— По правде говоря, мне эта идея нравится, — сказала Сабрина, и Кэнди хихикнула:
— Мне тоже. Что-то вроде учебы в школе-интернате. — Кэнди всегда хотелось учиться в школе-интернате, но мама не позволяла. Мать хотела насладиться домашним воспитанием своего последнего отпрыска, тем более что никогда не была сторонницей обучения детей в школах-интернатах. Она верила в семью. Как и все они. И эта материнская вера лежала в основе идеи Сабрины. Главная цель — помочь Энни. А это единственная возможность оказать ей помощь. На Криса эта идея действительно произвела большое впечатление. Сопротивлялась одна Тэмми, но это и понятно: ее блестящая карьера связана с Лос-Анджелесом. — К тому же так мы будем ближе к папе, если ему потребуемся. Ему, бедненькому, тоже придется ко многому приспосабливаться, — добавила Кэнди.
— А что, если всем вам это безумно не понравится? — осторожно спросила Тэмми.
— Наверное, в таком случае мы откажемся от этой идеи и все разъедемся по своим местам. Год не такой уж долгий период. Думаю, мы сможем выносить друг друга в течение года, а? — спросила Сабрина.
— Возможно, — сказала Тэмми. — Мы ведь, по сути, жили вместе только до отъезда на учебу. Ты уехала шестнадцать лет назад, я — одиннадцать, Энни — восемь, а Кэнди после нашего отъезда осталась единственным ребенком. Это должно быть интересно, — усмехнулась Тэмми. — Может быть, то, что мы ладим друг с другом, объясняется тем, что мы не живем вместе? Вам никогда такое в голову не приходило?
— Думаю, ради Энни стоит попытаться проверить, — упрямо сказала Сабрина. Она ломала голову над тем, каким образом можно помочь сестре, чтобы та не чувствовала себя униженной и зависимой. Собравшись под одной крышей, они, пожалуй, смогут это сделать. Сабрина, например, была готова пожертвовать ради сестры годом своей жизни, Кэнди тоже. Это уже кое-что. Причина, по которой Тэмми не хотела этого делать, была понятна даже Сабрине, которая не сердилась на сестру. У той была очень важная работа на Западном побережье, и они не могли требовать от нее такой жертвы. Чтобы пробиться, сделать карьеру, она трудилась в поте лица, и Сабрина, уважая ее за это, не настаивала. — Завтра позвоню риелтору и узнаю, не сможет ли она предложить что-нибудь подходящее для нас трех. Я зарабатываю гораздо меньше Кэнди, а Энни субсидировали мама и папа. Возможно, отец пожелает оплачивать ее долю арендной платы здесь вместо Флоренции. Сейчас его помощь будет ей действительно необходима, — сказала Сабрина. Все они знали, что отец может это себе позволить. Потом Сабрина нахмурилась: — Это напомнило мне еще об одном деле: кому-нибудь придется съездить туда и закрыть ее квартиру. Самой ей этого не сделать.
— А вдруг она захочет остаться в Италии? — спросила Тэмми.
— Возможно, через год, если Энни будет в состоянии заботиться о себе, она сможет подумать об этом, но не сейчас. Сначала она должна научиться жить в этом мире, будучи слепой, и обходиться без посторонней помощи. И ей лучше сделать это, пока она рядом с нами, а там видно будет.
— Я могла бы захватить ее вещи, когда в следующий раз буду в Европе, — вызвалась Кэнди, что было очень мило с ее стороны, хотя Тэмми и Сабрина знали, что она самая неорганизованная из сестер и еще слишком молода. Ей всегда помогали, но ответственность, возможно, заставит ее повзрослеть. Как супермодель, она делала баснословные деньги, но в двадцать один год оставалась крайне незрелым человеком, сущим младенцем. Но возможно, она сумеет справиться с поручением закрыть квартиру во Флоренции. Надо дать ей шанс повзрослеть. Тем более что ни Сабрина, ни Тэмми, ни отец не смогут этого сделать.
— Ну что ж, должна признаться, что идея мне кажется весьма заманчивой, — сказала Тэмми, улыбаясь и чувствуя себя несколько виноватой из-за того, что не участвует в ее осуществлении. Но она просто не могла так сделать, и все остальные это понимали. — Это может действительно помочь Энни. Приободрить ее.
Им предстояли тяжелые испытания — сообщить Энни о гибели матери, о слепоте, а также обо всем, что с этим для нее связано. Придется рассказать и о Чарли, который из-за ее слепоты остался теперь в прошлом: удары, которые предстояло выдержать Энни, были настолько жестокими, что, по единодушному мнению сестер, если совместное проживание с ними в течение первого года сможет как-то помочь ей, то это следует сделать. Они выпили за это коллекционного бордо отца, и Крис тоже присоединился к ним. Сабрина взялась подыскивать подходящее жилье — просторную квартиру или даже особняк, если арендная плата окажется приемлемой, — и пообещала держать их в курсе дела.
— Ну, сестричка, ты времени попусту не теряешь, — сказала Тэмми, с восхищением взглянув на старшую сестру. — Я тут пыталась придумать, каким образом могла бы тоже помочь ей, но, мне кажется, она не будет счастлива в Лос-Анджелесе.
— Мне тоже, — согласилась Сабрина. — Теперь нам осталось только сделать так, чтобы Энни положительно восприняла нашу идею. — Они понятия не имели, какова будет реакция Энни, которой в ближайшем будущем ко многому придется приспосабливаться. — За сестер, — сказала Сабрина, снова поднимая бокал.
— За самых интересных женщин, которых я когда-либо знал, — добавил Крис.
— За маму, — тихо сказала Кэнди.
Все они долго молчали, потом сделали по большому глотку из своих бокалов.
Погребение праха их матери в среду было последним мучительным ритуалом, который пришлось вынести семейству Адамс. Священник по просьбе Сабрины постарался, чтобы все было коротко и трогательно. Прах матери находился в красивой шкатулке красного дерева. Никому из них не хотелось думать о том, что, исчезнув из их жизни, она превратилась в нечто маленькое и явно несущественное, потому, что ее влияние на их жизни было огромно. И вот теперь они оставляли ее прах здесь, чтобы его захоронили рядом с незнакомцами на семейном участке кладбища.
Они не стали ждать, пока шкатулку опустят в землю. Сабрина и Тэмми еще во время прощания в ритуальном салоне решили, что не следует подвергать всех таким мучениям, и отец, когда они посоветовались с ним, согласился с ними.
Священник не упустил случая напомнить во время краткой церемонии, что им есть также за что благодарить Всевышнего — за то, что осталась в живых и, будем надеяться, вскоре поправится дочь и сестра Энни, которая находилась рядом с матерью во время несчастного случая Четвертого июля. Священник, как и все окружающие, понятия не имел о том, что Энни ослепла. Люди постепенно узнают об этом позднее, когда увидят ее, но пока семья об этом молчала. Они не знали даже, как сказать об этом самой Энни, и хотели сначала посоветоваться с врачами. Сабрина опасалась глубокой депрессии, если Энни узнает обо всем сразу же после сообщения о смерти матери. Но затягивать с этим слишком долго тоже было нельзя, потому что бинты после офтальмологической операции должны быть сняты к концу недели. После этого она все равно узнает о слепоте. А отец продолжал настаивать на том, что поставлен неправильный диагноз. Ему казалось немыслимым, что одна из его красавиц дочерей ослепла. Их семье, которую прежде трагедии обходили стороной, был нанесен тяжелейший двойной удар.
