почему Уильям допустил это? Мужчине стало неясно. Порой его мысли оказывались слишком далеко, но он не позволял себе забыться дольше, чем на одну минуту.
– Я перепутал, не бери в голову.
Эмили, как ни странно, поверила в слова отца и продолжила есть суп. Когда тарелки были убраны, а малышка видела десятый сон, на кухне стояли двое бывших влюбленных. Они питали друг к другу нежность и тёплые чувства, но, кроме дочери, сейчас их ничто не сближало. Или же…
– У меня есть новости, – разрушила тишину шатенка.
– Слушаю.
– Ты лучше посмотри.
Женщина включила какой-то файл и протянула смартфон Уильяму. На нем проигрывается видео. Одна картинка за другой. Он и миниатюрная блондинка в туалете клуба. Вряд ли стоило отрицать очевидное. Уильям и Элис никак не попытались скрыться, поддались эмоциям, чувствам друг к другу. Мужчина до сих пор вспоминал близость с ней с дрожью в теле.
– Если Петровский поймёт, что ты в неё влюбился, то уничтожит вас обоих! – прорычала Вики, отняв телефон у мужчины. – Мы все попадём, слышишь? Я, ты, Эмили, твоя шл…
– Помолчи!
– А что помолчи? – женщина сложила руки на груди и недовольно просверливала болотными глазами отца своей дочери. – Петровский не оставит меня, узнай, что я не проследила за тобой!
– Это просто трах. С тобой было то же самое.
Вики отворачивается, смахивая появившуюся маленькую слезинку с щеки. Кажется, Уильям сказал что-то не то, однако мужчина продолжал упорно смотреть на женщину и не пытался отказаться от собственных слов. Ведь по началу так оно и было, а затем…
Затем Вики сказали, что она на шестой неделе.
– Если бы я здесь не работала, то меня бы устранили, – Вики подняла чуть покрасневшие глаза на Уильяма. – Слушай, я знаю, что ты хочешь вернуться к ней и следишь за каждым ее шагом, но лучше не заводи с ней отношения.
– Не собираюсь, – буркнул в ответ Уильям, поримая, как Вики сейчас права.
Он и правда следил за Элис, послал своих людей, чтобы охраняли ее на тот случай, если не все основные члены мафии устранены и захотят мести. Ведь Элис знала многое и могла бы их раскрыть перед властями. И не только. Он волновался за эту гордую и невозможно красивую девчонку. Волновался и ничего не мог поделать с этим.
– Надеюсь на твоё благоразумие, Уильям. Иначе нам всем конец.
– Мы выполнили операцию, я в отпуске. Все закончилось. Что ты еще от меня хочешь?
– Ты же не вернёшься к нам? Ты не будешь жить с нами?
– Посмотрим.
С этими словами мужчина покинул кухню и поднялся на второй этаж, где спала его Эмили. Он лёг рядом на маленькую кроватку, едва помещая в ней ноги, и обнял свою маленькую дочь, единственное, ради чего не стоило рисковать и связываться с Элис.
Никогда.
Уильям заставил себя открыть глаза, когда дисплей на его телефоне внезапно загорелся. На нем появилось входящее сообщение, состоявшее из трех слов:
Джеймс: «Она в клубе».
Глава 22
Одиночество ощущается в полной мере, когда ты долгое время находишься в четырёх стенах без какого-либо общения. Ты не видишь перед собой людей, не слышишь голоса, не чувствуешь человеческую энергетику. Перед тобой нет ничего, что сделало бы тебя живым человеков. И никто не переубедит тебя в обратном, даже если ты услышишь по телефону родные голоса.
Кто-то говорил, что это похоже на одну из форм депрессии, но у меня ощущение, что этот человек нагло соврал. Я не одинока. Я счастлива. Я никогда не останусь одна, пока нахожусь в его квартире, сплю на его кровати, с уж в гардеробной с его рубашкой, пропахшей знакомым ароматом. Родным. Близким. Без которого я не в состоянии уснуть.
Наверное, прошло много времени с того момента, как Уильям покинул меня, но я не считала. На следующий день охранник снизу пришел забрать его вещи и исчез. Но он взял не все, только самое необходимое. Зря. Ведь своими вещами Уил травит меня, уничтожает. Я сама себя уничтожаю, раз нахожусь здесь, однако шагнуть дальше, в новую жизнь я пока не готова. Даже к папе не ходила, чтобы узнать, как он себя чувствует.
Никак…
Наше состояние одинаковое. Я тоже не чувствую себя никак. Меня не радует ни вид из окна, ни просторы пентхауса, ни уют. Бред – скажете вы, но это не так. Я просто скучаю по человеку, хожу от безысходности и ожидания, что в какой-то момент Уильям откроет входную дверь и обнимет меня сзади. А я не вздрогну от страха, доверюсь ему. Только ему.
В такие моменты не хватает близкого человека, которому можно всецело довериться. Папа в больницею Аврора умерла, а других подруг у меня не было. Все они оказались крысами и спрыгнули с тонущего корабля, как только у меня возникли трудности. Это нормально в нашем обществе.
Может, заставить выйти на улицу? Пробовала и ни раз – не выходило. Почему судьба так жестока относится ко мне? Почему у всех на глазах я выгляжу уверенно и гордо, а сейчас, один на один с собой, ощущаю себя слишком уязвимой и слишком ранимой? Это в корне неправильно. Моя гордость утонула в унитазе, уверенность пала в бою с реальностью.
– Сколько раз тебе можно говорить, чтобы ты выбиралась на улицу, а не сидела здесь, как прокаженная! – выкрикивает Аврора, разбрасывая платье одно за другим. Сколько их у нее? Тысяча, наверное.
– Я. Не. Хочу, – чеканю, подняв глаза на подругу.
– Я. Тебе. Не. Верю, – повторяет она за мной. – Если ты и дальше будешь сидеть в комнате, то сдохнешь от голода и от отсутствия общения.
– Ты понимаешь, что мне плохо! – резко поднимаюсь с кресла и встаю напротив подруги. Мне повезло, что мы одного роста – обе высокие, стройные и уверенные только сейчас я слишком подавлена, чтобы бороться. Ну, почти. – Меня изнасиловал какой-то мудак в чертовой подворотне, меня выперли из агентства, разорвали все контракты, а
