тоже относятся к той информации, которую ты никогда никому не открываешь?
Лицо Алекса превратилось в студень, углы губ съехали вниз. Справившись с собой, он бесцеремонно схватил Мэдди за локоть и потащил ее вверх по лестнице. Они прошли через комнату, где разместились ребята из Специальной службы. Когда Мэдди и Алекс покидали столовую, лондонские «командос» от культуры обсуждали обычный и английский футбол. Что же до Специальной службы, то ее представители читали Шекспира и изучали Жака Дерриду под оперные арии Монтеверди. «Что неправильно в этой картине?» – спросила себя Мэдди.
Когда они оказались в комнате с эркером, Мэдди дала волю своим эмоциям. Произошел взрыв, перед которым померк взрыв в Нагасаки.
– У тебя когда-нибудь возникало настоятельное желание сказать правду?
– Я не лгал. Просто был тот самый случай, когда используется избирательная честность. Я собирался сказать тебе. Но, видишь ли, мой подход скорее эволюционный, чем революционный. Я не хотел сразу так много навешивать на тебя. К тому же дети очень далеки от меня. Я просто не думал, что это так важно. После рождения близнецов…
– Близнецов! Двойня. Боже! Двойной удар!
– Фелисити отодвинула меня. Она и так была холодна в постели, а после родов я вообще перестал для нее существовать. Всю свою любовь она изливала на детей. Она отделила их от меня. До такой степени, что я не чувствую никакой связи с ними. Ты думаешь, легко признаться в этом? В том, что я потерпел неудачу как отец?
Однако на Мэдди эти доводы не подействовали.
– Ну, а что же такое я? Кризис середины жизни?
– Ты мой незаконченный негатив, – выдал экспромт Алекс. – Нет. Ты мое испытание. Это я незаконченный без тебя.
– Незаконченный? – Мэдди отпрянула, когда он попытался прикоснуться к ней. – Нет, приятель, ты законченный.
– Ты должна поверить мне, Мэдди. Господь свидетель, я уйду от нее. Но я просмотрел бухгалтерские отчеты. Встретился со своим бухгалтером. Ты хоть понимаешь, сколько мне придется платить алиментов? – Алекс заскрежетал идеально отполированными зубами. – Поверь, ничто не действует на мозги так, как перспектива бедности. Однако, если я уговорю ее на раздельное проживание, суд будет более благосклонным. А пока давай размышлять творчески, – предложил Алекс и ловко подсластил пилюлю: – Ты же умный человек, Мэдди. – Он тщетно пытался поймать ее взгляд. – Я могу одну половину недели проводить с Фелисити, а другую… Я сморозил глупость. Слова сами слетели с языка…
– Как перхоть – с головы, – рассеянно отметила Мэдди. Она с отчаянием смотрела на цветущие на обоях пионы, на подобранные в тон шторы, которые были стянуты в талии, как подвенечное платье. – Ты говорил, что мы поженимся.
– Нет-нет, – возразил Алекс. – Я говорил, что мы всегда будем вместе. Это совсем другое. Поверь мне, Мэдди, ты тоже не хочешь выходить замуж. Жены для мужей – это то же, что презерватив для секса. Они убивают все ощущения.
Мэдди изо всех сил пнула его ногой.
– Ты меня ударила? – возмущенно возопил Алекс.
– Я тебя не ударяла. Просто мой оторвавшийся от земли ботинок столкнулся с твоей задницей. Избирательная честность…
Алекс дал ей затрещину. Голову пронзила короткая, но острая боль. Мэдди дала сдачи, вырвав при этом клок его тщательно уложенных волос. Алекс повалил ее на пол, застланный турецким ковром. Она оказалась распластанной, как бабочка на предметном стекле. Обездвиженная, она могла только до крови кусать его губы. Укус перерос в горький поцелуй, за которым последовало расстегивание пуговиц, сдирание одежды. Алекс набросился на нее, как собака на кость. Оба спешили утолить голод с неистовством бродяг. Между ними происходило то, что Мэдди называла «сексом диких джунглей». Тот род соития, отстраненно подумала Мэдди, который бывает со случайным партнером.
– Колпачок? – пробормотал Алекс.
– Нету. – Мэдди собиралась на войну, а не на любовное свидание.
– Господи!..
Алекс рукой пошарил в ящике прикроватной тумбочки и нашел хитроумное профилактическое приспособление, которое мерцало в темноте и играло «Знойные красотки», когда он вынимал его из упаковки. Они поспешно перебрались на бронзовую кровать с балдахином. Мэдди дождалась, когда на лице Алекса появилось то самое выражение «найденных ключей от машины», и выскользнула из-под него.
– А разве презерватив не убивает ощущения? – насмешливо осведомилась она.
– «Вы сломили мою волю, и восторг я испытал. Боже, знойные красотки, вы щедры и…» – продолжал напевать презерватив.
– Дорогая. – Алекс приник к ее ногам и уткнулся лицом ей между колен. «Нырок за жемчугом» – так он называл эту позу, вероятно, потому, что однажды ел устриц именно с этой части ее тела. Как все женщины, которые не знают, какое место они занимают в душе мужчины, Мэдди просто откинулась на спину.
После того как Алекс огласил комнату длинным утробным стоном, Мэдди еще долго лежала, уставившись на голубой шелк балдахина. Ее бедра холодила высыхающая сперма. Она ему надоела. Это так же очевидно, как и то, что у Хамфри трансплантированы волосы.
– Кто эта русская?
– Русская? Не знаю. Зовут Наташей или как-то так, – ответил Алекс, ощупывая простыню в поисках презерватива.
– Разве ты не мог найти мулатку, дочь политического изгнанника из Верхней Вольты?
– Что?
– Хотя, русская воительница за свободу… Уверена, она не превратится в твое слабое место.
– Послушай, шрамы она, возможно, получила от московской мафии за то, что влезла на их рынок икон, – Алекс нырнул под одеяло, и взору Мэдди предстала нижняя часть его ягодиц. У нее возникла ассоциация с боксером из «банановой» республики, одетым в коротенькие боксерские трусы. – Она уже пыталась продать мне целый чемодан византийского серебра, украденного из какой-то церкви. Неужели ты серьезно думаешь, что она меня интересует, а?
– Тогда почему ты не поцеловал меня, когда я вошла?
– Что? О! Просто я наелся чеснока, вот и все. – И это говорил человек, который вдыхал вонь леопарда-людоеда, рыбы-молота, гигантского кальмара. Он был мастером по увиливанию от опасностей. – Все будет в порядке, – сказал Алекс, отказавшись от тщетных попыток найти резиновое изделие фирмы «Данлоп». До понедельника горничные в отпуске, поэтому можно будет возобновить поиски на досуге. – Оставайся на ночь. – Он похлопал Мэдди по влажному бедру. – Потом и поговорим.
– Сомневаюсь. У меня смутное ощущение, что мне здесь не рады.
– Не глупи. – Алекс посмотрел на часы. – Что натолкнуло тебя на эту мысль?
– Ну, не знаю. Возможно, это как-то связано с тем, что Гарриет зачитала мне расписание поездов в Лондон, едва я успела переступить порог. Еще я, кажется, совсем не заинтересовываю тебя.
– Правильно будет «не интересую». Мне пора возвращаться. Мы организуем новую кампанию для нашего соотечественника, чей ислам подвергается сомнению. Увидимся внизу.
В ванной Мэдди долго разглядывала свое отражение в зеркале. Она австралийка в пятом поколении. Ее предки страдали от морской болезни в течение всего плавания на «Сириусе» до Ботани-Бей. [44] Дома это делало ее королевой. Аналогом принцессы
