Однако мама начала совсем с другого.
— У тебя появился мальчик?
Катя скептически поморщилась: только мама могла назвать Олега Карпоноса мальчиком. Хотя, конечно, это Кате он казался зрелым и уверенным в себе мужчиной, а маму был вполовину младше, так что, пожалуй, она имела право на такое обращение.
— Мам, мне почти девятнадцать вообще-то, — напомнила Катя, отчаянно не желая дерзить, но почему-то именно это и делая. — Самое время для мальчиков. Не все же учиться, как проклятой.
Почему мама только сейчас уразумела сей факт, Кате было неведомо. Когда она отпрашивалась в кафе и в театр, мама мягко улыбалась и отпускала без единого вопроса. С кем, по ее мнению, Катя туда ходила?
— И это не Рома? — уточнила мама, невольно отвечая на ее вопросы. Катя снова закатила глаза: и почему родители вдруг решили, что она встречается именно с Ромкой?
— Нет, не Рома, — подтвердила она и зачем-то снова бросилась в атаку, как будто иначе рисковала разочаровать маму. — Мам, мы два года вместе учились и не встречались; почему вдруг сейчас должно было что-то измениться? Мы дружим, да, но и только. В университете я встретила интересного парня, и нам с ним хорошо вместе. А ты…
— А я слишком занята собой, Костей и Игорешей, чтобы что-то замечать, — вдруг покаялась мама и грустно покачала головой. — Прости, я не хотела тебя обижать.
Катя непонимающе повела плечами.
— Мам, ну я же не ребенок, чтобы истерики по этому поводу закатывать, — утешающе проговорила она. — Все понимаю: у тебя своя жизнь. Но и у меня своя, и я надеюсь…
Она осеклась, когда мама взяла с полки старого игрушечного лисенка, которого Катя очень любила. Он был таким же рыжим, как обе Сорокины, и Катя, дожидаясь по вечерам маму с работы, часто утыкалась носом в его шерсть, чтобы не чувствовать себя слишком одинокой. С лисенком было куда спокойнее и веселее. И он всегда пах мамиными руками.
Мама села на Катину кровать и усадила лисенка себе на колени.
— Расскажи мне про Олега, — попросила она. Катя вскинула брови, хотя, пожалуй, не слишком удивилась. Все правильно, именно об этом должна спросить любящая и заботливая мать.
Катя не хотела рассказывать.
— Олег учится на третьем курсе, на астрономии, — скучно сообщила она. — Он капитан КВНовской команды и весьма целеустремленный молодой человек.
Мама улыбнулась и покачала головой.
— Нет, не так: я же не на работу его нанимаю, — возразила она. — Я хочу знать, чем он покорил мою дочь — абсолютно непокорную и весьма привередливую. Я уж боялась, что этого никогда не случится.
Катя передернула плечами, чуть обидевшись на эти слова.
— Мам, мне еще только восемнадцать: не рановато ли ты меня сватаешь? — недовольно проговорила она, но, увидев веселые мамины глаза, сама прыснула. Ну да, ну да: всего пару минут назад ей было уже почти девятнадцать. Но это же, по сути, ничего не меняло.
— Так чем же? — лукаво спросила мама, и под этим взглядом Катя наконец оттаяла. Давно она его не видела; по крайней мере, на себе. А ведь когда-то именно с него начинались самые теплые и самые секретные разговоры. Может, сейчас пришло время вернуться в то непростое, но такое сладкое прошлое? Ведь не случайно же мама закрыла за собой дверь.
Катя коротко вздохнула, принимая решение. Потом сохранила файл и пересела к маме на кровать. Посмотрела на лисенка, зачем-то погладила его хвост.
— Олег… — начала она и неожиданно поняла, что не может подобрать нужных слов. Тех, которые не казенные и которые не для приема на работу. Тех, которые говорят о близких людях, не боясь солгать или показаться смешным. Тех, которые чувствуют душой, а не придумывают разумом. Еще вчера они были — и так много, что не помещались в груди. А сегодня казались Кате неискренними и чересчур приторными.
Нет, это уж совсем никуда не годилось!
— Олег понравился мне с первого взгляда, — проговорила она, возрождая в памяти день их знакомства. — Я попала в самый разгар репетиции, и он стоял на сцене, и казалось, что вокруг никого больше нет. Словно в каком-то ореоле, затмевающем всех остальных. Он шутил по сценарию, но с такой страстью, с такой натуральностью, словно проживал каждую свою фразу взаправду, и я… Я попала в его огонь и не смогла из него выбраться. Это как вспышка. Она зажгла меня и с тех пор горит в моем сердце. Восторг, восхищение — Олег заслуживает самых сильных, самых горячих чувств. Он… просто необыкновенный, мам! Другого такого не существует!
Сказала — и заулыбалась вдохновленно, снова окунувшись в те свои эмоции. И ведь не исчезли они никуда за полгода, не притупились даже. Вот третьего дня, когда Олег выбирал солистку и репетировал с претендентками номер, Катю снова охватила знакомая эйфория от одной лишь его неотразимой улыбки. Из него снова так и била страсть, заставляя Катю трепетать и замирать от чего-то неизведанного. Почему же наедине эта страсть словно терялась и Олег превращался в холодного занудного тирана?
Нет, об этом никак нельзя было думать!
Мама взяла ее руку в свои и подержала, ничего не говоря. Катя дышала старательно ровно, успокаиваясь после своей эмоциональной речи, и почему-то отчаянно хотела забрать у мамы лисенка и уткнуться носом в его шерсть. Ему можно было ничего не объяснять. Он все понимал куда лучше Кати.
— И он ценит тебя так же, как ты его? — наконец осторожно спросила мама. Катя бросила на нее непонимающий взгляд, и она тут же мотнула головой. — Нет, прости, Катюш, это глупый и неуместный вопрос, и я не должна была его задавать! Просто мне очень хочется, чтобы тебе было хорошо. И чтобы твой избранник уважал и любил тебя так, как ты этого заслуживаешь! Костя говорит, что Олег — очень достойный молодой человек, но я хотела…
— Константин Витальевич? — перебила ее Катя и отпрянула в негодовании. — То есть вы уже успели обсудить нас с Олегом за моей спиной? И что же еще говорит разлюбезный папенька? Какие мне?..
— Катя! Катя! — попыталась осадить ее мама и осуждающе покачала головой. — Никто никого не обсуждал. Костя лишь сказал, что знает Олега как серьезного и ответственного человека и что нам не стоит волноваться, пока ты с ним. По-моему, это очень хорошая характеристика для твоего избранника. И вряд ли какой другой отец отреагировал бы на известие о появлении у дочери первого ухажера с большей приязнью.
— Уж точно не тот, кто растил ее с рождения! — огрызнулась Катя и забрала у мамы любимого лисенка. Посадила его на стол рядом с монитором и сама, сев в компьютерное кресло, развернулась к маме спиной. Говорить о Строеве Катя не желала. И особенно не желала слушать от мамы дифирамбы в его честь. Она все про него знала. И что бы он теперь ни делал, оправдаться за пятнадцать лет своего отсутствия в жизни дочери никогда не сумеет!
Мама поднялась с кровати, горько вздохнула и направилась к двери. И, уже взявшись за ручку, неожиданно произнесла:
— Этого лисенка Костя подарил мне на защиту диплома. Это был единственный его подарок, с которым я не сумела расстаться. Так что часть его души всегда была с тобой. Даже когда он не знал о твоем существовании.
Катя фыркнула и не обернулась. Кого мама обманывала? Катя видела письмо, в котором мама сообщала Строеву, что у него родилась дочь, так что и речи быть не могло о том, что он «не знал». Мама, конечно, хотела, чтобы Катя приняла отца, потому и придумала всю эту слезливую историю вопреки доказательствам. Что ж, это было ее право — простить.
Катя не простила.
— Мне надо дописать реферат! — едко проговорила она, и мама, снова глубоко вздохнув, вышла из ее комнаты.
Глава 14
Карпонос нашел его сам. Аккурат после философии, на которой Рома получил «отлично» за Катюхин реферат, и теперь была его очередь выполнять обещание. Хотелось надеяться, что в последний раз.
— Поговорим! — распорядился Карпонос, убедившись, что в коридоре никого нет и никто их милую беседу не подслушает. Очевидно, светить стервозную сторону было не в его планах.
