Дениза Робинс
Возлюбленные Джанин
Оркестр перестал играть. Пары, только что самозабвенно кружившие в танце на гладком сверкающем полу Пальмового зала отеля «Этуаль», остановились. Все смотрели на дирижера. Минуту назад он весело играл, а теперь собирался о чем-то объявить — взял скрипку под мышку и поднял руку. Дирижер был американцем и говорил на своем родном языке. Но «Этуаль» — французский отель, один из самых современных и модных в Монте-Карло. Здесь собралось множество людей. Мужчины и женщины со всего света приехали ради нескольких недель бурных удовольствий. Большинство из них понимали речь американца, который прекрасно дирижировал джаз-бандом.
— Дамы и господа! Просим занять места для показательного танца. Разрешите представить вам замечательную даму, с которой вы уже знакомы, — Джанин — самую красивую танцовщицу Европы, и ее замечательного партнера Никко!
Раздалась барабанная дробь. Зазвучали саксофоны. Лучи прожектора высветили сияющий круг, а все остальные огни таинственно погасли. В этот ярко освещенный круг вошли, держась за руки, мужчина и девушка. Они улыбнулись и поклонились в ответ на приветствующий их восторженный взрыв аплодисментов.
Мужчины пожирали глазами Джанин. Дирижер оркестра назвал ее «самой красивой танцовщицей Европы», и по праву. Красота девушки заставляла учащенно биться не одно мужское сердце. Ее фигура была соблазнительно грациозной в длинном пышном платье из белого тюля, ниспадавшем до крошечных ступней, обутых в туфли цвета зеленого нефрита на высоких, украшенных драгоценностями каблуках. Ее плечи и руки, казалось, могли соперничать с белизной платья. Стройную шею обвивали изумруды — кто знает, настоящие или поддельные. Не меньше дюжины браслетов сияли на изящной руке, закрывая ее до половины. Безжалостно яркий свет лишь подчеркивал совершенство очаровательного лица. Густые черные ресницы прикрывали широко расставленные синие глаза с удивительным зеленым оттенком. Безупречная линия рта, короткая чувственная верхняя губа… Вздернутый нос делал лицо Джанин очаровательно юным, Ее сверкающие светло-золотистые волосы были стянуты в узел на затылке. Крохотные бриллианты в ее маленьких ушках вспыхивали и переливались тысячей маленьких солнц при каждом повороте головы.
Если мужчины Пальмового зала смотрели только на девушку, то множество женских глаз разглядывало ее партнера Никко. В Монте-Карло представительницы слабого пола с ума по нему сходили. Женщины — француженки, англичанки, американки — толпами стекались в отель «Этуаль», чтобы посмотреть на него или взять урок.
Обаятельный красавец Никко, с иссиня-черными волосами и гибкой фигурой. Грациозный, словно пантера. Он был артистом до кончиков ногтей, как танцовщик и как любовник. И если случалось ранить чью-то гордость, разбить чье-то сердце, вызвать мучительную ревность… какое ему до этого дело? Никко слыл баловнем Монте-Карло, и у него не оставалось времени на жалость к женщинам, которые пожертвовали слишком многим и лишь потом обнаружили, какой хрупкой и непостоянной оказалась любовь Никко.
Джанин была вне себя от ревности, в этот вечер она смотрела на партнера и никак не могла справиться с переполнявшими ее чувствами. Оркестр играл медленный вальс. Никко обнимал ее, держа за руку, Он едва касался Джанин. Великолепная пара скользила в грациозном танце, отличавшемся невероятной гармонией.
— Никко, — прошептала девушка. — Я не видела тебя с самого утра.
— Знаю, дорогая, — шепнул он в ответ. — Я был ужасно занят… весь день давал уроки танцев. Жаль, что не могу с тобой проводить больше времени, Джанин. Нам обоим не везет. Очень сожалею, милая!
На миг Никко сжал партнершу в объятиях. От его прикосновения и слов у Джанин кровь вскипела. Она выбранила себя за ревность и обидчивость. Конечно, у него были уроки. Он очень много работал. Возможно, очень устал и ему все это надоело — так же как ей.
— Мы можем поужинать вместе сегодня? — спросила она Никко.
— Конечно, милая.
— Ты меня еще любишь?
Он широко раскрыл красивые темные глаза, как будто ее вопрос привел его в изумление.
— Конечно, милая Джанин. Ты же знаешь!
Но в его глазах застыла скука, когда он смотрел поверх ее золотистых волос. Никко приводила в ужас мысль о том, что он будет связан… связан с этой девушкой, красивой, юной, очаровательной… которая, став его женой, не позволит ему заводить романы на стороне.
Вальс закончился. Джанин и Никко поклонились и ушли держась за руки. Зрители неистовствовали. Они кричали и аплодировали. Танцоров вызвали на бис, и те, к восторгу публики, исполнили танго.
Над лицом Джанин склонилось красивое смуглое лицо Никко. Девушка почувствовала, как любовь к нему переполняет ее сердце.
— О, мой дорогой… — произнесла она одними губами.
— Моя милая, — прошептал он в ответ.
В тот миг Джанин трепетала от счастья. Но полчаса спустя она бродила по залитой лунным светом террасе за стенами отеля вне себя от горя. Никко нарушил слово. Он вовсе не собирался с ней ужинать. Только что Джанин увидела, как обманщик садится в лимузин со стройной темноволосой девушкой в бархатном жакете, отороченном соболиным мехом. Он снова взялся за старое. Очередной каприз. И нет ему дела, что Джанин мучительно страдает и просто умирает от ревности.
Ночь была теплой, напоенной ароматом цветов. Но она накинула серебристый жакет. Мягкая ткань ласково легла на голые плечи. Девушка вздрогнула. Горячие слезы обожгли глаза. Не меньше дюжины мужчин в отеле мечтали потанцевать с ней, пригласить на обед и остаться наедине. Но они не нужны ей. Отдав свое сердце Никко, Джанин не могла думать ни о ком другом. Она существовала на этой земле только для него. Джанин понимала, что ведет себя как дурочка, но не могла совладать с пылкой любовью к легкомысленному партнеру по танцам.
Она всматривалась в бездонную гладь Средиземного моря. При свете звезд вода казалась темно-фиолетовой. Звездная дорожка сбегала по волнам к берегу и блестела за пальмовыми ветвями и цветами гостиничных садов. А расположившееся слева от отеля казино соперничало с ней горящими огнями. Вдали темнели вершины альпийских гор.
