– Вполне естественно. Потеряв единственного сына, он обратил всю любовь на внука.
– Вот именно.
– Вы говорили с ним об этом?
– Пыталась, но безрезультатно. Рекс – не человек, а кремень. Если он чего захочет, то добьется любой ценой.
– Сдается мне, что вы его недолюбливаете.
– Недолюбливаю?! Да я его проклинаю. Глаза б мои больше его не видели!
– А материально вы зависите от него? Внезапно близость Чарли стала волновать Вайолет значительно больше, чем его любопытство. Хоть он и не касался ее, она ощущала исходившее от него тепло и силу и всем своим существом горячо жаждала его.
– Нет. У меня есть свои деньги. Он удивленно поднял брови, и она сразу поняла, что проговорилась.
– Страховка Брента, – пояснила она.
– Тогда почему вы не можете заплатить за ремонт машины? Вы же сказали, что у вас нет такой большой суммы.
– Это так. Деньги есть, но они… Они на счету в банке, в Амарилло.
– Будь вы под подозрением, я бы сказал, что слова ваши звучат неубедительно.
То же самое сказал шериф штата Джорджия в ответ на ее заявление, что вещи, которые она пыталась заложить в ломбард, принадлежат не ей, а ее отцу-алкоголику.
– Понимаю. И тем не менее я не хочу выписывать чеки без крайней необходимости. Рекс регулярно получает отчеты о состоянии моего банковского счета. Узнав, что я сняла деньги, он может меня выследить.
– Послушать вас, Вайолет, так решишь, что он собрался вас убить.
Рекс никогда не причинит ей физического вреда. Он на это не способен. Но он прекрасно знает, что, отобрав Сэма, лишит ее жизнь всякого смысла. А это будет похуже смерти.
– Да нет же, просто я ненавижу его всей душой. А насилия Рекс никогда не совершит.
Чарли дотронулся до теплой руки Вайолет, заглянул в ее зеленые глаза и тут же вспомнил, что с такой же уверенностью говорила в свое время Лупе Вальдес.
Он знал ее очень мало. Как женщина она ему не нравилась. Но он восхищался ее мужеством и решимостью упрятать за решетку своего дядюшку-наркодельца. Когда техасские рейнджеры и другие полицейские подготовили все для его ареста, Чарли уговорил Лупе отправиться в Форт-Ворф для дачи показаний. Обещал, что ее будут все время охранять, так что ей ничто не угрожает. Он попрощался с ней в мотеле, посадив у дверей ее номера двух местных полицейских. До восхода солнца она не дожила – ночью ее убили. Чарли винил во всем себя и никак не мог забыть эту историю.
– Чарли! Что с вами? Вы… Голос Вайолет прервал мучительные мысли и вернул Чарли к действительности.
– Что вы сказали?
– Мне показалось, что вам стало плохо. Вид у вас такой, словно перед вами врата ада.
Он и в самом деле увидел нечто страшное – безжизненное тело Лупе, но с лицом Вайолет, по-прежнему красивым, но смертельно бледным. Взволнованный этим видением, он схватил Вайолет за плечи и хорошенько встряхнул.
– Перестаньте лгать, Вайолет! Я должен знать, опасен ли этот человек, и знать немедленно!
Он уже не говорил, а кричал, и Вайолет в душе порадовалась тому, что Сэм спит. Поведение Чарли испугало бы его.
– Я же все рассказала! – Упершись руками в его грудь, она попыталась оттолкнуть его от себя, но добилась лишь того, что расстояние между ними, и без того ничтожное, уменьшилось, и он припер ее спиной к кухонному шкафу.
– Нет, не все! – возразил он. – Вы боитесь этого человека. У вас это на лбу написано.
Да, Вайолет боится Рекса, но совсем по иной причине.
– Не боюсь! – запротестовала она. – Просто… Просто не хочу иметь с ним дела.
– Не правда! – Сжав ладонями ее виски, он с силой повернул лицо Вайолет к себе. – Вы не только избегаете этого человека, но хотите убежать от него как можно дальше. – Пальцы его ослабели, выражение лица потеплело. – Прошу вас, Вайолет, – заговорил он умоляющим тоном, – если вы боитесь, что он может вас обидеть, скажите мне. Я могу вам помочь. И непременно помогу.
– Почему?
– Почему? – Чарли смутился. – Да потому, что вам нужна помощь. А помогать людям – мой долг.
– О-о!
Восклицание напоминало вздох разочарования, и выражение глаз Чарли внезапно изменилось.
– Уж не думаете ли вы, что мною руководят личные мотивы?
– Не исключено. Сомневаюсь, что вы предлагаете свою помощь всем женщинам, у которых неприятности.
– Знаете, Вайолет, по работе я имел дело со многими людьми, в том числе и с женщинами. Но ни с одной из них я не чувствовал себя таким дураком, как с вами.
– Дураком?
Он нежно обхватил ладонями ее лицо, и Вайолет ощутила, что тает от блаженства.
– Мне трудно находиться рядом с вами, не прикасаясь к вам, – пояснил он. – В данную минуту, например, мне больше всего на свете хочется опрокинуть вас на кухонный стол и заняться с вами любовью.
Вайолет представила себе эту картину, и ее обдало жаром.
– Так, может, мне следует опасаться не Рекса, а вас? Ведь именно вы сейчас можете причинить мне боль.
– Ну что за мысли лезут вам в голову, – пробормотал он. – Да я убью любого, кто посмеет вас хоть пальцем тронуть.
– По долгу службы, да?
Нет, решил он про себя. Защищать Вайолет О'Делл велит ему не служебный долг, а сердце. Он любит ее. Слишком долго он не решался сказать это слово, но сейчас на него сошло озарение. Не может он больше обманывать себя, делать вид, будто не замечает овладевшего им чувства, которое, однако же, отравлено мрачным сознанием того, что Вайолет вряд ли ответит ему взаимностью. Вскоре она уедет.
– Моя мать… Моя мать рассказывала вам что-нибудь?
Застигнутая врасплох, Вайолет широко раскрыла глаза.
– Ну что за вопрос! Конечно, рассказывала. О вас, вы имеете в виду?
Всем своим существом Чарли желал отбросить сомнения, прижать Вайолет к себе и долго-долго целовать, нашептывая слова любви. Но разум призывал его к осмотрительности. Женщина однажды уже унизила и ранила его. Зачем давать Вайолет шанс повторить то же самое? Тем более что его работа и ее недоверие к мужчинам явно несовместимы. Всякий раз, когда его не будет дома, она будет думать, что он проводит время с другой женщиной.
– Обо мне и о моей работе.
– Говорила, что работа лишает вас счастья. Больше ничего. По ее мнению, вы отдаете ей слишком много времени. Желая защитить всех и каждого, вы забываете о личной жизни.
Месяц, нет, не месяц, а даже неделю назад Чарли рассердился бы на мать за эти слова. А сейчас он лишь подивился ее прозорливости: она понимает его лучше, чем он сам.
– Чарли? Вы что, рассердились на Джастину? Но ведь она это сказала из любви к вам! Она хочет одного – чтобы вы были счастливы.
Чарли встрепенулся, перестал смотреть перед собой невидящими глазами и взглянул на Вайолет.
– Я не сержусь. А всего лишь удивляюсь маминой проницательности.
