— Хорошо спала? — опершись головой на правую руку, левой он нежно поправляет волосы у меня на лбу.
Скорее всего, я выгляжу как лохнесское чудовище после длительного заплыва. Стыдоба… к тому же отвечать в данный момент целыми словами довольно рискованно… потому что альпийские луга скончались у меня во рту… И если он почувствует прах их утраты, сразу классифицирует цветочка в ряды вонючего страстоцвета. Поэтому я только киваю и незаметно натягиваю одеяло до самого носа.
Он ухмыляется и чмокает меня в щеку.
— Голова болит? — почему от него пахнет свежесть?
Еще один кивок.
— Вон там на тумбочке я приготовил для тебя минералку, воду, томатный сок и на всякий случай взял еще и таблетки. Извини, пришлось ослушаться твоих приказаний и выйти ненадолго с утра, чтобы все принести. Но, как и обещал, проснулись мы вместе, как ты хотела. Да, цветочек?
Не знаю, что он читает в моих глазах, но улыбается еще шире и снова наклоняется, и целует в висок.
— Я вряд ли когда-то смогу забыть прошлый вечер, — шепчет в ухо. — Но самое главное, теперь мы не просто начальник и подчиненная. — ещё один поцелуй в районе щеки и ещё…
Неужели мы с ним и правда… и теперь … и разве такие нежные поцелуи способны вызывать в теле лавину жара, которая спускается к бёдрам…
Георгий отодвигается и спрыгивает с кровати. Зажмуриваюсь, вдруг он голый… Но немного приоткрываю глаза… чтобы не выглядеть невежливой… На нем спортивные штаны и футболка. То есть он успел ещё и переодеться, пока я тут спала пьяным троллем …
— Не буду тебя смущать. Спокойно собирайся и пойдём завтракать. А я пока проверю почту. — говорит мужчина, направляясь к двери, но напоследок бросает в меня хитрую улыбку. — И будь уверена, мы реализуем все наши вчерашние планы.
Когда дверь за ним закрывается, я накрываю голову одеялом, позволяя бегемотам в голове вдоволь насладиться хлопотами переезда.
Как мне деликатно узнать, что произошло вчера…
Глава 29
Вода, стекающая с меня в ванной, ни капли не помогает воскресить в памяти воспоминания вчерашнего вечера. Наоборот, она стирает малейшие, оставшиеся на мне, крупицы памяти, унося вместе с ними его запах, который я по странности все время ощущаю на своих волосах. И почему-то улыбаюсь этому открытию. Смущённо. Застенчиво. Стараясь скрыть от себя самой гул трепыхающегося сердца.
Но стыд стоит тут же, грозно посматривает, держа в руках скалку и перечисляя правила приличия, которым должна следовать девушка и, которые, я кажется с лёгкостью смогла вчера нарушить.
Выхожу из душа, вытираюсь, а затем долго осматриваю себя в зеркале. Не нахожу никаких следов разврата на своем теле — от этого немного успокаиваюсь, но и чувствую легкий укол разочарования.
И задаюсь вопросом, может ли такая, как я, понравится Георгию?
Ведь, по сути, я совершенно обыкновенная, к тому же немного кошатница, немного интроверт, с манией скупать книги и иногда слишком далеко уходить в свой воображаемый мир, звёзды мишлен моей готовке не светят, овощи для борща я нарезаю особо крупными долями, совсем как папа учил, а терка, судя по всему, является на моей кухне предметом интерьера.
Память удачно скрывает под правым крылом всё самое важное, но отчего-то раскрывает левое, напоминая про сверкающий образ его бывшей жены. Утонченная, ухоженная, с идеальной кожей и идеальным телом. С невероятно пухлыми губами и самой правильной формой носа. Ее будто окружал шлейф уверенности, сминавший под себя все возможные сомнения окружающих в ее несравненности.
Он был женат на совершенной красоте. Разве после такого можно обратить внимание на меня? На обычную Славу… Да еще и дефективную…
Это как наестся икры, а потом попросить…свеклы? Так не бывает.
Разочарованно отворачиваюсь от зеркала и возвращаюсь в комнату.
Надеваю белье, новую кофточку и отчего-то руки сами тянутся к юбке.
Полностью одевшись, кидаю на себя в зеркале снисходительный взгляд, беру сумку и выхожу из номера, закрывая за собой дверь. Делаю пару шагов и нерешительно застываю перед дверью своего начальника. Того самого, с кем бесстыдно проснулась в обнимку, а теперь робею постучать в дверь.
Из смущения меня вырывают две девушки. Они с хохотом проходят по коридору и окидывают меня любопытными глазами. Это стыдит ещё больше, и я нервно стучу. И тут же пугаюсь. А вдруг я долго? А вдруг он ушёл? А вдруг он…
Но дверь открывается, и я встречаюсь с тёплым взглядом серых глаз. На нем джинсы и голубое поло. А на губах самая приятная улыбка на свете.
— Цветочек, зайдёшь на минуту? Я сейчас ещё на одно письмо отвечу и пойдём? — спрашивает и шире распахивает для меня дверь.
— Конечно, — уверенно киваю и прохожу в его комнату, а когда дверь за спиной закрывается, понимаю, что уверенность осталась в коридоре и вероломно подложила вместо себя скованность.
Он приобнимает и нежно целует в висок, отчего ноги прирастают к полу, а тело превращается в негнущуюся статую. Но, Георгий, к счастью, не замечает этого и быстро идёт к своему столу, садится на стул и начинает что-то быстро печатать на клавиатуре. Затем поворачивается и приветливо уточняет:
— Все хорошо?
Его слова воздействуют, как заклинание, и мозг подаёт ногам сигнал сделать пару шагов вперед, чтобы не остаться вечным памятником смятения.
— Да, — надеюсь, он не различает моего волнения.
К счастью, нет, улыбается в ответ и возвращается к работе. Его номер почти в точности повторяет мой, но один взгляд на его кровать заставляет вспыхнуть огню на щеках.
Мысли, не спрашивая, предают, но не успевают закрутиться в порочном тоннеле. Его рука вдруг опускается на мою, наши пальцы переплетаются, и мы выходим из номера, улыбаясь друг другу. Он уверенно, а я несмело.
И начинается самый томительны день в моей жизни.
Мы завтракаем, много разговариваем, смеемся, гуляем, заходим в один из книжных, в котором должна пройти первая встреча. Георгий говорит с организаторами, показывает мне место проведения, все детально поясняет, если у меня возникают вопросы, и искренне уверяет не волноваться…. А ещё очень часто и словно бы невзначай целует меня. В лоб, виски, волосы или подносит к своим губам мои ладони. Какое-то невероятное и бесчисленное количество нежных прикосновений… Сначала тело реагирует скованно и нервозно, но с каждым новым касанием многоярусное стекло спадает и к обеду я испытываю лишь трепет, пытаясь анализировать изменения…. Ведь теперь сама неосознанно тянусь к его объятиям, стоит Георгию сделать ко мне шаг.
После обеда его губы медленно и ласково исследуют мои щеки, не оставляя ни одного не изученного участка кожи. Я лишь закрываю глаза и улыбаюсь, тая в его руках, как счастливое мороженое.
Когда мы заходим во второй книжный магазин, в районе четырёх часов дня, моя рука так привычно лежит в его, что испытывает разочарование, если ему приходится отлучаться.
Во время ужина я позволяю себе стакан вина и глаза все чаще опускаются на его губы.
Я так и не придумала, как узнать про вчерашний вечер, но это видится не столь существенным… на пути в гостиницу, после долгой вечерней прогулки и обсуждения целой библиотеки книг, я глубоко несчастна.
Его губы так часто целуют меня, но ни разу, ни разу не опускаются к моим губам.
Глава 30
Георгий
Сдержанность — мое тотемное слово дня.
Не наброситься на Славу сразу же, как только она переступает порог моего номера, оказывается намного сложнее, чем я ожидал. Но я отчётливо вижу неуверенность в ее глазах, улавливаю скованность в движениях — именно такую, какую она сама мне описывала, пока мы лежали в ее кровати, обнявшись.
Нельзя, говорю себе и внутренне бью свои порывы изголодавшейся собаки.
Мой друг в штанах вчера едва сдержался, обезумев в её жарких объятиях и ещё более жарких признаниях, воспевающих мой идеальный образ холодного вампира. Если смог вчера, значит получится и сегодня. Необходимо всё сделать правильно. Идеально. Привести её к чувству спокойствия, комфорта и полного расслабления рядом со мной, а ещё нежно и неспешно разогреть в ее теле желание, чтобы она пригласила меня в номер не из-за голоса магической водки, а по собственному и твердому побуждению.
