стилистов, — говорит девушка, фиксируя мой подбородок и берет в руки темно рубиновый карандаш для губ.
— Кто заказывал кофе? — раздается от входа громкий и веселый голос Марка Гейдена. — И помогите мне кто-нибудь разгрузить башню из двенадцати стаканов, если не хотите получить кофейную лужу.
— Марк! — восклицает Ирина, спеша на помощь к сыну — Я просила прислать курьера!
— Чем я хуже, ма? И как я мог пропустить такое сборище красивых женщин? — присвистывает ее сын. — Всем привет!
Меня так и тянет вырваться из цепких рук Мальвины и посмотреть явился близнец один или за ним, как всегда, двигается темная тень его брата?
Скосив глаза насколько это возможно впиваюсь взглядом в дверной проем, пока там никого больше нет. Марк двигается среди народа, стреляя из стороны в сторону шутками и остротами и раздает кофе, как какой-то официант. На близнеце сегодня белая толстовка и серые спортивные штаны, волосы всклокочены и торчат на затылке в разные стороны. Будто он поднялся с кровати несколько минут назад и сразу приехал в студию.
Ради чего?
— Ангелина, киса, тебя не узнать. Что у нее за образ, детка? Плохой девочки? Плетка будет? — произносит младший Гейден, останавливаясь рядом. — Я могу побыть твоим рабом.
— Марик, что ты несешь? — говорю, стараясь не смеяться, чтобы не испортить макияж.
Мальвина хмурится и отходит в сторону, меняет кисти. Марк приближает лицо почти в плотную к моему, будто собирается меня поцеловать, но вместо этого впихивает мне в руки теплый бумажный стакан с кофе и громким шепотом произносит:
— Лавандывый раф. Угадал?
— Я люблю черный.
Вся моя выдержка и воля брошена на то, чтобы не пошевелиться и не отстраниться. И не только у меня.
Ева с боку от меня делает такой судорожный и громкий не то вздох, не то всхлип, что девушка, работающая с ней, интересуется все ли в порядке.
— Да…— тихо говорит блондинка. — Устала сидеть.
Марк не смотрит в ее сторону, продолжая нависать надо мной. Его зрачки расширяются, когда он слышит голос Евы, а крылья носа начинают подрагивать.
— А я люблю флэт уайт.
Приподнимаю брови. Она точно его типаж.
— Мне надо это запомнить?
— Тебе лучше запомнить, что кое-кто любит лунго, — растягивает губы в улыбке Марк.
По коже проносится холод и покалывание. Рецепторы кричат об опасности, нервы натягиваются как пружина, собирающаяся вот-вот лопнуть. Мирон тоже здесь. Остро чувствую присутствие второго Гейдена.
И сейчас он видит, что видят и остальные.
Его брат близнец в опасной близости у моего лица, пытается заставить ревновать девицу в соседнем кресле и ставит меня в слишком дебильное положение, потому что на нас пялятся все.
Отворачиваю голову, чтобы отыскать Мирона взглядом. Я не могу контролировать этот процесс, мне нужно его увидеть. Потому что последнее, что я хочу, чтобы он решил, что за его спиной я заигрываю с его братом-близнецом.
И тут же вызываю шипение и недовольства своего визажиста этим резким движением.
— НЕ ВЕРТИСЬ! — рычит Мальвина, бедром отпихивает Марка и занимает его место напротив меня.
Сердце разгоняется, начиная стучать о ребра, будто пытаясь их проломить, с утроенной силой. Меня как магнитом тянет в сторону, где я улавливаю краем глаза фигуру Мирона в черной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Он подходит к своей матери и…я больше его не вижу, потому что Мальвина загораживаем мне обзор.
Я думаю, близнецы в скорее уедут. Но этого не происходит. Парни занимают места на небольшом диване, прямо напротив места, где работает фотограф и проходит съемка. Марк отпускает шуточку, от которых у всех присутствующих уже начинают гореть уши, но никто почему-то не спешит затыкать ему рот.
Мирон сидит рядом с близнецом уткнувшись в свой телефон. Его большой палец медленно двигается по экрану, будто он лениво простывает ленту в социальных сетях.
Мой личный дьявол часто поднимает взгляд от своего гаджета лишь для того, чтобы встретится со мной глазами. Они находят меня в любой точке комнаты, словно он точно знает где я нахожусь. И даже если в этот момент я не смотрю на него, покалывание, прокатывающее по телу, заставляет меня обернуться, а кожу покрыться мурашками.
— Какого черта их принесло? — бормочет Ева, когда мы оказываемы за одной ширмой.
Ее лицо пылает, это видно даже через тонну наложенного макияжа. Она только что закончила свою съемку и Маркт не сводил с нее своего темного взгляда. Кажется, меня ждет точно такая же пытка, вторым близнецом.
— Понятие не имею, — отвечаю растерянно.
Сейчас я не чувствую к ней былой агрессии. Мы оказались в одной лодке, обе как на ладони у братьев Гейден. Не знаю, что за проверку придумала Ирина, но сейчас моя симпатия к этой женщине немного упала.
Мои длинные завитые крупными прядями волосы попадают в молнию платья и у меня не получается его как следует застегнуть.
— Давай помогу, — говорит Ева, легким движением спасает мои волосы и тянет за собачку вверх.
— Спасибо. Уже уходишь?
Девушка наспех натягивает свою одежду и кивает.
— Мне здесь делать больше нечего. Да и вообще не стоило приходить. Хотела как лучше, получилось, — она жмет плечами и вынимает из ушей увесистые серьги-кристаллы. — Как всегда. Попрощаюсь с Ириной и пойду. Удачи, Ангелина. И…еще раз мне жаль, что тогда на гонке все так получилось. Илья, он не плохой, просто… Ладно, я не должна его оправдывать. — добавляет спешно.
Я не успеваю ответить, меня подгоняет громкий голос ассистента:
— Ангелина, мы тебя ждем!
Разглаживаю на бедрах струящуюся ткань и поправляю лямки. Мне достался классический образ в духе старого Голливуда. Черное платье в пол, с провокационным разрезом с боку, которое оставляет мало простора для фантазии и некоторые могут решить, что на мне нет белья, длинные перчатки до самого локтя, босоножки с застёжкой у щиколотки, усыпанные сверкающими камнями.
Мне неуютно, не в своей тарелке, так же как когда-то в клубе, куда пришла продать свою девственность.
Когда выхожу из-за ширмы на меня направлены десятки глаз. Мои внутренности сжимаются от разочарования, потому что Мирона среди приустающих нет. Куда он успел деться за те пять минут, что я одевалась? Но это даже к лучшему, его присутствие добавляет нервов.
Кто-то снимет на телефон, фотограф жестом приглашает занять место около темного фона. Ирина широко улыбается, показывая два пальца
