— Клэр… во имя Бога!
— Ты убил Дерри! — продолжала она, громким и пронзительным голосом. — Потом ты передумал. Бросил меня, потому что я потеряла все свои деньги… оскорблял меня. Ты это сделал. И ждешь, что я стану тебя любить и утешать? Нет, Никко. Ты заставил меня сильно страдать. Но теперь тебе придется пострадать гораздо сильнее, чем мне.
Она бросилась к пристенному столу, где под куклой в парчовом платье стоял телефон. Клэр подняла куклу и взяла трубку. Ее глаза… блестящие, злобно сверкнули, когда она посмотрела на Никко.
— Я звоню в полицию, — заявила Клэр.
Дворецкий-камердинер в квартире, принадлежавшей Питеру, принес Джанин второй завтрак и передал сообщение: — Вам звонили, сударыня. Я думал, что вы отдыхаете, поэтому не стал вас беспокоить. От миссис Деррик Уиллингтон. Номер ее телефона: Парк-Драйв 80–00.
Джанин взяла листок бумаги, который он ей протягивал, и вяло сложила его. Она тихо поблагодарила слугу и почти не прикоснулась к пище, которую он ей принес. Джанин смотрела в окно. Ее глаза покраснели от рыданий. Она пребывала в глубоком отчаянии. Питера не было дома уже много часов. Эти часы казались Джанин годами.
Наконец она обратила внимание на телефонное сообщение, которое получила от дворецкого. Адрес Клэр. Клэр была свояченицей Питера. Она приходила сюда, чтобы встретиться с ним. Теперь они словно спелись. Клэр наверняка знает, где найти Питера. Джанин вскочила. Ее глаза заблестели надеждой.
— Я должна найти его, — решила она.
Джанин бросилась в спальню, надела пальто и шляпу и выбежала из квартиры. Внизу она подозвала посыльного:
— Такси, немедленно…
— Да, госпожа. — Мальчик поспешил выполнять ее приказ.
Джанин стояла на ступеньках у входа. Она чувствовала мягкое прикосновение теплых лучей солнца, но дрожала, словно дул ледяной ветер. Ей с трудом удавалось не стучать зубами.
Подъехало такси. Джанин села в него и назвала адрес квартиры, где остановилась Клэр.
Она не видела, по каким улицам они ехали. Ее большие прекрасные глаза невидяще смотрели в окно. Она только отметила, что совсем немного времени прошло, как машина остановилась перед новым белым многоквартирным домом неподалеку от Гайд-парк-Корнер. Таксист открыл дверцу и сказал:
— Вот, мисс…
Она машинально вышла и заплатила водителю вдвойне. Не дожидаясь сдачи, Джанин вошла в здание, и лифтер поднял ее вверх. Он все время поглядывал на нее. Ему никогда не приходилось видеть ни одной юной дамы красивее, чем белокурая Джанин с изящными чертами лица и стройной, грациозной фигурой. Но в выражении ее больших глаз сверкало нечто, внушавшее ужас… а щеки были мертвенно-бледны. У нее очень больной вид, у бедной молодой дамы, подумал он и позднее заметил одному коллеге: «Будто у нее шок!»
Они подошли к парадной двери в квартиру леди Добени. Лифтер позвонил. Никто не ответил. С подносом в руках мимо прошла горничная — девушка, которая обслуживала именно эту квартиру. Она остановилась, увидев Джанин:
— Миссис Уиллингтон только что вышла, мисс…
— Вышла! Вы уверены? — спросила Джанин.
— Да, мисс. Я видела, как она спускалась. Но может быть, вы хотите подождать…
— Да, — ответила Джанин.
Горничная, держа поднос в одной руке, вытащила из-за пояса ключ и вставила его в замок парадной двери.
— Если вы не против, войдите и присядьте. А я доложу мадам, когда она вернется.
Джанин толкнула дверь, открыла ее и вошла внутрь. Как только она оказалась в квартире, похолодела от ужаса. Джанин инстинктивно поняла, что здесь что-то не так. Юная миссис Питер Уиллингтон не знала, почему ее начала бить сильная дрожь, когда она прошла по незнакомому коридору, красивому и дорого обставленному.
Джанин толкнула дверь, открыла ее и увидела пустую спальню. Она открыла еще одну дверь. И прижала ко рту обе руки, чтобы заглушить пронзительный крик.
— О боже мой… Никко! — прошептала она.
И поняла, почему испугалась. Почему инстинктивно почувствовала, что здесь произошло ужасное. На ковре роскошной гостиной в гротескной, зловещей позе лежал какой-то человек. Она не видела его лица. Но Джанин поняла, кто это. Она узнала изящные очертания стройного тела, иссиня-черные волосы. Никко. Никко… и рядом с ним темно-красная лужа впитывалась в золотистый ковер… лужа становилась все шире. Она перевернула его, борясь с истерикой.
— Никко… Никко!
Его голова запрокинулась, когда Джанин переворачивала тело. Она увидела белое как воск лицо, страдальчески приоткрытый рот. Но его глаза были закрыты, а не широко открыты, поэтому она поняла, что Никко жив. Ее испуганный взгляд упал на дыру в его пиджаке, у самого сердца, и она увидела, что оттуда течет малиновый ручеек крови. На ковре лежал маленький блестящий пистолет. В комнате до сих пор стоял едкий запах дыма.
— Никко, — окликнула его Джанин. Она схватила его левую руку и в отчаянии начала ее растирать. — Никко!..
Его рука была очень холодной и влажной на ощупь, и пальцы, которые она держала, не пошевелились в ответ. Потом медленно и тяжело приподнялись его черные густые ресницы. Она увидела его глаза… темные, страдальческие. Их взгляды встретились.
Никко узнал ее.
— Джан! — прошептал он.
— Никко, ради бога, что произошло?
Густые ресницы затрепетали. Бледные губы изогнулись в улыбке, которая больше походила на гримасу. И тогда к нему вернулось немного сил. Его пальцы сжали ей руку.
— Клэр… прикончила… меня…
