Сойер прервал ход своих мыслей. Он протянул руку за настольным календарем и убедился, что Харлен с минуты на минуту должен быть у него. Как раз в этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите.
Его секретарша, Джейн Сондерс, объявила с улыбкой на миловидном личике:
— Звонил мистер Мур. Он сейчас занят и приедет попозже.
— Понятно.
Джейн сказала с коротким смешком:
— В жизни есть вещи, которые не меняются.
— Да, к сожалению.
Харлен еще ни разу не пришел на деловую встречу вовремя. Прямо хроническая болезнь, подумал Сойер. И хроническая головная боль для него, Сойера Брока.
— Я сообщу, когда он появится.
— Спасибо, Джейн.
Зная, что больше откладывать нельзя, Сойер вновь обратился к папке Кейт Колсон и задал себе все тот же вопрос: зачем он ввязался в это дело? Не исключено, что ее привлекательность слегка затуманила ему рассудок. Но за ее холодной сдержанностью он угадывал беззащитность, сквозившую во взгляде больших карих глаз. Профессиональное любопытство заставило его копнуть поглубже. Пока он не нашел ничего из ряда вон выходящего, но чутье подсказывало ему, что она что-то скрывает. Теперь он готов был поручиться головой, что пропавшая девушка — ее родная дочь.
Оставалось только найти доказательства. Она предоставила ему весьма скупые сведения и отказалась сообщить какие бы то ни было подробности.
— Мистер Брок.
В дверях снова стояла Джейн.
— К вам мистер Мур. Можно его пригласить?
— А куда деваться? — тихо проворчал Сойер.
С понимающей улыбкой Джейн прикрыла дверь.
— Ну, как, сынок, дела идут, контора пишет?
Сойер не знал, что раздражает его сильнее: привычка Харлена называть его «сынок» или эти избитые панибратские прибаутки.
Сойер встал и протянул ему руку. Его лицо не выражало никаких эмоций. По опыту он знал, что с Харленом предпочтительна именно такая тактика.
— Садитесь, прошу вас.
Харлен, как всегда, был безукоризненно одет: синий костюм в тонкую полоску, белоснежная рубашка и синий с серебром галстук, гармонирующий с гривой седых волос. Такое подчеркнутое внимание к собственной внешности казалось Сойеру смехотворным. На что только человек тратит время и силы, подумал он.
— Кофе есть?
— Конечно. Угощайтесь, — Сойер не двинулся с места.
— А бурбона плеснешь?
Сойер нахмурился:
— В такой ранний час? С каких пор вы стали по утрам прикладываться к спиртному?
— С тех пор как горшки покатились под горку.
— В каком смысле?
— Придет время — объясню. Так где мой бурбон?
— В стенном шкафу.
Харлен налил себе в кофе изрядную порцию, вернулся к столу и сел перед Сойером.
Сойер молчал. Он отвел взгляд, чтобы скрыть свое неодобрение. Видно, случилось что-то неладное. Он еще не видел Харлена в таких растерзанных чувствах.
— Теперь вы готовы рассказать, что произошло? — спросил наконец Сойер, прервав затянувшуюся паузу.
Харлен поставил чашку на стол.
— Есть для тебя работенка.
— Я так и подумал.
— Но ты, небось, не подумал, что приступать надо немедленно. Отложи все остальное.
Сойер выпрямился и сжал губы, но старался говорить ровно:
— Это не так-то просто.
— Знаю, но у меня дело огромной важности.
Сойеру уже доводилось слышать подобные заявления. Любое поручение Харлена представлялось как дело огромной важности. Но Сойер почти никогда ему не отказывал. Он был у него в долгу и ни на минуту не забывал, что без помощи Харлена Мура никогда бы не смог открыть свое агентство.
Ему нравился его теперешний образ жизни, и этим он в значительной степени тоже был обязан Харлену. Сойер отличался не только решимостью, но и честолюбием. Единственное, чего он пока не смог добиться в деловой сфере — это открытия филиала за границей. Этот план не давал ему покоя. Он хотел расширить сферу своей деятельности по борьбе с международным терроризмом: Сойера подстегивали профессиональный азарт и желание увеличить свой счет в банке.
Покидая дом тетки и ее мужа без гроша в кармане, Сойер дал себе зарок, что никогда не будет жить в бедности. Лучше вообще не жить. С тех пор его взгляды не изменились. Если для достижения своих целей приходится служить богатым клиентам — что ж, таковы правила игры.
— Что скажешь? — нетерпеливо спросил Харлен.
— Вы еще не объяснили, что я должен сделать.
— Ты должен раскопать мне материал на одного человека, да такой, чтобы чертям жарко стало.
Сойер поднял брови.
— И кто же он такой?
— Не он, а она.
Сойер с трудом скрывал свое удивление:
— Вот как?
— Это судья Кейт Колсон. Доберись до этой паскуды, сынок.
У Сойера отвисла челюсть.
— Как вы сказали?
— Ты что, сынок, тугоухим сделался к сорока годам? — Сойер не отреагировал, и Харлен нетерпеливо продолжал: — Я хочу, чтобы ты раскопал что-нибудь скандальное про судью Кейт Колсон. Тебе известна эта особа?
Сойер закрыл рот. Он крайне редко позволял застать себя врасплох.
— Сойер, какая муха тебя укусила?
Харлен не на шутку рассердился. Сойер покачал головой и издал протяжный вздох:
— Разумеется, мне известна эта особа.
— Что за многозначительность? Хочешь сказать, что я не в курсе дела?
Сойер не мог усидеть на месте. Он подошел к окну и стал рассматривать тяжелые тучи. Одна из них повисла прямо над крышей. Он помолчал, пытаясь выиграть время, а потом спросил, не оборачиваясь:
— Какого именно дела?
Харлен вдруг разразился хохотом:
— Может, хватит темнить?
Сойер резко обернулся:
— Что вы имеете в виду?
Харлен хлопнул ладонью по колену.
— Чует мое сердце, ты что-то скрываешь. Ты случайно с ней не знаком? Уж не встречаешься ли ты с ней в интимной обстановке? А что, вполне возможно: вы вращаетесь в одном обществе. — Харлен остановился и потер подбородок. — Да, это не исключено.
— Вы, как я погляжу, любите посмеяться, Харлен.
— Я люблю посмеяться последним, вот что я тебе скажу.
Ничего себе, подумал Сойер, как он завелся. Что же сделала Кейт Колсон, если Харлен Мур весь переполнен жаждой мести? Вслух он спросил:
— Чем же судья Колсон отличается от других?
Кровь прилила к щекам Харлена:
— Я обратился к ней с пустяковой просьбой, а она не пошла мне навстречу.
— И всего-то? Вам не кажется, что вы слишком остро это воспринимаете?
— Нет, не кажется, — Харлен повысил голос. — Из-за нее я весь оплеван — и этого ей не спущу.
Сойер прищурился:
— Как вы с ней познакомились?
