class="p1">— Очень вкусный чай. — Делаю глаток. Сначала один, потом второй, третий.
Жадно выпиваю всю чашку.
— Ага. Вижу. — Сафронов в шоке и оживает когда я с шумом чашку на стол ставлю.
— У меня к тебе несколько вопросов по этому параграфу…
Не даю ему опомниться и снова с головой погруюсь в учебу. Чем быстрее мы со всем справимся, тем раньше освободимся.
От чая по всему телу тепло разливается и я чувствую умиротворение и расслбаленность.
— Может сделаем перерыв? — Парень косится на часы, которые висят за моей спиной, а я в этот момент перевожу взгляд на окно.
Темно.
— Разве можно перерыв делать? — Произношу, а сама зеваю так, что едва рот ладошкой прикрыть получается.
Все перед глазами дымкой заволакивает. Тело ватное становится и мне тяжело пошевелиться.
В одно мгновение накатывает жуткая усталость, которую еще секунду назад я не чувствовала.
— Ты мне туда подмешал что-то? — Еле языком ворочаю.
— Не понял.
— В чай…
Роман сидит рядышком, повернулся в пол оборота и смотрит пристально пока я пытаюсь чуть чаще моргать, чтоб не уснуть.
Молчит и просто наблюдает.
— Самочувствие у меня странное… как будто ведет.
Сафронов долго на меня смотрит, а я не него.
Момент затягивается. Вроде бы проходит секунда, а я ее за час воспринимаю. И даже понятия не имею сколько времени пролетает пока парень тишину не нарушает.
— Ты выглдяишь странно.
— Только не надо сейчас съезжать с темы. — Недовольно бурчу и упираюсь локтем в стол — ищу точку опоры, потому что тяжело уже прямо сидеть.
Глаза сами собой закрываются. Впереди все двоится.
С запозданием понимаю, что начинаю смеяться только тогда, когда собственный смех слышу.
— Почему тебя два? — Пробую руку к парню протянуть, чтоб пальцем его ткнуть, но промахиваюсь. — И почему вы такие серьезные?
Моя речь смазанная, но я не обращаю на это никакого внимания.
Вот Сафронов реально очень задумчивым выглядит. Сидит, на меня смотрит и не шевелится. Как статуя прямо.
Так не весело…
Неожиданно он прекладывает руку к моей голове и я замираю. Это меня немного остужает и я начинаю мыслить более здраво.
— Эй! Ты чего? — Пробую голову в сторону повернуть, чтоб смахнуть со лба его ладонь, но ничего не получается.
— Сиди, не двигайся.
Расскомандывался. Но все же я его слушаюсь по непонятной причине.
На месте замираю и наблюдаю за всем, что он делает.
Такое чувство, что не со мной все это происходит. Эмоции при этом странные испытываю. Мне одновременно волнительно, страшно и смешно.
Сафронов неожиданно резко вперед подается и в этот момент я вообще забываю все на свете. Как дышать, как моргать, как меня зовут…
Парень губами касается моего лба и эти секунды мне кажутся вечностью. Время останавливается, а кожа начинает полыхать.
Я замираю. Он тоже. А потом резко отсраняется и смотрит на меня. Прямо в глаза. Пока я как рыба на суше глатаю жадно губами воздух, Рома просто смотрит.
— У тебя температура. — Выдает спокойно.
Голос его звучит как обычно, но в поведении что-то меняется. Действия более резкими и дергаными становятся.
— Это с первого раза понять можно было. — Прочищаю горло и выдаю несвоим голосом. Низко, сипло.
Мне бы возмутиться, но эта проклятая температура реально о себе знать дает.
Вместо того, чтоб ему устроить разбор полетов я прикрываю глаза. Кажется, как будто в сон начинаю проваливаться.
— Я вызову скорую. — Эти слова быстро меня в чувства приводят. Организм из последних сил собирается, чтоб воспрепятствовать этому.
Нельзя. Никто не должен знать, что я тут, а то сразу доложат родителям.
И тогда мой тайный побег (пусть ради учебы, но все равно первый успешный за долгое время) перестанет быть таким уж и тайным.
— Нет, не нужно! — Хватаю за руку Рому, когда тот встает. — Мне надо просто отдохнуть.
Оправдываю свою быструю паническую реакцию тем, что это ничего важного.
— Ты же знаешь, что я много учусь. Это всего лишь переутомление и немножко холодной воды. — Пытаюсь пошутить.
Выходит неубедительно.
— Немножко холодной воды. Да уж. — Парень недоверичво смотрит на меня и как будто взвешивает все “за” и “против”. — У тебя высокая температура и сама по себе она не пройдет…
А самолечение может только навредить. Тут он прав.
Но на его условия я согласиться тоже не могу. Потом мне это боком выйдет.
— У тебя нет знакомых врачей? Кто-нибудь, кто проконсультировать сможет, но никому не расскажет? Пожалуйста. — Смотрю на него умоляющим взглядом.
Вид у меня, наверное, вообще настолько жалкий, что даже чорствое как сухарь сердце Сафронова мягчеть начинает.
— Ладно. — Произносит он после длительного раздумья. — Сейчас позвоню.
Парень берет со стола мобильный и уходит в другую комнату.
Я же пока перебираюсь на кровать и пробую не заснуть.
Стараюсь думать о чем-то своем, прислушиваюсь к тому, что Сафронов говорит за стенкой.
Ни одного слова разобрать не могу, но интонация у него странная.
Как для меня странная. Вообще Роман так обычно со всеми общается — с наездом, как будто ему должны. Так что и сейчас несколько раз голос повышает.
В один момент звонок обрывается и я слышу его приближающиеся шаги.
Непроизвольно пониже натягиваю футболку и подгибаю ноги. Так как минимум теплее.
— Сейчас приедет врач. — Голос Сафронова раздается над моим ухом и я открываю глаза. Как он понял, что я не сплю?! — Но пока он сказал дать тебе это.
Привстаю на локтях и фокусирую взгляд на парне, который в одной руке держит чашку с горячим чаем, а в другой плед.
— Спасибо. — Пробую присесть, но сил настолько мало, что я кулем падаю на кровать.
— Вот же блин!
Он возмущается, а я закусываю от обиды губу.
Можно подумать мне самой нравится быть такой беспомощной и зависеть от человека, которого я на дух не перевариваю?!
— Подожди, я сейчас тебе помогу. — Сляшу, как с грохотом приземляется чашка на стол и почти сразу матрац прогибается, потому что Сафронов становится на него одним коленом, чтоб до меня дотянуться. — Держись за меня, Лиза… Обхвати руками мою шею!
Он носится со мной как с беспомощной.
Может потому, что я такая и есть?!
Чай, что он заварил, обжигает и дарит тепло, после которого глаза сами собой закрываются.
Рома накидывает на меня плед, когда я поудобнее устраиваюсь на кровати и просовываю под подушку руку. Я так привыкла спать.
— Немножечко посплю. — Шепчу как будто оправдываюсь, а сама понимаю, что мне
