— Ты не сердишься? Сможешь простить?
— Что ты! Я так благодарна вам за это! Ведь если бы тогда вы этого не сделали, то неизвестно, как бы сложилась наша с Эрикой судьба. Я так благодарна тебе, что даже не знаю, как это выразить словами.
— Тихо, малышка, тихо, не надо никаких слов, просто останься со мной, в этом доме, вместе с дочерью. Хорошо? И может быть, когда-нибудь ты ответишь на мои чувства.
— Ты… не веришь, что я могу… что я люблю тебя?
— Любишь? — выдохнул Никита.
— Очень, — прошептала счастливая женщина, — я просто не умею говорить об этом, но я… я люблю, всей душой, на разрыв. И я буду с тобой кем угодно, лишь бы рядом, лишь бы вместе.
Никита накрыл её дрожащие губы своим ртом, прерывая такие важные и долгожданные слова, но он больше не мог терпеть эту пытку — сжимать в руках свою мечту и не целовать. Инга сдавленно хихикнула и чуть отстранилась:
— А знаешь, я вспомнила! Я же видела эту девушку, Елену… Мы с Эрикой лежали в больнице, она заходила к нам в палату… а потом сразу ушла…
— Пойдём, Эрика у Анны с Володей, наверное, надо уже к праздничному обеду готовиться, а я провожу нашу гостью.
Прозоров нагнал её уже на выходе, она стояла рядом с Порошиным и что-то мягко говорила ему, держа свою шубку в руках.
— Елена Николаевна, задержитесь, пожалуйста. — Григорий с улыбкой кивнул и оставил Никиту наедине с адвокатом. — Скажите, а вы ведь приходили сегодня не только с Ингой поговорить, да?
Воробьёва вопросительно посмотрела на него, не произнеся ни звука.
— Вы приходили, чтобы удостовериться, что с вашей… племянницей всё в порядке, не так ли?
Елена опустила взгляд, а затем тихо сказала:
— Да, меня предупреждали, что вы очень умны.
— Меня радует, что мои умственные способности оценены по достоинству. Но вы не ответили на мой вопрос.
— Да, вы правы. Я слежу за судьбой Инги и Эрики. И я рада, что у них появилась возможность счастливого будущего. Я не потревожу вас больше, прощайте.
— Лена, а как вы узнали, что Эрика дочь вашего брата?
Воробьёва отвернулась, переступила с ноги на ногу и потёрла пальцами мочку уха.
— Я приехала сразу после его гибели, к тому времени я закончила университет. И слава богу, что наши родители-юристы не дожили до того дня и не узнали, что вышло в итоге из их старшего сына, которого они боготворили. Я ведь даже человеком его не могу назвать… Мне известно, что он сделал вам и вашим друзьям, потому что следила за процессом. Мне помогли устроиться на работу в адвокатуру, хотя было известно, что я сестра убийцы.
— Кто вам помог? Кто-то из наркоотдела?
Воробьёва мотнула головой:
— Нет, я попросила помощи у Александра Александровича Фингарета. Мы с его дочерью Леной дружны ещё со школы, танцевали с одной студии.
— У прокурора?
— Да, он хлопотал за меня, а ещё Поляковы Николай Константинович и Саша, в итоге я была принята на работу. Да и моя стажировка за границей очень помогла в процессе трудоустройства.
— А Эрика? Как вы всё выяснили?
— Я узнала их историю от бывшего хозяина квартиры, которую купила. Следила за их жизнью, помочь, правда, ничем не могла. Однажды узнала, что Инга с дочерью лежат в больнице, прошла в палату, Инга тогда к выписке готовилась и выходила за документами… А я… украла. Украла соску. Сделала генетическую экспертизу — совпадение в маркерах у нас больше восьмидесяти процентов. А это значит, что Эрика моя племянница, дочь моего брата. Но об этом до данного момента знали только два человека — я и врач, который сделал анализ. Теперь об этом знаете вы.
Никита кивнул и задумался. Елена молча надела шубку и сжала телефон в ладошке:
— Мне пора. Да, я хочу сказать вам, что я отказала Горелову в защите. Знаю только, что документы о разводе он подписал. Прощайте, Никита Юрьевич, берегите Ингу и Эрику. Всего доброго.
Она направилась к двери, и вдруг перед ней неожиданно появился Герой. Он прижался боком к женским ногам, поднял голову и тихо заскулил.
— А наш Герой не хочет отпускать вас, Лена. Оставайтесь с нами.
Елена покачала головой:
— Нет, спасибо, мне нет места рядом с… Анной Соболевской. И вашей Ингой. Простите меня. Прощайте. — Она вышла на крыльцо и выдохнула.
Вскоре её машина с рисунком кошачьих зрачков на запаске покинула двор, ворота закрылись. Никита поднял голову и всмотрелся в серое облачное небо.
— Красивая она, — раздался рядом голос Порошина, — и порядочная. Хотя иди знай, как бы Аня на неё отреагировала.
— А ты ничего не теряешь, если попробуешь найти её. Хотя чего искать? Всё известно — где живёт, где работает. Ты, Гриш, попробуй. И если твоя — при любом раскладе твоей будет! А это знаешь как здорово? Хотя… пока сам не узнаешь, не поймёшь. Пошли за стол, может, хоть сегодня всё обойдётся.
Часть 16
Никита откинулся на спинку кресла. Рубашка прилипла к телу, рукава, закатанные по локоть, раздражали кожу, а всё потому, что в его кабинете именно сегодня, в самый пик жары сломался кондиционер, чтобы его разорвало совсем.
— Никита Юрьевич, представители «Климат-техники» прибыли.
— Пусть поднимаются ко мне, я к юристам пойду. И скажи этим климатическим работникам, что я злой и страшный, час от силы могу выделить!
Секретарь заверила шефа, что всё передаст, хотя напоследок, кажется, хихикнула. Разбаловались, надо к Лене зайти, успокоиться.
— Лен, я к тебе, можно?
Юрист компании Порошина Елена Николаевна, в девичестве Воробьёва, оторвалась от бумаг, привычным жестом поправила очки и махнула рукой, мол, заходи, всё равно уже пришёл.
— Ты как? — Никита мельком глянул на бумаги на столе и внимательно посмотрел в лицо Гришкиной жене. Этот немногословный бугай так лихо закрутил молниеносный роман, что в данный момент, через полгода после зимних событий, Лена уже носила под сердцем маленького Порошина, а Григорий каждые полчаса звонил и интересовался, как она себя чувствует и не надо ли ей привезти что-нибудь. Что именно хотел Григорий привезти, никто не знал, но по его звонкам можно было проверять часы.
— Нормально, только не могу понять, откуда у нас на почте взялся какой-то брачный договор. Ты что-то об этом знаешь? И кто такой Майкл Лейтон? Имя Елизавета Соболевская мне хотя бы знакомо.
— Не понял, — протянул Прозоров и, быстро подвинув стул, уселся на него верхом, протягивая руку. Он вчитывался в напечатанные строки, сверяя оригинал со сделанным уже переводом, и постепенно краснел. — Вот же бля… Прости, Лен. Всё-таки решила выйти замуж на этого аристократишку, чёрт его побери совсем. Понимаешь, нашей Лизе вожжа под хвост попала — дворянского титула ей не хватает. Интересно, она этот занятный документ читала? Или он со своими адвокатами решил всё за её спиной провернуть?
В этот момент зазвонил телефон и напряжённый голос секретаря уведомил их, что в приёмной генерального неожиданно появились представители юридической компании «Аеterna Law».
— «Вечное право», — тут же перевела название Елена и вопросительно посмотрела на Никиту. — Тебе это о чём-то говорит? Ой, подожди, мозги уже не варят к концу недели. Вот, смотри, на этом самом брачном договоре стоит их название и адрес. Тра-та-та, графство Сомерсет, Гластонбери, улица — язык сломаешь. Никита, что происходит? Они каким боком к нам?
— Самым прямым, Порошина. Они сейчас у нас деньги отбирать будут. Точнее, попытаются. Промариновать их у себя, что ли, пока ребята кондёр устанавливают?
— Давай сюда, я подустала что-то, жратеньки хочу, я им сейчас устрою.
Через несколько минут в кабинет юриста вошли двое мужчин, строгих и подтянутых. Один из них бросил короткий взгляд на Елену и с гаденькой улыбочкой кивнул. Никита поднял бровь и подумал, что лучше бы он этого не делал. Лучший его юрист не терпела неуважения к себе ни как женщина, ни как профессионал. В чём нежданные гости убедились в течении первых минут разговора. Видимо, младший Порошин разошёлся на полную, а его маме эти двое попались под горячую руку.
