– Если городской совет не желает защитить ни в чем не повинных женщин Нового Орлеана от этого чудовища, тогда Дезире сама должна предупредить зрителей о грозящей им опасности. И если потребуется обратиться с экрана к насильнику, который теперь превратился еще и в убийцу, она не станет колебаться.
В парке творилось почти то же самое, что и совсем недавно на кладбище.
Однако Дезире, насмотревшаяся подобных сцен, сразу же подметила отличия. Например, шофер вышел из машины «скорой помощи» и стоял, покуривая сигарету, показывая своим видом, что торопиться ему пока что некуда.
Кроме того, большинство полицейских старались держаться за пределами места преступления, уже отгороженного яркой лентой.
Адриан оказался прав: насильник из Французского квартала действительно «перестарался».
Неудивительно, что и О'Мейли вел себя соответственно.
– Прошу прощения, мисс Дапри, – остановил ее один из полицейских, когда она попыталась поднырнуть под оградительную ленту. Дезире знала этого парня: он работал в участке, на территории которого был расположен парк. – Мне запрещено кого-либо пропускать. Особый приказ детектива О'Мейли.
Дезире почувствовала раздражение, как бывало всякий раз, когда она сталкивалась с попытками ограничить свободу прессы, но туг же сообразила, что Майкл совершенно прав. Как ни хотелось ей сейчас проникнуть на место преступления, еще больше она жаждала узнать об аресте этого маньяка.
Прикинув в уме все возможные варианты выхода из непростого положения, Дезире вспомнила, что «кто не рискует, тот не пьет шампанского».
– Могу ли я попросить вас о маленьком одолжении, офицер?
В голосе ее прозвучали ласковые, бархатистые нотки – с их помощью она многого добивалась в своей работе. Этот голос и успокаивал, и подбадривал одновременно.
Давно уже миновали те дни, когда Дезире испытывала нечто вроде угрызений совести из-за того, что время от времени прибегала к своему тайному оружию, чтобы заполучить необходимую информацию. В конце концов она пришла к выводу: если мужчина теряет бдительность только потому, что рядом с ним оказывается хорошенькая женщина, – пусть и получит в таком случае то, что заслуживает.
И вот теперь, как всегда, волшебный голос сделал свое дело: Дезире заметила, как смягчилось суровое лицо полицейского, как вся его поза стала более расслабленной.
– Не знаю, смогу ли я помочь вам, мисс Дапри...
– Пожалуйста, спросите детектива О'Мейли, можно ли мне переговорить с ним – разумеется, когда у него появится свободная минутка.
Полицейский оглянулся через плечо на снующих под деревьями коллег, потом его внимание отвлек новый персонаж.
Дезире тоже повернулась, глядя, как из ничем не примечательной черной машины вылезает пожилой человек, и сообразила, что столь быстрое появление медэксперта лишний раз доказывает, что события на сей раз приняли серьезный оборот.
– Мне приказано оставаться здесь, – проговорил полицейский, приподнимая ленту ограждения, чтобы пропустить медэксперта. – Моя задача – охранять периметр.
– Но, право же, это займет у вас всего лишь минутку. – На мгновение рука Дезире легко прикоснулась к рукаву полицейского. – А я вам пообещаю, что не тронусь с места.
– Даже не знаю... – Вид у парня был совсем несчастный. – Понимаете, даже если я его попрошу, я ведь не могу гарантировать, что детектив О'Мейли скоро освободится и поговорит с вами.
– Похоже, случай не из простых, – протянула Дезире, прибегая к новой уловке.
– Простых преступлений не бывает, мэм, – важно откликнулся полицейский.
Усмехнувшись про себя, Дезире подумала, что, несомненно, перевидала куда больше преступлений, чем этот желторотый юнец.
– Разумеется, вы правы, – поддакнула она. – Но ведь, с другой стороны, преступления бывают самые разные, не так ли? Именно поэтому мне и кажется настоящей трагедией то, что на этот раз насильник прикончил свою жертву.
Полицейский следил за тем, как санитары толкают каталку по дорожке, ведущей к пруду, а потому рассеянно согласился с Дезире.
Удача! Теперь у нее есть подтверждение от представителя полиции! Мысли бешено завертелись в голове Дезире, складываясь в слова и строчки.
– Значит, он действительно убил женщину? Полицейский слишком поздно понял, как мастерски провела его Дезире. Он окинул девушку укоризненным взглядом.
– Я передам детективу О'Мейли, что вы хотите его видеть, – пробормотал он.
Дезире сладко улыбнулась. Теперь, когда она достигла своей цели, можно быть и поласковей.
– Я вам так благодарна, офицер.
– Постыдилась бы, – проворчал кто-то позади нее.
Дезире ухмыльнулась, встретившись взглядом с Рафинадом – он материализовался из темноты во время ее разговора с полицейским.
– Это ты мне?
Рафинад только покачал головой, видя, как она прикидывается невинной овечкой.
– Велика заслуга – надуть желторотика...
– Между прочим, «желторотик» служит в полиции Нового Орлеана, – ответила она. – А это означает, что рано или поздно ему придется научиться держать язык за зубами. Пока же он развешивает уши и начинает нести чепуху, стоит только смазливой корреспондентке состроить ему глазки. Он должен понимать разницу между свободой демократической прессы и правом полиции утаивать до поры до времени определенную информацию ради того, чтобы раскрыть совершенное преступление и тем самым исполнить свой долг по защите общества.
– Где ты нахваталась таких речей? Не иначе как в колледже, а то и в Гарварде... – насмешливо протянул Рафинад.
– Если честно – так я вызубрила все это в прошлом году. И натаскивал меня детектив Майкл Патрик О'Мейли.
– Да уж, на, него похоже. – Рафинад согласно кивнул лысой головой. – А вообще-то тебе сейчас приходится несладко, а?
Уже не в первый раз Дезире поражалась способности Рафинада в мгновение ока превращаться из чернокожего уличного рэппера в умного и понимающего собеседника, закончившего факультет философии или психологии. Судя по всему, Рафинад вовсе не таков, каким кажется на первый взгляд, подумала Дезире, вспомнив слова О'Мейли о человеке, который напоминает ему луковицу.
И тут же загадочный образ скользнул перед ее внутренним взором: Роман Фалконар.
С той минуты, когда Дезире впервые увидела бывшего окружного прокурора, ее тянуло к нему с такой силой, что она просто не могла этому сопротивляться. И хотя Дезире всегда считала себя женщиной практичной и расчетливой, всякий раз, когда она оказывалась рядом с Романом, мысли ее разбегались, заставляя повиноваться лишь чувствам.
