- Ну? - подгоняет Тоха.
- Походу прав ты был, - вздыхаю. - Встрял я конкретно.
Он задумчиво трет лоб.
- А ко мне ты пришел поделиться этой важной новостью, чтобы…
- Надо найти что-то на Киреева, чтобы прижать. Хочу, чтобы он отказался от спора.
- Даже так? - Берсенев реально удивлен. - Нетухло тебя переклинило. А ты уверен?
- В чем?
- Ну, дашь задний ход, вряд ли Киреев спустит тебе это.
- Так я поэтому тебе и говорю, что надо найти на него что-то.
- Например?
- Да что угодно! Не верю, что этот придурок не косячит. А перед отчимом так и вообще всегда чистенький. Наверняка есть за ним что-то. Ты через свои связи сможешь пробить что-нибудь?
- Может, и могу, - легко соглашается Тоха. - Но тебе-то зачем? Рано или поздно тема со спором всплывет. Если уж так прижало, расскажи Селезневой правду.
- Чтобы она меня послала?
- Ну, ты же с повинной придешь - мол, так и так, влюбился не могу, даже от бабла отказался.
- Да не в бабках же дело было, - морщусь в ответ.
- Тогда тем более. Но и это… Ты точно решил? Вик, например, не поймет. Он же немало поставил на тебя. Тотализатор-то весь сольется.
Ну, что тут ответить? Я полночи сегодня крутил в башке всю эту дребедень. И по всему выходило, что моя реакция на Олесю запредельная, ненормальная. Ни разу меня так не штормило. И ведь из-за кого?
Да, из-за кого, Ром? Сейчас уже язык не повернется назвать ее серой мышью. Потому что ни черта это не так.
Другая она. Цепляющая.
И я понятия не имею, как к этому относиться.
- Слушай, для меня самого это откровение, - признаюсь неохотно. - Не знаю, что с этим делать, как выковырять из себя. Просто вот как-то рядом ней… Аномально.
Тоха ухмыляется.
- Да ты чертов романтик, Карельский!
- Иди ты, - ворчу в ответ. Понимаю, что он вроде и не со зла. Но все равно бесит.
- А ты уверен, что вся эта твоя штука взаимна? - неожиданно спрашивает друг. - Может, зря только подставишься?
- Даже если и нет…
Меня подкидывает, стоит только подумать, что Киреев протянет к ней лапы. Попробует уложить в постель. Раньше было плевать, сколько мужиков было у партнерши - потрахались и разбежались. А теперь - не все равно. Не хочу, чтобы он касался ее, чтобы соблазнял, выводил на чувства.
Не хочу, чтобы делал ей больно.
Последняя мысль вообще бьет прямо в висок весьма неожиданно. Очередное доказательство, что встрял я, что называется, по полной.
- Кто ты и что сделал с моим другом? - продолжает веселиться Тоха.
- Так ты поможешь или нет?! - вскидываюсь на него.
- Помогу. Чего бесишься-то? - посмеивается в ответ. - Извиняй, но ты такой забавный сейчас. Грех не воспользоваться.
- Тоха…
- Ладно-ладно, успокойся. С Киреевым надо подумать. Может, и найдем чего. Но ты же понимаешь, он может найти лазейку, и все равно Селезневой слить про спор.
- Это ты к чему?
- К тому, что если и правда тебя так кроет и вся эта тема для тебя не шутеечки, а по-серьезному, то поговори с ней.
- Ты идиот? Что я ей приду скажу - извини, мы тут на тебя поспорили, но я передумал?
- Да хотя бы и так, - жмет плечами Антон. - Фишка в том, что если ты успеешь рассказать первым, это будет лучше.
- Да для кого лучше? Если прижмем Киреева, он даже не вякнет!
Друг хмурится и качает головой.
- Может, да, а может, нагадит напоследок. Ты ему знатно хвост прижал, раз он закусился так с этим спором. Не думаю, что просто сдастся.
- Хреновые у тебя советы, - фыркаю. - Я к тебе вообще-то за помощью пришел.
- И? Не устраивает? А кто тебе правду-то еще скажет? - философски выдает Берсенев. - Гриня, человек-праздник? Или Вик, который трахает все, что движется?
Тут он прав. Парни вряд ли бы поняли мои метания и сомнения. Ведь потому и не пошел к ним.
- Ладно, так ты пошаришь среди своих?
Связи у Тохи, что надо - хорошо иметь родственников в органах. Причем не на простых должностях.
- Сказал же, сделаю. Ради такого-то случая, - ехидничает. - Это ж надо отметить потом - сам Карельский влюбился. Впервые.
- Хорош зубоскалить, - вяло огрызаюсь. - Ни черта это не круто.
- Почему? - с любопытством спрашивает он.
- Потому что все мозги себе скрутил, пока пытался разобраться что к чему.
- И что, сейчас понял?
- Да не особенно. Но похоже, как раньше уже не будет, - вздыхаю, вспоминая, как без особых заморочек менял девчонок, как легко расставался и шел дальше. И никогда, черти ни разу, меня не клинило на одной. Не подрывало от мысли, что к ней прикоснется кто-то другой, что ей причинят боль. Когда это случилось? И как? Мы даже не спали - так, поцеловались пару раз, а у меня крышняк отъезжает по полной.
- О, - протягивает Тхоа. - Да тут клиника, - посмеивается он. - Но знаешь, я рад за тебя. Ты главное, не продолбай это все. Селезнева вроде нормальная девчонка.
- Нормальная, - киваю, а у самого в голове совсем другие характеристики.
Удивительная она. Аномальная. И, похоже, мое исключение из всех гребаных правил…
41. Олеся
К дню рождения готовилась тщательно. Я оправдывала эту старательность исключительно желанием не выглядеть хуже остальных. Но понятное дело, что соревноваться с золотой молодежью попросту глупо. Где я и где они. Да и Карельский очень скоро потеряет ко мне интерес.
И вот эта мысль теперь уже не приносила облегчения. Наоборот. Последние несколько дней в общении с ним неуловимо что-то изменилось. А может, дело в том, что Рома пусть и по-своему, но все же защитил меня от Малиновской. Понятно, что у него свой интерес, но мне все больше кажется, что дело не только в этом. Или я просто наивная дурочка, которая несмотря на прошлый опыт, все равно хочет верить в хорошее.
Когда Вася узнала, куда я собираюсь, пожелала мне отжечь и снова шокировать папашу Ромкиного. А я очень надеюсь, что не придется. Нервничаю, конечно, жутко. Но не отказываться же в последний момент.
В этот раз Карельский ждет меня на улице. Статный, красивый. Вынуждена признать, что костюм ему идет. В прошлый раз я была сосредоточена на другом. Теперь же с интересом разглядываю.
- Это тебе, - говорит Рома, протягивая маленький аккуратный букет. И у меня не получается сдержать смущенную улыбку.
- Спасибо. Но день рождения вообще-то не у меня.
- Да и плевать, - он улыбается в своей манере, подходит ближе и поправляет мне прядь волос. - Ты очень красивая, Олесь, - добавляет гораздо тише, и у меня внутри что-то екает.
Вроде бы понимаю, что все это банальная вежливость, возможно, даже четкий план по соблазнению. Но мне все равно хочется верить, что не все это игра.
- Спасибо, - смущенно благодарю и сажусь в машину.
Карельский обходит с другой стороны, садится за июль. И мне кажется, что-то в нем не так. Будто былая уверенность теряется. Он словно нервничает. И видеть его в таком состоянии очень непривычно.
- Волнуешься насчет мнения отца? - осторожно спрашиваю.
- Какого мнения? - с недоумением спрашивает он.
- Ну, с кем ты придешь, правильно ли я буду отвечать на вопросы…
- Да плевать, что он там подумает! - неожиданно отмахивается Рома.
Я растерянно смотрю в ответ.
- Но ты же говорил…
- Забудь про него. Давай просто проведем время вместе.
Карельский косится в мою сторону. И опять я не вижу той наглой самоуверенности, которая так бесила меня. Даже не верится.
- Ладно, - покладисто соглашаюсь, не очень понимая его поведение. - Но ты все-таки сориентируй меня - вдруг там опять будут задавать вопросы. Чтобы я не подставила тебя.
Он морщится, словно у него зуб болит.
- Надеюсь, отец не устроит очередное шоу. Но гарантировать не могу. Постараюсь, чтобы ничего такого не вылезло, но…
Он недоговаривает, однако смысл понятен и так.
Дорога пролетает довольно быстро. Я ловлю себя на странной мысли - что волнуюсь так, будто иду на свидание с парнем, который нравится. А ведь Карельский - очень плохой кандидат для этого. И я все еще помню про тот самый спор. И все же почему-то внутри меня поселяется предвкушение. Робкое, едва ощутимое.
