И я решил раскрыть все карты. Почти все.
— До нашей свадьбы у меня уже была собственная недвижимость, на которую ты, увы, претендовать не сможешь, — не удержался я от сарказма, — если ты внимательно читала наш договор, то знаешь, что большая часть акций принадлежит моему отцу. Он по-прежнему будет получать ежемесячное пособие, как и твой отец. Ты знаешь, что ежемесячные выплаты исчисляются миллионами. Да и деньги у меня есть. Ты же понимаешь, что я храню деньги не только в нашей стране? Так что не волнуйся, у меня будет крыша над головой, и бедствовать я не буду. Кстати, а ты задумывалась, как ты будешь управлять такой махиной, как наш концерн?
Лиза испуганно округлила глаза.
— Вот и я не знаю, как, — подытожил я, — не думаю, что наши родители позволят тебе все развалить. А я начну новый бизнес. Я это умею. Да, будет сложнее начинать заново, но я не боюсь.
Лиза стиснула зубы, понимая, куда я веду. Я, конечно, блефовал, не все будет просто.
— Мое предложение разойтись полюбовно в силе. Я по-прежнему буду заниматься делами фирмы. Ты будешь получать пособие на себя и на ребёнка в двойном размере. Акции, которыми мы владеем, разделим между нами. Но я перепишу свои акции на дочь. Таким образом, с акций ты тоже будешь получать хорошие деньги. Сможешь заняться, чем пожелаешь. Станешь свободной, как и я.
— Все ты спланировал, — усмехнулась она, — готовился. А если я не разрешу тебе участвовать в жизни дочери?
Я рассмеялся.
— Если все деньги мира останутся у тебя, ты этого не сделаешь. Я ее отец и буду участвовать в жизни дочери.
Лиза сидела, задумавшись. Гладила свой живот.
— Я подумаю.
— Спасибо, — ответил я.
В этот вечер я ушёл в свою квартиру. Я официально ставил точку в неудавшемся браке.
***
На следующий день я был в новом офисе. Моя команда адвокатов давно подготовила документы на развод, которые я подписал. Это новый договор новыми условиями, которые я озвучил Лизе. Надеюсь, она тоже его подпишет. Мне нужен мир, а не война.
Документы лежали на моем столе. Я знал, что Наташе нужны действия, а не слова. Но терпеть я больше не мог. Сразу сказал вызвать ее ко мне, как только она появится…
Спустя полчаса Наталия зашла в кабинет. Обомлела, увидев меня. А я… Ровно секунду был рад ее видеть, а потом, когда увидел ее огромный живот… Я просто был в ярости. Неужели забеременела от меня и не сказала?! Напряжение между нами было такое, что казалось, мы взлетим на воздух.
Я был взбешен.
— Он мой?
Изумленно выгибает бровь, делая вид, что такого даже быть не может!
— С чего ты решил? — усмехается Наташа, — я сделала ЭКО.
В памяти всплывает сразу картина того, как видел ее в клинике. Но я не хочу верить.
— Кто отец?
— Донор! — с ухмылкой отвечает Натали, разворачивается и уходит.
Меня одолевает злость, гнев. Готов придушить ее своими руками. Мгновение и я рядом с ней. Хватаю за руку и разворачиваю к себе, громко захлопывая дверь обратно, за которую она уже собиралась сбежать.
— Врешь! — рычу я, пытаясь утихомирить участившееся сердцебиение.
— Нет! — говорит громко Наташа.
Хочу хорошо ее встряхнуть, чтобы сказала правду… Или то, что я хочу услышать. Держу ее двумя руками, смотрю в ее глаза, ища ответ, но вижу в глазах испуг.
— Ай! — хватает за живот рукой Наташа, а я тут ослабеваю хватку.
— Я сделал тебе больно?! — сразу переключаюсь я.
— Нет, — шепчет она, опуская взгляд на ноги.
Замечаю небольшую лужу на месте, где она стояла. Колготки промокли. А Наташа стоит испуганная и смотрит на пол.
— Воды отошли?! — спросил я громче, чем следовало бы.
Гнев сменился на панику. Наташа вздрогнула, кивнула и опять схватилась за живот, простонав.
— Что такое? — я попытался подхватить ее и посадить на стул, но она не дала, отрицательно быстро замахав головой.
— Больно, — сказала она, — скорую вызови лучше.
Моя злость испарилась в секунду, а сердце наполнилось беспокойством о Наташе. А ещё я чувствовал себя паршиво, ощущая вину за произошедшие. Я ее напугал…
— Я вызову скорую! Потерпи, — прошептал я ей.
Одной рукой я придерживал Наташу, а другой набрал номер телефона. Ожидание около часа. Центр города. Утренний час-пик. Я нарычал на оператора и скинул звонок. Быстро сообразив, куда ее можно отвезти, я вспомнил название платной клиники, в которой собиралась рожать Лиза. Мы вместе ездили туда подписывать договор. Кажется, эта клиника принадлежала дальней родственнице Лизы, но сейчас это неважно. Я быстро набрал в навигаторе адрес. Время в пути двенадцать минут. Отлично.
— Я отвезу тебя сам. Пойдем!
Наташа не сопротивлялась, но на уголках ее глаз стояли слезы. Я видел, что она терпит сильную боль, и готов был отдать все, чтобы эта боль ушла. Сердце мое сжималось, хоть я и не подавал вида.
Глава 22
Наташа
С трудом разлепляю глаза. Сознание мутное. Сфокусировать взгляд не могу. Моргаю. Во рту пересохло и ужасно хочется пить. Голова какая-то тяжелая. Хочется спать. Но я не разрешаю себе этого сделать, потому что в памяти вспышками всплывают последние воспоминания.
Медведь, который почти тащит меня на руках в стены незнакомой больницы. Боль. Врачи, суетящиеся вокруг меня. Слезы. Экстренное кесарево. Общий наркоз.
Дети! Где мои дети?! Я резко открываю глаза. Поднимаю руку с трудом на перебинтованный живот. Страх. Чувствую такой страх за своих девочек, которые уже родились, а я не знаю, что с ними, где они. Пытаюсь сесть, но тело сковывает боль. В панике ищу за что, можно ухватиться, замечаю недалеко от себя красную кнопку, не раздумывая, нажимаю на неё. Сердце стучит в бешеном темпе. Через секунд тридцать заходит медсестра, на лице которой играет дежурная улыбка.
— Наталия Олеговна, Вы уже проснулись? Как самочувствие?
Медсестра приближается, а у меня горло сковало так, что я не могу вымолвить и слова. Она понимает меня без слов и подает стакан с водой к моим губам. Я жадно делаю глоток и хриплю:
— Где мои дети?
Она мило улыбается и отводит глаза.
— Скоро подойдет врач и все Вам расскажет.
Мою душу тут же окутывает паника. Захлестывает с головой. Что-то не так. Почему она не сказала, что с ними все в порядке?
— Позовите врача.
— Конечно. Сейчас Светлана Игоревна подойдет, — отвечает медсестра и удаляется.
Ищу глазами свой телефон. Замечаю свою сумку, стоящую в дальнем углу комнаты. Палата огромная. Помимо моей кровати еще стоит огромный диван, также тумбочка с цветами, большой телевизор на стене. Замечаю еще одну дверь (не ту, в которую вышла медсестра), наверняка за ней ванная комната. Все вокруг очень красивое, в нежно-голубых тонах. Я в дорогой частной клинике. Это очевидно. Чтобы утихомирить сердцебиение, начинаю рассматривать детали, отвлекаю себя.
Резко открывается дверь, входит врач — женщина лет пятидесяти. На ней огромные очки, а на лице добрая улыбка.
— Как себя чувствуете, Наталия Олеговна?
— Неважно. Как мои дети?
Врач делает какие-то манипуляции. Кажется, меряет давление. За ней заходит медсестра, в руках которой шприц с какой-то жидкостью.
— Где мои дети?! — почти ору я.
— Первая девочка родилась весом 2100 грамм. Все хорошо. Она в детском отделении.
На секунду сердце подпрыгивает от радости. Но пауза врача затягивается.
— А вторая? — не выдерживаю я тишины.
— Вторую, к сожалению, мы не смогли спасти. Задохнулась еще в утробе. Это чудо, что удалось спасти одну.
Врач продолжает что-то говорить. Объяснять. Сыпать медицинскими терминами и определениями, в которых я ничего не смыслю. Но я больше ничего не слышу. В ушах шум. Сердце ускоряет темп до предела, готовясь выпрыгнуть из меня. Я не выдерживаю боли, которая охватила всю мою душу и тело. Из горла вырываются рыдания, оглушающие все вокруг. Я кричу, как раненное животное.
До сознания доходит — я потеряла одну девочку. Свою малышку, которую носила так долго под сердцем. Любила. Разговаривала с ней. Ждала ее. Невозможно. Все тело начинается трясти, я пытаюсь встать. Мне нужно к ней! Нужно увидеть свою девочку! Она жива, должна быть жива! Они что-то напутали. Не может быть!
