– Ты сегодня какой-то молчаливый, – сказала я, поглядывая на него сбоку.
Мальцев повернулся ко мне и как-то печально улыбнулся:
– Обычно ты стараешься меня заткнуть. Как тебе угодить?
Я хотела ответить, что угождать мне не стоит, но Матвей в этот момент достал телефон. Его лицо тускло осветила подсветка экрана.
Я догнала Вову с Соней и зашагала в ногу с Авериной.
– Как ваши репетиции? – спросила Соня у меня. Я покосилась на брата. Матвей недолго плелся позади – догнал меня. Теперь шел рядом с Вовой и о чем-то с ним беседовал.
Удостоверившись, что брат нас не слушает, я проговорила:
– Отлично! Через неделю уже выступление.
Матвей снова отстал – задержался рядом с уличными музыкантами, чтобы бросить деньги в стоящую на асфальте коробку.
– А целуется он как? – не унималась Соня. – Это ведь вы тоже уже отрепетировали?
Я снова взглянула на Вовку. Брат замедлил шаг, дожидаясь Матвея, сказал ему что-то, и парни рассмеялись.
– Говори об этом тише! – шепнула я Соне, дернув ее за рукав кардигана.
– А что такого? Все взрослые люди. Ну так что? Наш школьный принц классно целуется?
Мне оставалось только неоднозначно пожать плечами.
– Наверное… Мне не с чем сравнивать.
– Серьезно? – удивленно подняла брови Соня. – Ты что, до Давида ни с кем…
Я надеялась, что до набережной мы дойдем как можно скорее и мне удастся утопиться в Неве, чтобы избежать неловких разговоров. Или утопить в реке Аверину, чтобы не лезла с глупыми вопросами. Я, проигнорировав, ушла немного вперед, но Соня меня догнала и взяла под руку.
– Нужно устроить сравнительный анализ, – серьезно сказала Соня.
– Совсем сдурела? Ничего не нужно. И перестань, ты меня смущаешь этими разговорами!
– О чем шушукаетесь? – спросил Вова, поравнявшись с нами и вновь взяв Аверину за руку.
– Да так, ни о чем, – ответила Соня, улыбаясь мне.
– Ты, Вова, не хочешь ни с кем поцеловаться, кроме Сони? – предложила я. – Для сравнительного анализа.
– Чего-о? – вытянулось лицо у брата. Вовка с опаской посмотрел на Аверину, но та только звонко рассмеялась.
Мы вышли к Фонтанке. Черная вода серебрилась.
– А где Мальцев? – воскликнула я.
Мы обернулись и обнаружили Матвея в шумной незнакомой компании парней и девушек, явно отмечавших чей-то день рождения. В руках одной из девчонок была огромная связка гелевых шаров. Мальцев что-то им рассказывал, а те внимательно слушали. Затем дружно, как по команде, разразились хохотом. Матвей так органично вписался, будто с самого начала был в той компании, а не с нами.
– Нормально! – ахнула Соня. – Это когда он уже успел скорефаниться с ними? Мы только отвернулись.
– В этом весь Мотя, – усмехнулся Вова.
– Матвей! – крикнула Соня и, когда Мальцев и остальные обернулись, помахала рукой. – Ты идешь?
Мальцев что-то быстро сказал новым знакомым, и они все вместе направились в нашу сторону по узкому тротуару. Такое поведение меня всегда поражало и даже немного восхищало в Матвее. Он всегда за считаные секунды мог с кем угодно наладить отношения, в то время как я за свои семнадцать лет обзавелась всего одной подругой и ту уже успела потерять. Когда мы были мелкими, нас могли бесплатно прокатить лишний круг на карусели или отдать «Сникерсы» с витрины, а все благодаря обаянию и подвешенному языку Мальцева. В детстве он был очаровательным симпатичным мальчишкой с черными глазами и длинными ресницами, а теперь стал красивым парнем, который подкупал девчонок своей улыбкой.
Вот и сейчас, оторвавшись немного от новых приятелей, он подбежал к нам и сообщил:
– Мы приглашены на день рождения.
– Это на чей же? – тут же заинтересовалась Аверина, поглядывая на незнакомых девчонок.
– Вон той, очень симпатичной в сиреневом платье, – кивнул Мальцев, и мы с Соней принялись разглядывать именинницу.
На девушке было красивое платье в пол, все расшитое блестками. А сама она не то чтобы «очень симпатичная», решила я из вредности. Обычная. Именинница вместе с друзьями, хохоча, направились к причалу, где на волнах уже качалась большая белая лодка.
– Но мы их знать не знаем, – подал голос Вова, который сходился с новыми людьми не так легко, как его лучший друг.
– И что? Ну ты и душный, брат. Его приглашают на яхту…
– Нас приглашают на яхту? – перебив Матвея, воскликнула Соня.
– Ну да.
Аверина взяла Вову за руку и потянула за собой, а затем обернулась:
– А как зовут именинницу? – спросила она у Мальцева.
– Кажется, Дарина… Или Арина. Я не расслышал, – виновато отозвался Матвей.
Соня фыркнула. Сняла с тонкого запястья красивый браслет из натуральных камней.
– Расцелую в обе щечки и подарю свой браслет. Ну надо же… Яхта! Сто лет не видела развод мостов с воды.
Я не видела развод мостов с воды ни разу в жизни, но все равно не торопилась к незнакомым ребятам в лодку. Вовка же послушно плелся за Авериной. На моей памяти это первые отношения брата, когда он беспрекословно слушал девушку и практически всегда шел на уступки.
Матвей стоял рядом со мной и идти пока не торопился. Соня и Вова уже поднялись на судно вслед за гостями.
– Ты идешь? – спросил Матвей.
– Странно это все как-то, – пожала я плечами, – мы ведь не знакомы.
– Так познакомимся, в чем проблема? – пожал плечами Матвей. – Идем!
Мальцев взял меня за руку точно так же, как Соня увлекла за собой брата. На яхте уже играла музыка. Лодка сильно покачивалась на волнах, поэтому Матвей первым запрыгнул на палубу, а затем помог забраться мне. Тут же нас встретил официант с подносом, на котором стояли фужеры с шампанским. Матвей взял один, а когда официант протянул поднос мне, я смущенно покачала головой и направилась вслед за Мальцевым. Итак, мы на чьей-то яхте. Как в детстве, когда с Матвеем постоянно влипали в какие-то приключения.
Когда яхта отошла от пристани, музыка заиграла громче. Соня уже увлеченно беседовала с именинницей, а у той на руке красовался браслет Авериной. Я, глядя на Соню, подумала, что, наверное, она и Мальцев могли бы стать отличной парой, которые всегда «на одной волне». Как только Аверина появилась в нашей школе, я сразу решила, что она – Матвей, только в женском обличье. Но вместо Мальцева Соня все-таки выбрала моего брата, и теперь они как инь и ян, которые уравновешивают друг друга.
Мимо поплыли подсвеченные дома. Город с мостами, шпилями, людьми будто летел параллельно нам. На воде было прохладно, и я поежилась.
– Замерзла? – спросил Матвей, который стоял рядом со мной и потягивал шампанское.
– Я не планировала сегодня отправляться на ночную прогулку, тем более кататься на лодке, – сказала я.
– Ты планировала греться в объятиях Перова?
Я одарила Матвея убийственным взглядом, но Мальцева это не смутило. Он стянул через голову свою толстовку и протянул мне. Его футболка задралась, и я смущенно отвела взгляд.
– Держи.
Я, как обычно, запротестовала: есть у меня такая ужасная привычка – все воспринимать в штыки, но Матвей молча одел меня в толстовку, будто я была ребенком, а затем еще и натянул на голову капюшон.
– Ну перестань! – не сдержавшись, рассмеялась я и сбросила капюшон с головы.
От толстовки приятно пахло дымно-древесными духами, а мне захотелось в знак благодарности обнять Матвея, но я стояла и пялилась на темную воду, крепко ухватившись за борт лодки.
За спиной послышались счастливые визги. Я оглянулась и обнаружила, что Аверина уже вовсю отплясывает с другими девчонками. Они поднимали руки вверх и счастливо подпевали песне. Перевела взгляд на брата, который оживленно болтал с официантом.
– Потанцуем? – предложил Матвей. – Хотел это сделать еще на торжестве Кукушкиных, но был занят барабанами, а ты – Максом.
Мальцев имел в виду единственный медленный танец, во время которого он не сводил с меня взгляда. А я даже забыла имя своего партнера, пока Матвей не напомнил.
– Но когда ты не барабанил, то тоже не скучал, – припомнила я конкурс.
