мне их на переносице. – Это значит, что ты, либо в линзах, либо мне скоро надерут зад. Открывать-то будем? А
