Дикое шоссе - Девни Перри

Я не моргал. Я не дышал. Я не двигался из страха, что она перестанет говорить.

— Не знаю, когда я оцепенела. Раньше я что-то чувствовала. — Она подняла глаза и выдавила из себя слишком яркую улыбку. — Гнев, или раздражение, или волнение. В тот день, когда ко мне обратились с предложением продать «Джемму Лэйн», эта мысль даже не приходила мне в голову. Я даже не знаю, почему меня это так развеселило, но я обедала со своей бывшей коллегой, и она спросила меня, не больна ли я.

— А ты?

— Я не больна. — Она покачала головой. — Мне потребовалась минута, чтобы понять, о чем она говорит. Но потом я поняла, что она подумала, что я устала. Но это было не так. На самом деле это было не так. Я была просто… опустошена.

— Возможно, ты была готова к смене профессии.

Она покачала головой.

— К смене жизни. Была не только работа. Я встречалась с одним парнем, и он предложил мне выйти за него замуж.

Вспышка ревности пробежала по моим венам, но я подавил ее.

— Очевидно, я сказала «нет». — Она пошевелила пальцами левой руки. — У меня был друг, который думал, что я больна и мужчина, который хотел разделить со мной свою жизнь, но вместо этого я разбила ему сердце. И все это объединилось и заставило меня задуматься. Я оглянулась на прошедший год и поняла, что шла день за днем и не чувствовала… ничего.

Ее глаза остекленели, но она держалась крепко, не давая пролиться слезе.

Я протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей.

— Джем.

— Я не хочу так жить. — Она перевернула руку так, что наши ладони соприкоснулись, и уставилась на них, моя широкая ладонь почти накрыла ее длинные пальцы.

— А с тех пор, как ты здесь? Что-нибудь чувствуешь?

Ее глаза встретились с моими.

— Иногда.

— Ну, кроме разочарования из-за меня?

На ее потрясающем лице появилась улыбка.

— Возможно.

— Хорошо. — Волна гордости захлестнула меня, потому что я сделал это. Я. Я вызвал эту улыбку, и она стала моей. — Рад, что смог тебя разозлить.

— Помимо всего прочего. — Она рассмеялась и высвободила руку, затем собрала наши тарелки и отнесла их в раковину.

— Хочешь, помогу помыть посуду?

— Я справлюсь сама. Хочешь еще пива?

— Лучше не надо.

Если я останусь еще ненадолго, то вообще не уйду. Сегодня вечером мы отложили ссоры в сторону, но мы оба знали, что это опасно. Она была в странном эмоциональном состоянии, и я знал, что ничего не изменится.

Джемма остается до Рождества, в основном потому, что я уговорил ее. Отчасти потому, что она этого хотела. Затем она уедет в Калифорнию, оставляя меня дома.

Я проведу еще одиннадцать лет, гадая, что стало с Джеммой.

Я встал из-за стола.

— Спасибо за ужин.

— Спасибо, что остался. И за дрова.

— Увидимся. — Я подошел к двери, чтобы натянуть ботинки. Затем открыл дверь, прежде чем решил, что поцелуй с ней стоит того, чтобы ждать еще одиннадцать лет.

Джемма

Как только он открыл дверь, я бросилась за ним.

— Истон, подожди.

— Да?

Я пересекла комнату, не заботясь о том, что холодный ночной воздух прогоняет тепло от камина, и вошла в его пространство.

Стоя перед ним босиком, я чувствовала, как его высокое, сильное тело окутывает меня. С ним я чувствовала себя маленькой, защищенной. С ним я чувствовала себя свободной и могла быть самой собой.

Истон заставил меня чувствовать. Точка.

Я не была готова к тому, что он уйдет и унесет это чувство с собой. Еще нет. Не тогда, когда я так долго была в оцепенении, а рядом с ним была жива.

— Прости меня.

Он наморщил лоб.

— За что?

— За то, что ушла так, как ушла. После той ночи мне не следовало уезжать, не попрощавшись.

— Все в порядке. — Его взгляд был непроницаем. — Мы были молоды. Это был просто перепихон.

Только это был не просто перепихон.

Истон был моим первым.

Не то чтобы я была девственницей, но он был тем, кого выбрала я. Я.

Когда мне было четырнадцать и я все еще жила дома, я потеряла девственность с парнем, который работал продавцом на заправке неподалеку от моего района. Я приехала на велосипеде, чтобы на несколько часов сбежать от матери. Зашла в туалет, а он остановил меня на выходе. Он спросил, не хочу ли я упаковку пива, и предложил продать его мне, хотя знал, что мне еще не исполнился двадцать один год.

Вместо этого я выбрала вино, потому что моя мать угощала пивом своих парней. А они были никчемными. Я собиралась быть стильной, а это означало пить вино — по крайней мере, так казалось моему четырнадцатилетнему мозгу. Парень продал его мне, и я осталась на заправке пить, пока он заканчивал свою субботнюю смену.

Затем, в темном переулке, где пахло мусором, я позволила ему лишить меня девственности на заднем сиденье его машины.

Этот парень был не моим выбором. Да, я выбрала его, но не потому, что он мне нравился, я даже не могла вспомнить его имя. Я выбрала его просто для того, чтобы отдать свою девственность, а не для того, чтобы ее у меня отняли. Я боялась, что, в конце концов, один из мужчин, которых приводила мама, возьмет меня против моей воли.

Я знала, что, в конце концов, один из них не будет удовлетворен тем, что она просто заставит меня смотреть или трогать.

Но Истон, он был моим.

Он был первым мужчиной, которого я возжелала.

С тех пор было бессчетное количество ночей, когда я вспоминала, что чувствовала, находясь в его объятиях, и как он обнимал меня. Как он нежно целовал меня и как лелеял мое тело.

В то утро, когда я покинула его постель, еще до восхода солнца, мои шаги никогда не были такими тяжелыми.

Истон был так добр ко мне. Он установил стандарты для будущих мужчин в моей жизни, и ни один из них не соответствовал им.

Нет, это был не просто перепихон.

Та ночь была для меня всем.

— Встречались мы или нет, спасибо тебе. — Я положила руку ему на сердце. — Та ночь много для меня значила.

Истон изучал меня, пытаясь понять, к чему я клоню. Может быть, в конце концов, он