Я повернулась на коленях Хаэля, облокотившись на него и обвивая руками его шею, его рыжие волосы щекочут мои пальцы. Волосы кроваво-красные, очевидно покрашенные, но увидев его мать, скорее всего, он действительно рыжий.
Его медово-карие глаза смотрят в мои, острые отрывки боли скрываются за этими радужными оболочками. Он все еще дрожит от инцидента в субботу, и, очевидно, все еще что-то происходит между ним и его отцом. Все улыбки, звонкий смех, флирт, это все лишь внешняя часть огненного шторма боли.
— Я не позволю Оскару относится ко мне, как к дерьму, — сказала я Хаэлю, проведя черным ногтем по его гладкому лицу. Он никогда не допускает, чтобы его щетина мешала ему, не как Вик и Аарон. Говорю же, он — южная версия популярного мальчика: энергичный, харизматичный, общительный. Если бы только он жил другой жизнью, Хаэль был бы чем-то особенным. — Но если Вик не постоит за меня, будешь ли ты? — спросила я, переводя взгляд на Аарона.
Каллум наблюдал за нами из тени своего капюшона, попивая свой пепси. Это так нетипично для него быть настолько тихим, но после случившегося на вечеринке Хэллоуина, я серьезно волнуюсь. Признаюсь, я тяжело переживаю все эти откровения.
Видео.
Информация о цене Хавок.
Слова Вика о том, что они пытали меня, чтобы держаться на расстоянии.
Все это.
Хаэль просто такой…храбрый, иногда сложно вспомнить, что он также виноват, как и другие.
— Хочешь, чтобы я надрал Оскару задницу за твою честь? — спросил Хаэль, все еще маниакально улыбаясь. — То есть, я не против этого. Он чертовски худой, я вешу больше него футов на семьдесят.
— Бернадетт… — предупредил Вик, наклоняясь и кладя локти на колени. Брошенный на меня взгляд был чертовски холоден.
Я проигнорировала его, прижимаясь свои лбом к лбу Хаэля. Он вздохнул и обвил свои сильные руки вокруг моей талии, от него пахло кокосовым маслом и старыми машинами.
— Гребанный механик, — пробормотал я и затем поцеловала его.
Этот поцелуй был чистым огнем. Мы могли бы осветить им ночь.
Язык Хаэля проскальзывает между моими губами, пока его руки опускаются по мои бокам, чтобы погладить мою задницу через кожаные штаны.
— Господи боже, — порычал Вик, бросая свою соду на землю. Она взорвалась брызгами пены, когда она потянулся вниз и схватил мой подбородок. Челюсть Хаэля сильно сжалась, а его руку сжали мою задницу еще крепче. — Когда мы поженимся, Бернадетт Саванна Блэкберд, ты будешь моей. И я буду относиться к тебе, как к таковой. Оскар будет следить за языком. И когда он в следующий раз попробует выкинуть что-то глупое, как, например, показать тебе гребанное видео изнасилования твоей сестры, то это будет не Хаэль, кто поставит его на место, это буду я.
— Ты же не серьезно? — спросил Оскар, нахмурившись, когда он отложил iPad — Тебя держат на очень коротком поводке, Виктор. Разве ты не видишь? Эта девушка уничтожит нас, — Оскар указал на меня своей татуированной рукой. Его спокойствие ускользало, когда я ухмылялась ему, наблюдая, как последствия этого выражения прокатились по его телу. — Она уже создает трещины между тобой и Хаэлем, тобой и Аароном.
— Не используй меня в качестве аргумента против Бернадетт, — сказал Аарон, отворачиваясь и подсознательно потянувшись к своей груди, чтобы коснуться плеча. Его лицо слегка исказилось, а зубы сжались, пальцы вцепились в его толстовку. Я удивлена, что он вообще появился в школе сегодня, учитывая случившееся. Я бы предпочла, чтобы он остался дома и отдыхал, но полагаю так устроен Хавок.
— Думай, что хочешь, — сказал Вик, сканируя улицу, словно хищник на охоте. Он больше не взглянул на меня, но это нормально. На сегодня я выиграла битву. Может, не войну, но определенно стычку. — Когда Бернадетт станет моей женой, ты будешь обращаться с ней, как с таковой.
— Как это, позволь спросить? — огрызается Оскар, когда Каллум снимает свой черный капюшон, его блондинистые волосы ловили лучи солнца. — Видимо я пропустил памятку. Не знал, что вы двое родственные души. У меня сложилось впечатление, что это брак по расчету.
— Что конкретно ты имел в виду под «будешь моей»? — спросил Каллум, слегка улыбаясь. — Просто уточняю.
— Все ваши вопросы не требуют объяснений, — сказал Вик, бросая свою сигарету на цемент и поворачиваясь, чтобы пойти внутрь. — У нас будет собрание в пятницу. Тогда мы все уладим. Сейчас будьте на чеку, Митч не настолько тупой, каким выглядит.
Виктор направился к двойным дверям и вошел в школу Прескотт, толкая двери обеими руками.
— Черт, он — мудак, — сказал Хаэль, закрывая свои глаза на мгновение. Я заметила, что он не отпустил меня. Я не до конца уверена, кем я и Халь приходимся друг другу прямо сейчас, но… наверняка кем-то, так?
— Видишь, Оскар? — сказала я, глядя из-за плеча Хаэля на сероглазого мудака за за ним. — Ты все время ругаешь меня за то, что я поддалась Вику. Ты не знал, что все было наоборот.
Лицо Оскара напрягается, и он поднимается на ноги, хватая при этом свой iPad.
— Я говорю это с большим уважением, Бернадетт, — промурлыкал он, наклоняясь, чтобы посмотреть на мне, почти близко для поцелуя. — Иди на хрен.
Я смеялась, когда Оскар пошел вслед за Виком, оставляя меня одну с Хаэлем, Аароном и Каллумом.
— Эй, Берн, мы можем поговорить? — спросил Аарон, пока Хаэль изучал меня, я все еще сидела на его коленях, его руки все еще обнимали меня. Он сказал, что противостоит Оскару за меня, но что по поводу Вика? Может ли Хаэль противостоять Вику ради меня? Может ли Аарон? Мне бы хотелось, хотя бы видеть, как оба пытаются.
— Как сказал Вик, собрание в пятницу. Тогда и поговорим. — я встала с колен Хаэля. Я могу быть меньше зла на него, но все еще раздражена. Я чувствую, что играю в совершенно новую игру, и она мне не нравится. По крайней мере в старой игре я знала правила. Теперь я начинаю с чистого листа.
Хавок хранят секреты от меня.
Они плохи, как я и полагала, и я не совершу ошибку, снова их недооценив.
Глава 7
После школы я направилась вниз по лестницам у входа, чтобы найти Хаэля, ждущего у своего красно-вишневого Камаро. На этой неделе мы планируем залечь на дно, но это не значит, что мне не нужно ехать домой.
— Эй, Блэкберд, — окликнул он, куря сигарету, небрежно облокотившись на машину, словно все хорошо и прекрасно. Кто-то может подумать, что у него нет сумасшедшей матери или только что выпущенного из тюрьмы отца. У всех нас есть свои маски, и Хаэль Харбин хорошо носит свою. — Я говорил, как прекрасно ты выглядишь сегодня? — Он оценивает мои кожаные штаны и халтер-топ с глубоким удовольствием.
С солнцем за спиной и улыбкой Хаэля, согревающую остальную меня, я почти чувствую такие редкие моменты, как этот, словно этот день может быть, по крайней мере, нормальным. Ни Памелы, ни Тингда не должно быть сегодня дома, поэтому, может быть, я приглашу его? Хаэль и я не говорили о том, что случилось после того, как Виктор выгнал его из комнаты, но, возможно, нам стоит?
Мне следовало ожидать неприятностей.
И я ожидала, но от Кали и команды Картера, а не от какой-то сучки со стаканчиком «Старбакса» в руке. Честно, я бы предпочла, чтобы меня зарезали.
— Хавок, — позвал голосок, и белая полоса гнева вспыхнула перед моим зрением. К этому добавляется здоровый страх, когда я поворачиваю голову направо и обнаруживаю бывшую Хаэля, Бриттани Бер, стоящую на тратуаре перед школой Прескотт. Она перешла в школу Фуллера. Для того, чтобы она была в этой стороне города, нет абсолютно никаких причин. Если только не испоганить мне жизнь.
— Прости? — сказала я, и если бы я была Бриттани, то, вероятно, убежала бы. Слышит ли она убийство в моем голосе? Если нет, у нее точно нет никакого чувства самосохранения. Буржуазная сучка-черлидерша уставилась прямо на меня слезливыми карими глазами. Она смотрит на меня, не на Хаэля, но если она только что выкрикнула Хавок, то для этого должна быть причина.