— Успокойся. — Джон взял ее под локоть. — Есть еще много вещей на свете, которые ты никогда не пробовала. Не волнуйся, просто веди себя как все, дорогая моя. Теперь давай все-таки произнесем тост. За наше счастье! — Обнимая ее, он поднес бутылку к ее губам, потом к своим. Они сделали по глотку. — Твоя очередь, — сказал он.
— Это — за любовь. — И они снова выпили.
— А это — за долгое плавание в спокойных водах.
Она улыбнулась, когда он приглашающе кивнул ей, и воскликнула:
— Это — за наших будущих детей!.. И детей наших детей.
В какой-то момент грустные воспоминания как в зеркале отразились в его глазах, а затем бесследно пропали…
— Да, — прошептал Джон, — за наших детей… — Они выпили, потом он взял бутылку и поставил ее на палубу. — Хватит! — решительно сказал Джон. — Обилие тостов, теплое шампанское и жаркий день могут свалить с ног пьяных жениха и невесту, а жених не хочет, чтобы это произошло.
— И невеста… тоже. — Кенда дурашливо засмеялась. Пузырьки шампанского уже независимо путешествовали по всему ее телу и делали свое дело.
Его глаза внимательно оценили реакцию Кенды на выпитое, и минуту спустя она уже сидела за столом перед тарелкой яичницы с беконом.
— Это еще не пир, — сказала она ему немного заплетающимся языком.
— Да, — согласился он. — Пир будет позже, а пока позавтракай, выпей кофе и прими таблетки, которые лежат рядом с твоей тарелкой.
Кенда широко улыбнулась ему, видя, как пот выступает на его лице.
— Если я сделаю все это, мы искупаемся после завтрака?
Джон рассмеялся и кивнул.
— Да, если ты сделаешь все, что я тебе сказал, мы именно так и поступим! — Он взглядом прошелся по ее лицу и волосам, потом остановился на ее теле. Она не знала, то ли это шампанское, то ли его взгляд заставили ее сердце так бешено забиться, но вдруг она почувствовала, что у нее закружилась голова. "Какие прекрасные мгновения, — подумала она. — Какие прекрасные… прекрасные мгновения". Она чувствовала себя принцессой в заново обретенном королевстве. Она снова стала есть, не смея смотреть Джону в глаза, ведь взгляд его вызывал у нее такое волнение, что даже пропадал аппетит… Кенда смогла съесть только половину того, что было в тарелке, но выпила чашку кофе.
— Я закончила, — тихо сказала она.
Они поняли друг друга с полуслова. Оба медленно поднялись и проследовали в каюту. Кенда встала посредине комнаты и огляделась.
— Здесь теперь просторнее и легче дышится без шторы… — многозначительно сказала она.
Джон не ответил. Он не сводил с нее горящих глаз.
Взяв из шкафа большое полотенце, Кенда направилась в ванную. Приняв душ, она задрапировалась в полотенце. Открыв дверь в каюту, Кенда увидела Джона, сидящего на койке: он тоже обернул полотенце вокруг талии. Впервые в жизни она не была уверена, что ноги ее смогут сделать хоть один шаг с того места, где она застыла как вкопанная. Такое непреодолимое желание поглотило ее существо, что все, кроме безрассудного, первобытного стремления плотно прижаться к его мощному телу, потеряло для нее всякое значение.
Он протянул к ней руки, и когда кончики его пальцев коснулись Кенды, ей показалось, что ее лизнули язычки пламени… Тело ее начала сотрясать дрожь.
Джон нежно улыбнулся ей. Иллюминаторы по обеим сторонам каюты были открыты, и солнечный свет проникал внутрь, колыхаясь в мареве теплого воздуха, принесшего с собой свежий аромат морской воды.
Кенда нервно коснулась полотенца. Расстояние между ними было так мало, что не могло остудить жар, исходивший от его тела. Прерывисто дыша, она слушала, как бешено бьется сердце в ее груди. Шагнув, Кенда оказалась в крепких объятиях Джона, и когда ее рот приоткрылся от удивления, она вмиг ощутила прикосновение его горячих губ. Мгновение — и его сильные руки подхватили ее и опустили на койку. Когда его напрягшийся как струна язык проник меж ее губ, она почувствовала тепло его руки у себя на спине… Джон сорвал с ее тела полотенце и бросил его на палубу. Туда же отправилось и его полотенце. Она судорожно вздохнула.
— Что такое, милая? — насторожился он. В тоне его прозвучало раскаяние, и поцелуй перестал быть таким неистовым. — Ты боишься?
Она кивнула.
— Немного, — прошептала она.
Джон чуть-чуть отпустил ее, его крепкие объятия ослабли, и он понимающе улыбнулся.
— Пойдем на палубу и ополоснемся.
— Джон… — Она положила голову на подушку рядом с ним. — Давай сегодня не будем делать этого! Я не боюсь тебя. Я люблю тебя. Это настолько сильное чувство, что оно одновременно и великолепное и пугающее, оно даже не дает мне дышать. Ты понимаешь? Это не твоя вина. Я люблю тебя!
Джон старался говорить как можно нежнее:
— У нас много времени, дорогая, нам не надо…
Кенда дотронулась пальцами до его губ, остановив его на полуслове.
— Надеюсь, что у нас будет еще больше времени.
— Ты так восхитительно красива, моя милая девочка, — умиротворенно сказал он, — ты даже не можешь себе представить, какой прекрасной ты мне кажешься… — Он опять поцеловал ее, и ее губы раскрылись в ответном поцелуе.
— И ты кажешься мне просто чудесным… — прошептала Кенда, отрываясь ненадолго от его губ. — Ты и на самом деле, чудесный… — Она вздохнула и почувствовала, как тепло распространяется по всему телу, как это было утром после шампанского, когда ей было так весело и так кружилась голова…
Джон засмеялся.
— Ну что ты можешь знать о мужчинах, девочка?
О, она знала! Она знала только одного великолепного мужчину. Он был просто прекрасен: широкие мощные плечи, узкая талия, стройные бедра, сильные мускулистые ноги… Вот что она знала о чудесных и великолепных мужчинах! И ей этого было вполне достаточно… Сейчас она была в его объятиях. Кончики его пальцев нежно ласкали ее плечи, шею, уши, затем с жаром прижались к ее груди. Она почувствовала, как тихий вздох слетел с ее губ.
Внезапно Джон отпустил ее и нежно взял ее лицо в свои руки. Он легонько поцеловал ее, затем прошептал с прерывающей дыхание страстью:
— Если бы… этот момент… мог продолжаться… вечно… — Его губы встретились с ее устами, и когда их тела слились воедино, она опустилась на койку в его объятия.
Какой бы страх перед неизведанным ни испытывала Кенда, сейчас он словно улетучился. Сердце ее радостно забилось, заглушая все остальные звуки окружающего мира. Все исчезло, кроме прикосновений его тела, все как-то враз позабылось… Везде были его руки, они исследовали ее плоть — дотрагиваясь… пробуя… лаская…
— Кенда… Я люблю тебя… — промычал Джон, не отрывая губ от ее лица, — пожалуйста, скажи, если я буду причинять тебе боль…
