Это был запрещенный прием. Удар по почкам… Я кивнула и отвернулась к стене. Спустя пару секунд дверь в палату захлопнулась. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем послышались какие-то другие звуки.
- О господи, Соня… - Саша с грохотом опустился на стул, будто из него враз выкачали все силы, и уставился на меня во все красные от недосыпа глаза… - Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила… Я просто не знаю.
- Расскажи, что это было…
- Что?
- Расскажи, что это было. Почему ты так отреагировал. Я хочу понять… с чем имею дело.
- Это очень плохая история.
- Даже если это так. Это наша история, Саша. Я хочу ее знать… Я… имею право.
Мы замолчали. Сплелись взглядами. Мой, упрямый, буквально кричал, что я не отступлю. Его, растерянный – просил пощады…
- Я даже не знаю, с чего начать.
- Врач сказал, что с момента контакта, который, как ты считаешь, мог привести к заражению, прошло уже почти четыре года…
Он вздрогнул. Так сильно, что стул под ним тоже скрипнул.
- Да…
- Четыре года назад с тобой была я… Значит, до меня… или после… у тебя был… незащищенный контакт…
Я должна была! Я должна… несмотря на то, что этот разговор давался Саше невероятно тяжело. Он весь скукожился, весь ссутулился. Как будто разом усох. И, наверное, я бы соврала, если бы сказала, будто не догадываюсь о том, что случилось… Я бы, мать его, соврала… Но моих догадок было недостаточно. Мне нужно было знать наверняка, с чем мы имеем дело. Отнюдь не для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство. Чтобы понять, как ему помочь.
- После… - прошелестел воздух.
- После меня ты сразу попал в СИЗО…
- Зачем ты меня пытаешь, если все понимаешь и так?
Саша, наконец, посмотрел мне в глаза, и то, что я там увидела… Мамочки. Мне нужно было время, чтобы это осмыслить и заново научиться дышать. Я растерла пульсирующие виски, после чего опустила руку и медленно накрыла его ладонь. Перевернулась на бок и поцеловала. Больше я на него не смотрела. Больше я вообще не открывала глаз, чтобы он не увидел моей жалости. Потому что жалость он бы ни за что от меня не принял.
- Как долго это продолжалось?
- Только однажды… В самом начале. Потом… потом я защищался. Мне нечего было терять.
- Ты сказал, тебе добавили срок за поножовщину.
- Да?
- Это как-то связано?
- Это связано самым прямым образом. После этого от меня отстали.
- Тот… тот… недочеловек… он выжил?
- Да. Иначе бы мне добавили уже за убийство…
В голосе Алекса послышался смех. Горький. Режущий меня по живому.
- Жаль. Такие люди не должны жить.
- Ох, Соня…
Саша всегда говорил это старомодное «ох», когда я выходила за рамки его обо мне представления.
- Значит, когда ты меня оттолкнул, ты подумал, будто я – это он?
- Что-то вроде. Я… кажется, был не в себе в тот момент. Знаю, это не оправдание, я и не оправдываю себя… Но когда я понял, что мог тебя заразить, мое сознание будто помутилось.
- Ты ничем не мог меня заразить. Твои анализы в полном порядке! Знаешь, ты здорово меня шокировал, когда протянул те справки. Ведь только теперь я понимаю, чего ты боялся все это время…
- Я не очень-то доверяю справкам.
- А вот и зря. Если бы ты что-то подхватил, это бы уже давно показали анализы! Прошло столько времени, Саша! Уже можно выдохнуть. Я серьезно.
- Только это не самая большая моя проблема…
И столько боли в голосе! Столько вины… Что я бы сама… своими руками убила каждого, кто его обидел.
- Ничего, Саша… Это правда ничего. Нерешаемых проблем не существует. Мы справимся.
- Господи… Я разбил тебе голову! О чем ты говоришь? С чем тут справляться? Как? Я не знаю, смогу ли теперь смотреть на тебя и не видеть в той луже крови.
Саша вскочил. Заметался по палате. Но та была не слишком большой, и в конечном счете он остановился, вжавшись пальцами в подоконник.
- А знаешь, я даже благодарна этому случаю.
- Ты спятила?!
- Нет. Просто я не знаю, что еще бы тебя заставило мне открыться.
Он выругался. Провел по лицу руками. И уставился на меня во все глаза.
- Ты хотя бы понимаешь, как больны наши отношения, если для того, чтобы поговорить, нужно доводить ситуацию до такого?
- Дело не в отношениях. А в ситуации, в которой мы оказались. Я уверена, что мы с ней справимся. Еще не знаю, как, но… это обязательно произойдет.
- Я сам себя боюсь. Это ты понимаешь?
Я понимала… Как понимала и то, что не смогу отойти в сторону. И хотя бы не попытаться. Впрочем, прямо сейчас у меня совершенно не осталось сил спорить с ним и бодаться.
- Давай мы это обсудим в другой раз? Я сейчас ничего не соображаю…
- В этом-то все и дело. – Саша вернулся к моей койке и, сев на самый край, осторожно провел пальцами по лицу. – А потом ты придешь в себя и поймешь, что я на хрен тебе такой не нужен.
- Этого не случится.
- Ох, Соня… Даже если это не так… мне так нужно сейчас в это верить.
- Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
- Нет…
- Вот видишь! Все будет хорошо. Я люблю тебя. От неба до земли и обратно, - уже засыпая, пробормотала я любимую фразу Этель.
- Если нам никто не помешает.
- Я этого не допущу.
- Все такая же уверенная, что мир вращается вокруг тебя, правда? – может быть, впервые с начала этого непростого разговора, в голове Саши проскользнули шутливые нотки. Я так обрадовалась им, что улыбнулась и затрясла головой.
- Конечно. Все будет так, как я хочу.
- И чего же ты хочешь?
- Чтобы ты любил меня.
- Я люблю тебя…
- Еще бы. Кого еще тебе любить, как не меня?
Глава 20
София
Меня выписали к вечеру, когда, сто раз перестраховавшись, врачи все же вынуждены были признать, что моему здоровью ничего не угрожает. Но вернуться домой у меня не вышло. Отец и слышать ничего не хотел об этом.
- Папа, я прекрасно себя чувствую. Правда. Мне не нужны няньки и надсмотрщики! – я покосилась на маячивших у него за спиной охранников.
- Что-то я не помню, что интересовался твоим мнением на этот счет.
- Папа…
- Быстро в машину, София! Без разговоров.
Вот так, на двадцать седьмом году жизни, я тяжело вздохнула и, послушно склонив голову, скользнула на заднее сиденье отцовского Майбаха. Впрочем, у такой моей покладистости было свое объяснение – так я надеялась задобрить разгневанного родителя. Потому что прямо сейчас он на меня злился. Очень. Я это видела. Но еще в гораздо большей степени он за меня переживал. Мой папа…
- Пап…
- Ну, что еще? – свел брови тот.
- Саша хороший. Правда. Он тебе понравится…
- Не в этой жизни.
- Он действительно не хотел меня обидеть. Просто… что ты о нем знаешь?
Я не сомневалась, что уже в самое ближайшее время он будет знать о нем все… Все. Но прямо сейчас мне нужно было понимать, какие факты из жизни Алекса ищейки отца уже успели нарыть.
- То, что из-за него ты загремела в больницу. Этого более чем достаточно.
Вот такая незамысловатая логика. Я отвернулась к окну и покачала головой:
- Знаешь, в твоем возрасте уже надо понимать, что жизнь не делится на черное и белое.
- Ты меня еще поучи, как надо!
- Нет. Ничему я тебя учить не стану. Просто расскажу все, как есть. А дальше сам думай… Только имей в виду, что от Саши я не откажусь. Что бы ты там для себя не решил.
И не слушая возражений отца, я просто начала свой рассказ. В подробности не вдавалась. Потому что они никого не касались, кроме нас с Алексом. Но в общих чертах… я рассказала все, как есть. Это был очень долгий монолог. Закончив, я поняла, что мы приехали и уже черт его знает сколько времени стоим на подъездной дорожке.
- Я не откажусь от него сейчас, папа. Потому что однажды уже невольно отказалась… И у этой моей ошибки была слишком высокая цена. Для него… И для нас с Этель.
