– Жаль.
– Еще кофе, Максим Богданович? И я хотела бы получить ключи от архива. Я там не все успела посмотреть.
– Ключи я вам оставлю вместе с ключами от кабинета. Я сегодня ближе к вечеру уеду на важную встречу – хочу, чтобы вы уделили внимание моему рабочему пространству. С тех пор, как кабинет перешел от отца ко мне, я все никак не решусь сделать здесь ремонт. А давно уже пора! Так посмотрите, Геля? Мне интересно ваше мнение. Какие вы предложите решения.
– Хорошо, посмотрю.
– Но сначала сделайте мне кофе. Спасибо.
Но прежде, чем я получила ключи от кабинета Орловского и попробовала там что-нибудь разнюхать, в этот же день произошли три события, которые едва не выбили белоснежный трон из-под моей за… хм, попы!
***
Итак, событие первое. Сначала в приемную «Империал-Куб», в его святая святых, заявилась Аллочка Мерзляева собственной персоной и тряхнула жиденькими кудрями.
Я как раз была занята составлением графика еженедельного доклада директоров (чтоб им всем тут жизнь малиной не казалась) и так увлеклась процессом, что пропустила момент, когда дочь Регины переступила порог комнаты. А когда подняла голову и увидела знакомое лицо брюнетки – то на секунду опешила, встретив ее здесь.
Аллочка тоже шокировано осматривалась вокруг, видимо, в свою очередь офигев от преобразившейся приемной.
Неужели Орловский порвал с Крапивиной, и Мерзляева уже про это пронюхала?
Иначе, что она тут делает?
– Добрый день! – услышала я писклявый и высокомерный голосок. – Я новый арт-директор и шеф креативного отдела «Регина-Стайл», Алла Мерзляева. Могу я увидеть Максима? Сообщите ему!
К одной секунде шока добавились еще две, пока я осмысливала новость. Потом молча встала, вошла в кабинет к Орловскому, захлопнула за собой дверь и громким шепотом сообщила о посетительнице.
Почему шепотом? Потому что боялась, что голос подведет, когда буду озвучивать собственную должность.
Хвостатый удивился, но знаком дал понять, чтобы гостью пропустила. Горло перехватило, но я уже вышла и махнула рукой девушке – как кондуктор в трамвае пассажиру, показавшему проездной билет: проходи, мол. Чего отвлекаешь?
Еще не хватало мне с Аллочкой жеманиться. Если Орловский сейчас по селекторной связи попросит принести им кофе – пошлю обоих к звездам, только наоборот!
Не попросил. А через десять минут Аллочка ускакала с капризно поджатыми губками. Настало время обеда. И только я покинула офис, спустилась в ресторанчик «Ассорти», собираясь осмыслить ее визит (что это было и зачем Регина на это пошла?), как произошло второе событие.
Ко мне за столик подсел Марик.
Нет, не так.
Марьян вошел на территорию ресторанчика, увидел меня, подошел и сел рядом. Без тени сомнения. Как раньше.
Я вжалась в стул, округляя глаза.
– Ты с ума сошел, Суббота?! Ты что творишь?! Ты мне всю конспирацию запорешь! Кыш отсюда, противный! Я тебя первый раз вижу!
Марьян сбросил на соседний стул рюкзак и фыркнул:
– Разбежался, мечтай! Тебя в этой одежде, даже мать родная не узнает, не то, что твой бывший.
– Да не в нем дело!
– Тогда выдохни, Ветрова. Что здесь такого? Ты всё равно в этом образе ненадолго. Или собираешься в нем жить?
– Н-нет конечно. Но что, если нас увидит Орловский? Что я ему скажу?
– Поздно. Он уже видит. Остановился сейчас у входа и смотрит в нашу сторону. Может, ему «фак» показать?
Я сидела спиной ко входу, поэтому не могла видеть, что там делает Хвостатый. Зато полной мерой прочувствовала затылком его острый взгляд.
– Твою мать, Суббота… Убью!
Марик спокойно подозвал официанта и сделал заказ. Я тоже что-то промямлила.
Нет, все-таки мужчины – близорукие существа! Я бы ни одного из них не взяла в шпионы!
– Геля, забей. Хватит с тебя депрессивных отношений. Это не его дело, с кем ты обедаешь в свободное время. Соври, что мы учились вместе.
– Но мы и так учились вместе, тупица!
– Значит, соври, что я твой родственник.
Но, слава богу, Орловский прошел мимо, и я выдохнула. Даже вышло с Марьяном поговорить. Оказалось, что Регина действительно отдала мое место дочери, и Аллочка уже успела переехать за мой стол.
Зачем она пришла к Максиму – Марик понятия не имел. Зато предположить труда не составило. У обоих младших Мерзляевых не было таланта ни к бизнесу, ни к творчеству. Но вот втереться кому-нибудь в доверие – это сколько угодно!
Вряд ли Регина не понимает, что Аллочка не справится. Понимает. Однако талантливого креативщика у нее нет, а план – есть! И он прозрачный, как стекла в моих очках: еще раз попробовать заполучить холостяка Орловского. Вон какая Аллочка сегодня расфуфыренная прискакала.
– Ну, не такой уж и плохой план, если честно, – грустно усмехнулся Марьян. – С тобой же и Арнольдом у них сработало. А вот насчет Макса – сомневаюсь, что выйдет. Будь он простой добычей, отец не оставил бы ему агентство.
– А вдруг нет, Марик? Вдруг он купится на Аллочку? Черт! – расстроилась я. – Это что же мне теперь снова Крапивину с Орловским сводить?! Чтобы он Мерзляевой не достался?
С этими невеселыми мыслями и вернулась в офис.
А через пять минут и Хвостатый нарисовался.
Войдя в приемную, прошел мимо, доставая из кармана ключи, но вдруг остановился у двери, развернулся и подошел к столу. Я тут же поправила очки и сделала вид, что печатаю.
– Красивые цветы, Геля. Оригинальная композиция.
– Не скромничайте, Максим Богданович. Лучшая!
– Я это заметил. Э-м…
– Ой, а может, вы хотите их Кире Ксантьевне подарить? – неожиданно брякнула, поднимая глаза на главгада, который испортил мне не только карьеру, но и этот день. – Берите! – встала, отрывая от стола вазу. – Они еще свежие!
Молодой мужчина озадаченно моргнул и поспешил дернуть подбородком:
– Зачем? Нет, не хочу.
– Вы что, не дарите женщинам цветы?
– Почему это? Дарю…
– Многим?
Да, меня слегка занесло. Но только потому, что Орловский бабник, а я ему тут отношения спасаю. Где справедливость?
Но глаза у него красивые. И губы чувственные, мужские, не зря девчонки в универе по нему сохли. А плечи какие широкие, наверняка крепкие и сильные. Каждой девушке хочется за такие подержаться…
Тьфу ты! Змей хвостатый! Запудрил аурой мозги!
Мы поморгали друг на друга.
– Нет, не многим, – как-то слишком лично ответил Максим. – Но мне кажется, Геля, это вас не касается.
Ладно, пристыдил.
Я вернула вазу на место и села в кресло. Извиняться перед ним не собиралась.
– Вы что-то хотели, Максим Богданович? – спросила холодно-вежливо. И снова застучала по клавишам. Клац, клац!
Подумаешь, шеф стоит!
– Э-м, я хотел спросить…
– Спрашивайте, – отчеканила.
– Там внизу, в «Ассорти», я видел вы обедали с парнем.
Я куснула губы и поправила на воротнике галстук.
– Да, обедала.
– Вы с ним знакомы?
– Знакома.
– Давно?
– Достаточно, – ответила уклончиво. – Мы учились вместе в университете.
Орловский очень искренне удивился.
– Серьезно? Значит, мы с вами тоже учились на одном факультете?
– Хм, значит.
– Странно. Я почему-то вас совсем не помню.
Ну еще бы! Столько девчонок вертелось вокруг, разве всех запомнишь.
Я подняла взгляд на парня и заставила себя улыбнуться.
– Вот это сюрприз. И я вас тоже не помню, Максим Богданович, совершенно! Хотя, постойте… – прищурила глаза за очками, вскидывая палец. – Это вы были тем толстым парнем, который проносил на лекции пиццу? Точно! Вас еще все дразнили «фастфудом» и дергали за подтяжки! У вас были прыщи, засаленный гульфик и прозвище «Сандалик», потому что из университета вас встречала бабуля! Господи, невероятно, – я ахнула, – как вы изменились!
Лицо Орловского скисло и посерело.
– Это был не я.
– Да-а? – мои брови недоверчиво сдвинулись. – А похож!
