Ознакомительная версия.
Мама задумалась.
— А что, в этом что-то есть…
— Вот и иди, пиши статью, а я пока во дворе приберу. И не смей со своим костылем подметать! Это… ты меня позоришь. Вдруг соседи увидят? Что подумают? Что я о своей матери не забочусь? Ты с двумя переломами еще и с веником по двору танцуешь.
— Я что, немощная? — начинала по новой мама.
Так вот и проходили мои дни. Днем я работала на спасательной станции, а вечером ругала маму за то, что она изображает из себя жертву кармы и чуть ли не бинтами перевязывает свою лагенарию. Мама как-то не придавала значения тому, что у нее два перелома.
Если бы я не вырывалась из этой психушки на встречи с Маратом, я бы, наверное, сошла с ума. Раньше мы обычно встречались в половине десятого вечера, но после маминой травмы встречи стали нерегулярными — все-таки мне удавалось иногда усадить маму за ее статьи, а я трудилась по дому. У меня встречаться не хотели. Из-за чего? Из-за мамы. Нет бы ей лежать на кровати, как делают все нормальные больные, и требовать у домашних внимания и заботы, так нет, она скакала по дому на своем костыле и через каждые пять минут стучала им в дверь моей комнаты, вживаясь в роль официантки:
— Вам чайку принести? А пирожные? А лагенарии? Полина, ты угощала Марата жареными лагенариями?
— Мам, я тебя умоляю, не ходи, не перегружай ногу. Врач же говорил, что до поры до времени это вредно, — умоляла я неугомонную мамашу.
— Ой, да ну его, этого врача, — отмахивалась мама, стараясь произвести на Марата самое хорошее впечатление. — Я лучше знаю, что мне можно, а что нельзя!
— Спасибо, я ничего не хочу, — стараясь сдержать смех, отвечал Марат.
Вот из-за того, что мы не могли остаться с ним наедине, я и предпочитала встречаться на «нейтральной почве».
В тот вечер, о котором я хочу рассказать, я решила сделать Марату сюрприз и устроить встречу без телефонного звонка.
Мама полулежала на кровати с ноутбуком и писала статью о лживых снах, а я, приведя себя в порядок, покинула дом и направилась в сторону проката плавсредств. Днем Марат говорил, что они с товарищами по работе будут проверять состояние катамаранов — не отвинтилось ли там чего и все в таком духе. Обычная плановая работа. Мы на спасательной вышке проводим подобную.
Вечер был очень необычный. Я каждой клеточкой своего тела чувствовала непонятные флюиды — грусти, радости и счастья, всего вместе. Хотелось думать над жизнью, грустить, тосковать, и вместе с тем на душе было светло. Обычно такое состояние бывает осенью, и называется оно рефлексией. Меня же оно посетило в конце июля.
Я шла по улице в непрерывном двустороннем потоке загорелых (и не очень) отдыхающих и представляла, как обрадуется Марат, когда увидит меня на базе. Интересно, каким он будет? Наверное, руки в машинном масле, волосы небрежно заложены за ухо, а не приглажены гелем с мокрым эффектом. Хочу посмотреть на него в «естественном» виде, а не при полном параде, как он всегда является на встречи.
На улице уже было темно, по пляжу бродило несколько человек — любовались луной и морем.
Издали я увидела базу, напоминающую ангар. Ворота были раскрыты, и зажженный внутри свет освещал небольшую площадку перед строением. Пройдя мимо своей родной спасательной вышки, я сняла сланцы, чтобы не создавать лишнего шума, и подкралась к воротам ангара. В голове крутилось несколько фраз, которыми я должна была обозначить свое появление: «Та-дам!», «Сюрприз!» или «А вот и я! Не ждали?»
Сердце учащенно билось, я улыбалась, заранее представляя, как Марат обрадуется моему неожиданному появлению.
Как опытный шпион я подкралась к воротам и уже собралась было крикнуть «А вот и я! Не ждали?» (все-таки я выбрала эту фразу), но вдруг передумала. Мною овладело любопытство. Было интересно, о чем говорят работники базы. Но о чем они могли говорить? Скорее всего, обсуждали марки телефонов, машины и мотоциклы, однако мне все равно жутко захотелось поиграть в шпиона.
Оглядевшись по сторонам (редкие отдыхающие на меня не смотрели), я подкралась еще ближе и заглянула за ворота. Слышались мужские голоса, но слов я разобрать не могла. Прямо передо мной на специальной подставке с колесами стоял катер, который днем катает по морю «банан», — за ним удобно спрятаться. Хоть это и было рискованно, я медленно пошла вперед. Стараясь не производить никакого шума, шмыгнула за катер и села на корточки.
Меня разбирал смех. Зачем я это делаю? Зачем прячусь? Но мной уже овладел азарт, и я, притаившись мышкой, стала ждать подходящего момента, чтобы выскочить из-за катера как черт из коробочки и воскликнуть: «А вот и я! Не ждали?»
Несколько парней (в том числе и Марат) в десяти метрах от меня возились с катамаранами.
Один голос, кроме голоса Марата, был мне знаком. Он принадлежал Игорю — тому светленькому парню, который активнее остальных допытывался, что я делаю в розовых кустах. Потом, в «Пирамиде», он поднимал за меня бокал.
В разговоре не было совершенно ничего интересного. Все, как я и предполагала: обсуждение машин, новых компьютерных игр, моделей мобильных телефонов.
— Хочу свое старье поменять, — говорил кто-то. — В автобусе стыдно ехать — телефон запищит, и вся молодежь косится на меня, мол, где он эту пиликалку откопал?
— А какой ты хочешь?
— Ну, если и брать, то хороший. Чтобы, по крайней мере, через год уже не считался отстоем. Какой посоветуете?
— С цветным экраном, естественно. Без разговоров.
— Да. И такой, что функцию mp-3 мелодий поддерживает. И чтобы память была большая.
— А еще лучше, чтобы можно было карту памяти вставлять.
«Пора уже объявить о своем присутствии, а то ноги затекли», — подумала я, собираясь подпрыгнуть одновременно с восклицанием, но вдруг услышала голос Игоря:
— Ну а ты там как со своей Кариной?
В полупрыжке я замерла и снова притаилась.
«О какой Карине они говорят?»
— Не Кариной, а Полиной, — поправил Игоря… Марат.
Во мне зажегся интерес. Я спряталась за катером понадежнее, вся превратившись в слух.
— Ну, да, Полиной, — усмехнулся Игорь.
— У нас все прекрасно.
«Какой Марат умница!» — Во мне взыграла гордость за друга. Лаконично и точно, никаких подробностей.
— Это хорошо. Так ты ее уже поцеловал или нет?
— Нет.
— Так… Но о нашем уговоре ты помнишь? Смотри, до конца июля осталось два дня. Если ты за эти дни не управишься, с тебя ящик пива.
Меня обдало жаром. Я забыла, что мои затекшие ноги в скором времени обещали отвалиться.
Видимо, меня действительно здесь не ждали.
— Я хотел с вами поговорить… — уверенно начал Марат, но Игорь его перебил:
Ознакомительная версия.
