ли весь не покрылся потом.
Всхлипнула, когда он погрузил в меня один палец.
— Узкая и уже влажная. Хочешь меня, да.
Не спрашивал, а утверждал. Хочешь!
Евгений
Я избавлял Майю от одежды медленно, хотя самому хотелось разорвать на ней каждый лоскуток и немедленно погрузится в нее.
Сдерживал свой страстный порыв, она не отталкивала меня.
Майя хотела меня, так же как и я ее.
У нее идеальное тело. Таких молоденьких девушек у меня давно не было. Тем более девственниц, с которыми нужно повозиться и не факт, что в итоге ты получишь желаемую разрядку.
— Жень, я боюсь, — признается честно, и я понимаю, что не врёт. Она на самом деле вся дрожит подо мной.
— Не бойся. Просто доверься.
— Я никогда этого не делала. Я никогда не позволяла мужчинам прикасаться к себе вот так.
— Мне можно, — отвечаю и снова целую свою сладкую пчелку, и вместе с этим избавляюсь окончательно от штанов с боксерами. Расстегиваю ремень, тяну ширинку одной рукой, а второй массирую ее грудь, перекатываю пальцами соски, а затем слегка зажимаю их, пока она вот так сладко постанывает мне в рот.
Ладони моей девочки начинают скользить по торсу, когда она проникает ими под свитер.
— Мне нравится, когда ты касаешься меня. Будь смелее. Не бойся. Спустись рукой ниже, потрогай меня.
— Нет, я не могу, — пытается тут же забрать ее, но я успею перехватить и сам опускаю на свой горячий и такой твердый член. Он просто взорвется сейчас. Как только войду в нее, тут же кончу, уверен. Но я должен это сделать, даже если и произойдет маленький конфуз. Обязательно должен погрузиться в нее на всю длину. Взять. Пометить. Сделать наконец-то своей.
Но пока Майя ещё стесняется, но уверен, что в следующий раз она обязательно потрогает меня и не только руками. Языком и губами. Да и я ее тоже. Но не сейчас. Она ещё не готова к таким ласкам, а я уже не в силах терпеть давление внутри себя.
Целую ее, зажимаю руки над головой и аккуратно начинаю входить.
— Больно, — простанывает она, затем всхлипывает и я понимаю, что медленный темп, который я задал не слишком эффективен. Так ей будет больнее, лучше одним толчком порвать ее и все. Так и делаю.
Совершаю рывок бедрами, слышу оглушающий крик, но уже полностью оказываюсь в ней.
По щекам слезы, Майя всхлипывает, и вот сейчас я замедляюсь.
Медленно скольжу в ее горячей киске, которая так сильно меня сжимает. Это нереальный кайф. Давно такого не испытывал. Шлюхи в основном все мои раздолбанные до не могу, а она такая маленькая, такая сладенькая и вкусная.
— Вот и все, теперь ты женщина, — шепчу в губы, продолжая медленно и нежно трахать ее. Целовать, ласкать, поглощать.
— Моя женщина. А я твой мужчина, — не говорю, а хриплю. Обозначаю ее статус. Я слишком возбуждён.
— Для вас это всего лишь очередная победа, господин судья. В отличии от меня.
Неужели, она сейчас решиться признаться мне в своих чувствах? Кто же сделает это раньше? Кто окажется смелее?
Ну же, признайся, пчёлка.
— Ты ведь не любишь меня и не полюбишь, Женя. Я знаю это. Поэтому и не вижу смысла, что-то говорить. Ты, — но я затыкаю ее рот ладонью. Пусть лучше помолчит, чем будет городить всякую фигню.
Майя
Это было так…Новые чувства и ощущения. Он во мне целиком и полностью. Больно, да. Но это приятная боль. Я не слишком много понимаю, но думаю, что и ему приятно находиться со мной в одной постели. Его стоны, охрипший голос и руки, стискивающие мое тело чуть ли не до синяков свидетельствуют об этом.
Он не любит меня. Хотел, жаждал моего покорения и преклонения. И я сдалась. Покорилась, отдалась. Мы лежим в обнимку и просто молчим. Женя уже успел сбегать в душ, а я так и продолжала лежать полностью обнаженная и обессиленная, липкая жидкость стекала по моему животу и бедрам и я понимала, что это моя кровь и его семя. Судья принес из ванной мочалку и обтер меня, избавил от следов своей страсти. Губы до сих пор покалывает от его жалящих поцелуев, а внутри меня все печет и горит. Так ведь должно быть? Это ведь обычная реакция после секса?
Признания от него я так и не дождалась, да и сама не призналась. Не могу. Судья и так получил над моим телом сейчас полную власть, не хочу отдавать в рабство свое сердце и душу.
— Ты как, сладкая? — спрашивает, когда еще сильнее прижимает к своему телу мое истерзанное.
— Все хорошо.
— Не жалеешь?
— Нет.
— Просто я знаю, что все девчонки еще в юном возрасте мечтают о своем первом разе. Чтобы все было красиво, нежно, волшебно. Как в настоящей сказке. И все хотят встретить в своей жизни принца. Вот таким, как я никто не хотел бы отдать свою девственность.
— Но ведь отдавали? — задаю встречный вопрос.
— Да, было и такое. Но после этого хорошие девочки сразу превращались в одержимых хищниц. Понимаешь, иногда многие играют роль правильных и честных до определенного момента. В этом то и вся проблема нынешнего поколения. Ложь во благо. Вот чем руководствуется большинство в современном мире. А ты не такая. Другая. И я тебе верю.
— Кто знает, может я тоже играю определенную роль?
— Нет. Не играешь. Я чувствую, я вижу тебя насквозь, Майя. И знаю, что не ты убивала Лизу, и знаю, что ты любишь меня, но боишься признаться даже сама себе.
Немыслимая наглость! Вот же судья!
Хочу вырваться из крепких мужских объятий, но он не позволяет, еще сильнее зажимает в кокон.
— Я не давлю на тебя, пчелка.
— А на меня и не надо давить. Не люблю я вас, — заявляю достаточно грубо, чтобы спустить судью с небес на землю. Чтобы не возомнил себе то…
Что есть на самом деле. Но пока ему об этом говорить слишком рано. Страх и какая-то необъяснимая опасность просто не позволяют мне признаться ему.
— Пусть и так, — рука Жени начинает скользить по моей ноге, а вторая нежно ласкает грудь, нежно и плавно. Затем к животу и ниже.
Я не выдержу второго раза за ночь.
— Я поласкаю тебя, без проникновения. Просто расслабься.
Просто?
Для меня это не так и просто. Но его нежные поцелуи за ушком и в шею, заставляют меня вновь покорится. Я чувствую, как его твердая плоть упирается мне
