Глава 14
Резкая встряска возвращает меня в реальность и заставляет распахнуть влажные от слёз веки. После такого яркого воспоминания мне не сразу удаётся прийти в себя и какое-то время взгляд остаётся затуманенным.
А потом я чувствую, как моё лицо сжимают тёплые, слегка шершавые ладони и грубые пальцы проходятся по щекам, стирая мокрые дорожки слёз.
— Лера, посмотри на меня, — Костя слегка запрокидывает мою голову. Смотрит внимательно, встревожено, словно пытаясь залезть мне в душу и вытащить оттуда всё, что я там прячу. — Что случилось? Тебе плохо?
Я даже не успеваю ответить, когда он одним рывком подхватывает меня на руки и прижимает к себе.
Такое поведение Чернова дезориентирует на какое-то время. Его привычная сдержанность в один миг улетучивается. Даже через куртку я чувствую, насколько крепко он сжимает на мне руки, прижимая к своей груди. Его быстрое сердцебиение отдаётся в моих рёбрах, и это настолько необычно, что я просто теряюсь.
— Всё нормально. Я… могу стоять. Вам необязательно держать меня на руках.
Конечно, он не слушает. Было бы даже странно, если бы Костя сделал то, что я говорю. Крепче сжав в своих объятиях, мужчина относит меня до ближайшей скамейки и аккуратно усаживает.
— Что это было, Лера? — спрашивает требовательно, сканируя взглядом с ног до головы. — Тебя всю лихорадило.
— Костя, я… — нервно сглатываю, оглядываясь по сторонам. — У меня снова была вспышка. Как тогда, на похоронах, помните? Только на этот раз я папу вспомнила.
Чернов садится на корточки рядом со мной и сжимает мои ладони в своих руках. Только сейчас я замечаю, что мои пальцы трясутся. Впрочем, как и я вся. Дрожу от всего случившегося.
— Что именно вспомнила? — произносит стальным голосом. — Говори, Лера.
Вижу, как нервно дёргается его кадык, когда он сглатывает, чувствую, как напрягаются мышцы, перекатываясь под белой рубашкой и крепче обхватив мою ладонь, Чернов переплетает наши пальцы, словно соединяя нас в замок.
— Там по началу ничего такого не было, — проговариваю, не отрывая взгляда от наших переплетённых рук. — Просто воспоминания о том, как отец желал мне спокойной ночи перед сном. А потом… Костя, я не уверена, но кажется это была последняя ночь, перед их с мамой смертью. Он говорил о каком-то мужчине. О том, что не отдаст ему меня и увезёт из города.
Меня снова начинает лихорадить и я чувствую как мои внутренности леденеют окутываемые липкой паутиной страха. Потому что пока это всё не было произнесено вслух, то не казалось настолько ужасающим.
А сейчас я чётко осознаю, что нахожусь в опасности. Что кто-то убил моих родителей. Убил, потому что до меня хотел добраться.
— Успокойся, Лера, — Чернов обхватывает моё лицо и дёргает на себя, устанавливая со мной зрительный контакт. Смотрит очень пристально, не позволяя мне отвернуться. Я чувствую, как подушечки его больших пальцев вырисовывают круги на моей коже. От чего дрожь в теле сменяется мелкой россыпью мурашек. Наши лица настолько близко, что носы практически соприкасаются, и я чувствую жар его дыхания на своих губах. Оно тяжёлое, рваное, такое же, как у меня в данный момент. — Я разберусь со всем, ты слышишь? Я тебе обещаю. Никто тебя не обидит. Никто и пальцем до тебя не дотронется. Я переломаю хребет любому, кто хотя бы просто посмотрит в твою сторону.
Его слова, горячие, импульсивные, сказанные с каким-то особенным нажимом, проникают в самую душу и выворачивают её наизнанку. Я как мазохист, чувствую какое-то болезненное удовольствие от того с какой уверенностью Костя заявляет, что не даст меня в обиду. И верю ему.
Просто потому то Чернов не оставляет мне другого выхода. Ему невозможно не довериться.
Его руки продолжают сжимать моё лицо. Большой палец соскальзывает вниз и очерчивает линию губ, замирая на нижней. И я чувствую, как моё дыхание учащается, а сердце начинает стучать с бешеной скоростью.
Как загипнотизированная смотрю в глаза Чернова. Зелёные вкрапления на голубой радужке сейчас контрастируют особенно сильно, делая мужчину ещё больше похожим на хищника.
Он медленно приближается к моему лицу. Скользит руками по горлу вниз и сжимает плечи. Ведёт носом по щеке, заставляя меня задыхаться от распирающих грудь эмоций.
Ресницы начинают подрагивать, и я прикрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Сердце бьётся в груди с такой остервенелой скоростью, что его молниеносные удары, отдаются пульсацией в вене на моём горле, и я чувствую, как Костя прижимается к ней губами, заставляя меня задыхаться от необъяснимых эмоций.
Губы мужчины начинают скользить выше, ведя дорожку по горлу до подбородка и замирают в миллиметре от моих губ. Кажется, я даже перестаю дышать, с силой сжимая руки, лежащие на коленях.
И в тот момент, когда уже практически чувствую Костины губы на своих, слышу отдалённо знакомый мужской голос.
— Лера! — вздрогнув, резко распахиваю глаза и отстраняюсь от Чернова на приличное расстояние. Вскидываю голову и замечаю приближающегося к нам Виктора Осипова. — Вы уже здесь? Что же не идёте в кабинет?
В смятении разглядываю папиного зама, пытаясь понять, заметил ли он, что только что происходило между мной и Костей. Но судя по его расслабленному выражению лица, он ничего не видел.
— Здравствуй, Виктор. — Поднявшись с корточек, Костя пожимает Осипову руку. Лицо его при этом остаётся невозмутимым. Как будто ничего особенного только что не происходило. — Лере стало нехорошо. Нам пришлось немного задержаться.
— Лера, ты как? Всё нормально сейчас? — Виктор окидывает меня взволнованным взглядом и, сев на скамейку рядом со мной, кладёт ладонь поверх моей руки. — Может тебе воды принести или врача вызвать?
— Нет, спасибо, — вымученно улыбаюсь, всё ещё чувствуя неловкость. — Всё в порядке. У меня просто… голова закружилась. Со мной такое случается после аварии.
— Ну, хорошо. Тогда, может, поднимемся ко мне в кабинет?
Коротко кивнув, смотрю на Костю и замечаю его ледяной взгляд, застывший на руке Осипова, лежащей поверх моей. Непроизвольно сама одёргиваю ладонь, почему-то ощущая неловкость.
Это моё движение не остаётся не замеченным для Виктора, но, к счастью, мужчина никак его не комментирует.
Поднявшись со скамейки,
