Поздравляю.
— Счастье, увы, пока не ощутил, — буркнул я и залпом опрокинул в себя янтарную жижу.
Смешок. У него это нервное или всё действительно очень смешно?
— Теперь запоминай. Батя — наш главный босс, и о нашей драме он не в курсе. Если узнает, то грохнет тебя без суда и следствия. Помалкивай, пока тебя не спросят. Все вопросы только по существу. Не тупи и лови всё с лёту.
— Я понял.
Алексей Николаевич осмотрел меня с ног до головы, оценивая.
— Признаться, ожидал, что ты обоссышься. Видать, и правда влюблён, — горькая ухмылка. Отпил из своего стакана. — Знакомо. Я тоже ради неё превратился, чёрт знает, во что…
Молча опустил глаза, стараясь больше на него не смотреть. Я хоть и ненавидел Гончарова с подачи Леры, но отчего-то уважал, как мужчину. В конце концов, он заботиться много лет о Лере и уважает, как женщину, не посягая на суверенное.
Этот самый Батя осел в неплохих хоромах. Дом в два раза больше, чем у Гончарова, но домашним климатом тут и в помине не пахло — пустынные коридоры, полно охраны, ни грамма женского тепла. Это больше генштаб, чем домашний уют.
Батей звал себя грузный мужчина, который по выражению лица и правда являлся для всех отцом, правда такой в наказание не по попке ремнём тебя будет гладить. Седой, тело его ещё пыталось сохранить былую спортивную форму, но уже давно расширялось и округлялось в предательское брюшко. Нос картошкой и пуговки глаза, которые руководили каждой пылинкой, полетевшей не в том направление.
— Это Максим Горелых, — представил меня Гончаров, чуть присмирев. Батя окинул меня скептическим взглядом и пренебрежительно цокнул.
— И почему именно его? — недоверчиво посмотрел на Алексея Николаевича.
— Это он прихлопнул того козла на кладбище, — Алексей бросил в меня мимолётный взгляд.
— Хм, значит уже знает, что такое убить человека, — усмехнулся Батя и испытующе повернулся ко мне. — Выходит, ты — боец? В каком весе?
— В лёгком, — отчеканил с готовностью.
— И что? — глянул с недоверием на Гончарова. — Думаешь не провалит?
— Не провалит, — хозяин метнул в меня строгий взгляд.
— Что ж дело твоё, Тесак, да и выбора всё равно у нас нет. Разработай план его ввода в клуб. Через трое суток он должен быть там. Макс, ты станешь нашими глазами, всё что там происходит, обязан сообщать ему.
— Понял, с готовностью кивнул.
— Отлично, не подведи нас, сынок.
От подобного слова меня покоробило. Нет, уж "сынком" я тебе точно никогда не стану.
От Бати Гончаров повёз меня в свой офис, где дал в руки увесистую папку.
— Здесь без вести пропавшие за пять лет. Все члены спортивных клубов Москвы, Саратова и Питера.
— Это что спасательная операция? — я даже не подозревал о подобной стороне моей миссии.
— Пока не знаю. Их судьба нам просто неизвестна. Если удастся доказать причастность Герасима к их смертям, то ментам станет проще прижать его, а пока у этой твари всё шито-крыто.
Алексей Николаевич устало опустился в своё боссовское кресло и уставился в окно, продолжая вещать:
— Твоя цель пробиться под бок к главарю всей этой "секты" — Герасиму. Он же Геннадий Герасимов. Тебе необходимо стать частью его личной охраны. — Выдохнул и поднял на меня суровый взгляд. — Так, что тебе просто необходимо быть лучшим из лучших. Ты должен понимать, что это касается не только Валерии. Я сделал ставку на тебя, потому что чую, что ты справишься и не подведёшь. Мотивация и опыт у тебя отличные. Я может и творю иной раз страшные вещи, но поверь, чаще всего это больше спасает людей, чем губит.
Внимательно смотрел на него, словно видя впервые. Не сдержался:
— Вы спасаете жизни, любите свой дом, почему же за столько лет Валерия не изменила своё мнение о вас?
— И правда знать желаешь? — усмехнулся с горечью Гончаров.
— Да… Возможно, вы и не такая сволочь, каким видит вас Лера…
Мужчина нахмурился, бесшумно хлопнув ладонью по столешнице.
— Я убил отца Валерии, когда ей было пятнадцать. Мать погибла случайно из-за оплошности моего человека, но Дмитрия Филатова прикончил лично, прямо на глазах его дочери. Валерию тоже должен был вместе с Валей, согласно правилам Бати, но я смог заручится за них. Не представляешь чего мне это стоило. Поэтому пока Лера со мной, её не тронут.
Исподлобья смотрел на него, не веря, что этот довольно неглупый мужик может быть чьей-то марионеткой и исполнителем.
— Что же сделал её отец, чтобы было принято такое решение?
— Не сделал, а делал. Творил постоянно. Филатов спонсировал Зураба Байруллиева, который продавал оружие террористическим группировкам. Так же Филатов ответственен за теракт в Ступино. Любое ОПГ вертит лишь общаками, дурью или подпольным бизнесом, но отец Леры взял планку выше, заинтересовав ФСБ. Ни Батя, ни даже Герасим не хотели рисковать. Было принято устранить Филатова.
— И заслали вас? — тут усомнился. — Чем же позвольте спросить был уникален обычный парень на тот момент?
Гончаров снова пронзил меня чёрным взглядом, но теперь в них заплясала задумчивость. Неужели, я первый задал ему подобный вопрос?
— Я во многом хорош, щенок, — нашёлся что ответить. — Тебе до меня далеко.
— Выходит Лера не знает, что творил её отец?
— С неё хватит и пуль в его теле. Я не стал срамить его имя перед дочерью. Пусть лучше она меня ненавидит. Все же Филатов был всегда идеальным отцом для своих детей. Пусть таким и остаётся.
Тонна противоречий к этому человеку всего за полдня. Сначала ненависть, потом шок, теперь уважение. Десять лет терпеть ненависть женщины, которую он любит, дано не каждому. Пожертвовать своей жизнью, лишить себя будущего, настоящей семьи, ради того, чтобы спасти ни в чём неповинных детей мерзкого типа?
— Когда я всё сделаю, — спустя некоторое молчание проронил я, — что будет потом?
— Я не могу её отпустить, — покачал он головой. — Даже если бы очень захотел, но если справишься и выживишь там, станешь на хорошем счету у Бати. Сможешь беспрепятственно видеться со своим ребёнком. По крайней мере, без лишних вопросов с его стороны. А там глядишь… Я правая рука Бати, преемник и, рано или поздно, возглавлю его детище.
Уставился на него широкораскрытыми глазами. Выжить там, чтобы потом ждать смены власти? Вилами по воде, ведь в мире преступности всё меняется, быстро и жестоко. Всё, что угодно может произойти пока я буду под куполом Герасима.
Мы оба не могли сейчас и представить на сколько, я был прав.
Валерия
