скакать понравилось?
— Без тебя жить понравилось, — оборвала я. — А вообще, спасибо. Если бы не твой проигрыш, так и жила бы с конченым козлом вместо мужа.
— Надо же, как мы запели, — можно было отчётливо представить, как он глумливо улыбается. Мне стало плохо. — Свободы захотела? Деньги свои откладывала… Только знаешь, что я понял: ты мне нужна.
— Серьёзно? — я окончательно развеселилась, ожидая привычных заверений в любви, но следующие слова Вадима заставили окоченеть:
— Долг отрабатываешь, молодец. Только я тут ещё долгов наделал и знаешь, на тебя уже очередь выстроилась.
— Я не твоя собственность. Расплачивайся своей задницей.
— Как бы не пришлось расплачиваться Максиму Эдуардовичу, — голос Вадима стал масляным. — То, что сейчас происходит с его фирмой — цветочки. Можно сказать, предупреждение. Есть люди, которые смогут уничтожить его за несколько часов, но… Одному из них ты, Ленусик, больно приглянулась, и деньги Бессонова для него пыль. Так что можешь гордиться: мало за кого платят миллионы.
— Ты… ты… — у меня не было слов. Воздух закончился, перед глазами поплыли яркие точки.
— Я знаю, что ты меня ненавидишь, — хмыкнул Вадим. — Но поверь, мне насрать. И на тебя, и на Бессонова. За это маленькое представление, а ещё — за то, что ты раздвинешь свои прекрасные ножки перед этим человеком, я получу очень хорошие комиссионные. Могу сказать, аукцион на тебя проводился интересный. Знал бы, что ты так популярна…
— Я не твоя собственность, — мой голос дрожал, но было уже плевать. Глупо скрывать страх, глупо вообще не испугаться после таких новостей.
— Может, уже не моя. Но если сейчас решишь развестись и остаться со своим новым хозяином, он будет разорён и больше никогда не поднимется. Если будешь хорошей девочкой, то после того, как он тебя отпустит, станешь самой дорогой содержанкой в Москве. А может, не только в Москве. Ну, и конечно, Бессонов не только сохранит бизнес, но и приумножит. Он и сам не поймёт, откуда на него вдруг посыпалось столько удачи.
— С чего ты взял, что меня волнует его благополучие? — попыталась я разыграть последнюю карту. Но блефовала всегда плохо, может, поэтому так и не научилась играть в покер.
— Ты же всегда была доброй, Ленусик. И просто не сможешь жить, зная, что из-за тебя человек оказался на дне. Кто знает, может, Бессонов вообще решит покончить собой после случившегося. А его сотрудники? Я слышал, ты сейчас на него работаешь не только телом? Что, так просто лишишь их хорошей работы?
— Мразь, — только и смогла выплюнуть я. На глазах закипели слёзы. Он точно знал, куда бить, чтобы в цель.
— Согласен, — рассмеялся Вадим, но когда заговорил снова, его голос обжигал надменным холодом: — Короче, так. С этого момента все атаки на Бессонова прекращаются. А договора, которые оказались у нас, будут придержаны до окончания твоего с ним контракта. Можешь считать их гарантией твоего согласия. Только постарайся не затягивать, больше двух-трёх месяцев тот человек ждать не будет. У тебя есть время подумать, но я уверен, что ты примешь правильное решение.
Он давно повесил трубку, а я всё сидела, прижимая телефон к уху. Сердце колотилось, разбиваясь о грудную клетку, лёгкие сжимались так быстро, что я начала задыхаться. Слабость разлилась по телу, телефон выпал на пол, но я не заметила. В голове не могло уложиться, что Вадим зашёл так далеко. И ради чего? Опять ради денег. И если можно было представить желание мужчины, обладающего властью, заполучить женщину любым путём, то средства, на которые он готов пойти откровенно пугали. Обхватив себя за плечи, я пыталась унять дрожь, но мышцы сокращались вне зависимости от моего желания. Зубы начали отбивать мелкую дробь, перед глазами поплыли чёрные точки.
Я же могу исчезнуть, правда. И плевать на Макса, плевать на его фирму, плевать на тех, с кем я работаю. Почему именно моя жизнь должна быть принесена в жертву? Причём, в жертву, о которой никто никогда не узнает. А через время что? Я буду встречать Макса, идя под руку с другим? Стоило представить, как он будет на меня смотреть, и слёзы снова хлынули из глаз. Не сразу до меня дошло: я ведь понятия не имею, что тот человек из себя представляет. Сколько ему лет, как он выглядит, какой у него характер. Мысленно уже смирившись, что сделаю всё, чтобы другие люди не пострадали из-за меня, забыла о том, что не знаю личности своего будущего хозяина.
Вот так, просто смирилась, понимая, что выхода нет. Хотя был один, конечно — признаться во всём Максу. Возможно, он даже поверит, если не обвинит в том, что это я слила информацию. Слишком дико всё это звучит. Слишком нереалистично. И от того страшнее: всё это правда.
Время что-нибудь придумать у меня ещё есть, я ведь могу просто исчезнуть, и тогда все атаки на Макса станут бесполезны. Испарюсь, пусть ищут. Мозг лихорадочно заработал: надо найти того, кто сделает новый паспорт. Посетить банк и поговорить с управляющим моим трастом. Может, получится вывести деньги частями, чтобы не привлекать внимание. А потом просто сбежать. Нет человека — нет проблемы. Дышать стало легче: возможно, выход есть. Пока же, если верить словам Вадима, Максу ничто не угрожает. Вдруг он и сам за эти два месяца найдёт предателя? Хотелось в это верить.
Когда телефон снова зазвонил, я подскочила с кресла. С опаской уставилась себе под ноги: он ярко светился, вибрируя на полу. Макс. Руки всё ещё дрожали, когда я подняла его и приложила к уху.
— Лена, собирайся, у тебя час! — впервые за неделю он говорил легко, с улыбкой.
— Что случилось? — я уже знала, что именно услышу.
— Мы победили! Всё в порядке! Сегодня едем праздновать, форма одежды парадная!
— Хорошо, — тихо ответила я, глотая огромный комок, разросшийся в горле.
— Отлично, Дима довезёт.
— Хорошо, — при всём желании добавить жизни в голос не получалось. В носу защипало. — Я… тогда я пойду собираться.
— Иди. Света уже предупреждена, что ты уйдёшь раньше.
Я поднялась, автоматически собралась, выключила компьютер и, как во сне, прошла через офис, прощаясь до понедельника. В лифте силы покинули, ноги стали ватными. Привалившись к стене, я прикрыла глаза и
