Находиться в одной комнате с женой моего отца, с которой он жестоко обращался, и его давней любовницей — это не то, что я думала, что мне когда-либо придется испытать, но вот мы здесь.
— Прости, я знаю, что это за гранью неловкости, и я действительно надеюсь, ты не возражаешь, что мы вот так к тебе врываемся, но—
— Что происходит? С Тоби все в порядке?
Лицо Марии вытягивается, и мое сердце падает вместе с ним.
— Мы надеялись, что ты, возможно, слышала о нем, — тихо говорит Стелла. — Он исчез.
— Я… ух… Я отправила ему сообщение несколько часов назад, но оно даже не было доставлено, — признаюсь я.
— Черт, — шипит она.
— Пожалуйста, — ласково говорит мама. — Заходите, вам не нужно стоять в коридоре. Не хотите ли вы обе чего-нибудь выпить? Чай, кофе, водка? — спрашивает она с неловким смешком.
— Водка звучит идеально, — весело соглашается Мария.
— Ты действительно волнуешься, не так ли? — говорю я Стелле после того, как ее мама последовала за моей на кухню.
— Мы все следим друг за другом. Наше единственное правило — мы никогда не отключаем телефоны, чтобы всегда могли найти друг друга. Он исчез с лица земли на рассвете.
— Это моя вина. Я заставила его уйти этим утром.
— Это не твоя вина, Джоди, — говорит она, кладя руку мне на предплечье. Ее глаза удерживают мои, и, в отличие от прошлого раза, когда я была в ее компании, я вижу сходство с ее братом, но более того, я могу прочитать ее беспокойство. И за него, и за меня. — Ты в порядке? Прошлая ночь, должно быть, была ужасающей.
Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ей то же, что и всем остальным, что со мной все в порядке, но внезапно я обнаруживаю, что правда выходит наружу.
— Это было именно так. Я до сих пор толком не знаю, что я чувствую по поводу всего этого.
— Просто дай этому время. Эта жизнь, она… сумасшедшая. Но это также невероятно. Ты не смогла бы найти группу людей, которые больше заботятся друг о друге. Надеюсь, прошлая ночь помогла доказать, на что он готов пойти ради тебя.
— Я полагаю, ты знаешь правду о том, что произошло той ночью? — Я шепчу, мои щеки пылают от смущения, что это его собственная сестра помогла мне сбежать, которая видела меня на самом дне.
— Да, и я надрала ему задницу за тебя, когда вернулась.
— Т-ты…
— Не позволяй этому лицу одурачить тебя, Джоди. Меня обучали так же, как и их.
— Господи, — бормочу я.
— И для протокола, я бы поступила точно так же, как Тоби прошлой ночью, если бы я была той, кто нашел тебя.
Мои губы приоткрываются, чтобы заговорить, но я быстро обнаруживаю, что у меня нет слов.
— Мы найдем его. Тебе не нужно беспокоиться. Давай, моя мама какое-то время была очарована встречей с твоей.
— Это так странно, — бормочу я, следуя за ней на кухню и обнаруживая, что обе женщины улыбаются друг другу.
У меня есть самые сюрреалистичные два часа в моей жизни, когда мы со Стеллой сидим и смотрим, как две женщины, у которых, кажется, гораздо больше общего, чем я когда-либо предполагала, узнают друг друга.
Первоначальная неловкость испарилась, когда они сосредоточились на хороших сторонах своей жизни, а не на слоне в комнате, то есть человеке, который соединил их самым уникальным образом.
Я начинаю думать, что Стелла и Мария планируют остаться до конца дня, когда звонит телефон Стеллы.
— Да? — говорит она тому, кто находится на другом конце, ее глаза загораются, когда они встречаются с моими.
Меня переполняет облегчение.
Они нашли его.
— Хорошо, да. Теперь мы возвращаемся. — Она замолкает, когда на линии раздается низкий голос. — Да, с Джоди и ее мамой. Да. Ладно. Я тоже тебя люблю.
Я не могу сдержать сочной улыбки, которая играет на моих губах, когда она вешает трубку.
— Он с Нико и Алексом. Они забирают его домой, — говорит Стелла, поднимаясь со стула и хватая свою сумку с пола. — Ты готова? — Ее глаза удерживают мои, не оставляя мне ни дюйма для спора.
Я все еще пытаюсь.
— Я не уверен, что—
— Надевай туфли, Джоди. Что бы ни происходило, ты нужна ему. И что-то подсказывает мне, что ты хочешь быть рядом с ним.
Я отрываю взгляд от нее, перевожу его на полные надежды глаза Марии, а затем на поддерживающие глаза моей мамы.
— Да, — говорю я, вставая. — Я хочу. Дай мне две минуты.
Я выбегаю из комнаты и поднимаюсь по лестнице, чтобы схватить то, что мне нужно.
Они втроем едва добрались до коридора, когда я мчусь обратно вниз.
— Готова? — спрашивает Стелла.
— Готова.
— Хорошо. Пойдем, доставим тебя к твоему парню.
14
ТОБИ
Даже когда солнце встает вокруг меня, воздух, кажется, никогда не прогревается. Мое дыхание продолжает вырываться облаками вокруг меня, пока мое тело дрожит в попытке побороть стихию.
Мне следовало захватить толстовку с капюшоном или даже простыни с кровати — это был бы не первый раз, когда я поддавался таким радикальным мерам в прошлом.
Скрестив руки на груди, я смотрю на маленькое облачко, несущееся по голубому зимнему небу.
Весна уже в пути. Мы должны праздновать новое начало. То, в котором нет этой оскорбительной пизды в нашей жизни. Но его присутствие, похоже, все еще сохраняется. Даже из глубины нашего подвала он оказывает влияние на мою жизнь.
Я добился всего, чего хотел. Но этого было недостаточно.
Это заставляет меня задуматься, будет ли вообще когда-нибудь достаточно.
Даже когда он уйдет и, наконец, превратится в пепел, моя жизнь всегда будет отравлена его ядом.
Мамина жизнь. Жизнь Джоди. Жизнь Джоан.
Все мы запятнаны его жаждой власти, контролировать все вокруг.
Мои кулаки сжимаются, ногти впиваются в ладони, пока я борюсь с постоянными сожалениями, которые теперь гноятся внутри меня, медленно съедая меня заживо, как будто по моим венам течет яд.
Часть меня думает, что я должен был просто убить его в ту первую ночь. Отправить его прямиком в ад в ту ночь, когда Стелла всадила пулю в Джокера.
Но тогда мне никогда не понадобилось бы искать Джоди. У меня не было бы причин копаться глубже в его скрытой жизни и открывать его тайную семью.
И прямо сейчас, несмотря на то, насколько все это болезненно, я не могу представить свою жизнь без нее.
Громкие слова, учитывая, что я знаю ее совсем недолго, я знаю. Но это правда.
Мне хватило одного взгляда, одного прикосновения, одного слова, чтобы понять, насколько сильной была связь между нами.
Это неправильно. Все это такой пиздец.
Я должен уйти от нее и просто продолжать двигаться. Пусть она попытается перестроить свою жизнь так, как она хочет, без меня.
Но я не могу.
Она моя.
Она моя, и я ни за что не смогу уйти от нее.
Даже если она попытается заставить меня.
Я вздыхаю и закрываю глаза, мгновенно сожалея об этом, когда образ той пизды с прошлой ночи снова заполняет мои глаза, и мой гнев раскаляется докрасна в моих венах.
Если бы я уже не знал, что с ним покончено, я бы, блядь, вернулся и пристрелил этого ублюдка снова.
Никто не прикасается к тому, что принадлежит мне.
Но даже с представлениями о всех способах, которыми я мог бы покончить с этим больным ублюдком гораздо менее гуманным способом прошлой ночью, и холодом, атакующим мое тело, я каким-то образом умудряюсь поддаться своему изнеможению.
Но это совсем не успокаивает, поскольку кошмары заполняют мой разум, образы прошлой ночи, Джоди, рыдающей на полу в моей ванной, смешиваются с воспоминаниями о моем детстве.
— Ты неуважительный маленький засранец, — стонет папа, его пальцы сжимают мою рубашку на затылке, заставляя ее стягиваться вокруг моего горла.
Будь я любым другим ребенком, я бы запаниковал. Но это не первый раз, когда происходит нечто подобное, и я уверен, что это не будет последним, когда я боюсь, что он может зайти слишком далеко и, наконец, положить конец моим страданиям.
