чтобы провести здесь лучшее время, — говорю я и говорю серьезно.
Роман
— Ты избегаешь меня?
Спина Лизы напряглась, и она убрала ладонь с ручки входной двери люкса. Она пыталась скрыться, пока я не заметил.
Она медленно поворачивается, выражение ее лица ничего не выдает. Она одета в брюки для йоги, обрезанную футболку, сандалии, а ее волосы собраны в беспорядочный пучок. Через плечо перекинута спортивная сумка.
Определенно избегает меня.
— Вовсе нет. — Лиза расправляет плечи. — Как я уже говорила, я проведу день в спа-салоне отеля.
Я скрещиваю руки и прислоняюсь к стене рядом с ней, наслаждаясь тем, как ее глаза опускаются и путешествуют по моим чернильным бицепсам.
— Если ты забыла, как это работает, я твой охранник. Куда ты идешь, туда и я.
Она сглатывает и заправляет прядь волос за уши.
— В этом отеле очень строгая охрана — ты сам это сказал. Не думаю, что мужчину оценят в женском спа-центре.
— Давай прекратим это дерьмо. Ты избегаешь меня из-за прошлой ночи.
С того момента, как Кира ушла с Феликсом и Богданом час назад, Лиза не сказала мне ни слова. Она пряталась в своей комнате. Но если в ближайшие пару дней мы останемся вдвоем, нам нужно прояснить ситуацию.
Она положила руки на бедра.
— Ладно. Хочешь прекратить это дерьмо? — бросает она вызов. — Почему ты здесь, наедине со мной, когда мог бы договориться с кем-нибудь другим, чтобы тебя заменили?
Она слишком умна, чтобы я мог ей солгать, поэтому я не пытаюсь.
Я делаю шаг вперед, и она инстинктивно отступает назад, пока не упирается в стену.
Опираясь на руки по обе стороны от нее, я сокращаю расстояние между нами.
— Потому что я не хочу, чтобы о тебе заботился кто-то другой. Ни Феликс, ни Богдан. Никто.
Уязвимость мелькает на ее лице, а затем ее руки медленно поднимаются, пока обе не оказываются прижатыми к моей груди. Мое сердце колотится о ее ладони.
— Мы не можем, — говорит Лиза. — Ты знаешь это. Думаю, мы оба согласны с тем, что нас захватил момент. Этого не должно было случиться, и это не должно повториться.
Я стискиваю зубы, с болью осознавая, что мы не можем рисковать повторением — слишком многое поставлено на карту. Подвести Максима, сорвав сделку с Петровичами, — не вариант, но я никак не могу убедить себя вымыть руки от этой женщины. Знать, что ты идиот, и что-то с этим делать — две разные вещи.
— В чем истинная причина того, что ты пока не хочешь возвращаться домой? — спрашиваю я. — Боишься, что не сможешь посмотреть в глаза своему жениху?
Она закрывает глаза и откидывает голову назад.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
— Так расскажи мне. — Я наклоняюсь к ней так близко, что мое дыхание касается ее щеки, и провожу подушечкой пальца по ее точке пульса.
Она вздрагивает, но закрывает глаза, пытаясь отгородиться от меня.
— Скажи мне, если я все неправильно понял. Если ты больше никогда не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, скажи это, и я больше никогда не прикоснусь к тебе.
Ее рот открывается и закрывается. Не в силах встретить мой взгляд, она смотрит куда-то мимо меня.
— Ты ошибаешься, — наконец шепчет она. — После сегодняшнего дня я с радостью вернусь домой и начну планировать свою свадьбу с Анатолием. Как я уже сказала, это была ошибка. Мы оба были увлечены, но, — она сглотнула, — мы должны оставить это в прошлом.
Я отталкиваюсь от стены и даю ей пространство.
Я не верю ей, ни на минуту. Но это неважно. Верю я ей или нет, это ничего не изменит. Если что, она оказала нам обоим услугу, закрыв возможность большего. Мне следовало бы поблагодарить ее, но я не чувствую себя таким щедрым.
Проходит такт. Между нами повисает тишина.
— Понял, — говорю я отрывистым тоном. — Я провожу тебя вниз.
Она настороженно смотрит на меня и качает головой.
— Нет необходимости.
— Это не тебе решать. Я все еще твой охранник. Как только ты окажешься в спа, охрана отеля займется тобой.
Она кивает, и я жестом приглашаю ее идти впереди меня. Но я не замечаю ни дрожи в ее руках, ни того, как ее глаза прикованы к полу.
Весь оставшийся день у меня поганое настроение. Я пытаюсь и не могу сделать хоть какую-то работу. Когда, наконец, звонит телефон, вырывая меня из путаницы мыслей, я понимаю, что последний час бесцельно слонялся по номеру.
— Privet, — рычу я, видя, как на экране мелькает имя Павла.
— Итак, ты остаешься в Лондоне. Один. С Лизой. — Он не старается скрыть веселье в своем тоне.
Господи. Слухи разносятся быстро.
— Я же не могу оставить ее без охраны, верно?
— Определенно нет. И уж точно ты не мог изменить расписание Феликса или Богдана.
Если бы я мог просунуть руку через линию и задушить Павла, я бы так и сделал. Может, он и мой братан, но я ни хрена не ценю напоминания о том, что Лиза под запретом.
— Ты позвонил, чтобы поиздеваться надо мной, или тебе действительно есть что сказать?
— И то, и другое, вообще-то.
— Ну, не читай лекций. Ничего не случится. — То есть больше ничего. — Зачем ты позвонил?
Он сразу же становится серьезным.
— У меня свежие новости. Похоже, Анатолий увез Софию в Белугу в ту ночь, когда должен был отвезти ее в школу.
Мои брови сходятся в замешательстве.
— В ресторан?
— Нет, кита.
— Отвали.
— Белуга — это элитный ресторан в Москве с отдельным залом, который Анатолий любит использовать для деловых встреч. Он несколько раз таскал нас туда.
— Наши хакеры смогли получить записи камер видеонаблюдения, на которых видно, как машина Анатолия паркуется у заднего входа в ресторан. Насколько мы можем судить, София все это время была с ним. Камеры не зафиксировали никого, кто бы входил или выходил из ресторана, но рядом с машиной Анатолия были припаркованы еще два бронированных автомобиля. Это были не гражданские машины — не с бронированными номерами и затемненными окнами, и они не принадлежали его охранникам. Они были припаркованы в стороне.
Я сажусь на диван, нетерпеливо барабаня пальцами по бедру.
— Если предположить, что он приехал на деловую встречу, зачем было брать с собой Софию? Она же подросток.
Павел делает паузу.
— Всему этому может быть простое объяснение. Софие семнадцать, это почти законный возраст для употребления алкоголя. Мы не можем делать поспешных выводов, пока не узнаем больше. Наши люди
