— Фрэнк… Фрэнк! Мы всегда можем договориться! — заверещал Брэдли.
Я ткнул дулом в затылок сильнее. Брэдли заскулил.
— У меня жена и двое детей, Фрэнк!.. Через два с половиной месяца я выхожу на пенсию… Пожалуйста, Фрэнк!..
ГЛАВА 31. Φрэнк Голдман
— Мы не любим копов, — продолжал я, словно не слышал его позорного скулежа. — И это правда. Но больше всего мы не любим грязных копов. Мы подкупаем, вас, полицейских шлюх, но если представится шанс избавиться от одного из вас… Мы с радостью это сделаем. Знаешь, почему? Потому что честный коп — это заноза в заднице. Но грязный коп — это заноза в двух задницах. На грязного копа может положиться только безумец.
Ведь если эта вонючая шкура продала однажды, она продаст и предаст тебя еще раз, не правда ли? Грязный коп — это гнойный нарыв. И не дай боже простому смертному нарваться на гнилую тварь. Вроде тебя! Знаешь, что я с тобой сделаю, Брэдли?
— П-п-пожалуйста! Я всё расскажу!
Я усмехнулся.
— Конечно, расскажешь. После того, как я оболью твою голову виски и подожгу, спалив всё твои волосы, ты начнёшь рассказывать. Это разминка, Брэдли… Есть и другое горючее.
Пожалуй, сегодня я изменю своей любви к виски, заменив его на бензин!
— А-а-а-а!.. — начал орать Брэдли и заткнулся.
Я принюхался.
— Ты обмочился, что ли, старый козёл? — рассмеялся я и скривился от отвращения.
— У меня больное сердце… Начало давить, — сиплым голосом произнёс Брэдли. — Можно я возьму своё лекарство?
— Ни хрена. Рассказывай! Чем быстрее расскажешь, тем будет лучше для тебя.
Пальцы Брэдли дрожали. Он весь трясся от страха и от стыда, потому что обмочился.
Он вкратце рассказал историю. В принципе, всё так, как я предположил, пока ехал сюда. Но с небольшими изменениями.
Моника провернула это не в одиночку. Брэдли помог ей кое в чём. Οн помог ей подставить свою родную сестру.
— Где сейчас Моника Гейбл?
— Н-н-не знаю.
— Но ты знаешь, у кого она заказала поддельные документы? — предположил я.
— Нет. Я предпочёл не знать этого. Я даже не стал говорить ей, где можно их заказать. Думаю, она сама пробивала эти сведения. Я не знаю, где она отсиживалась три месяца…
Кажется, он не врал.
— Мы решили, что так будет лучше. Моника сказала, что так я не смогу заложить её. В случае чего. И я сам буду чист.
— Много тебе досталось? Отвечай!
— Пятьсот кусков, — прошептал Брэдли и начал тяжело дышать. — Фрэ-э-э-энк, мне плохо с сердцем. Моё лекарство, Фрэнк!
— Как ты провернул фокус с базой данных? Γовори!
— Проще простого. Мы с тобой неплохо сработались. Я знал, что ты обратишься именно ко мне за сведениями. Я подготовил всё заранее. Это липа. Один умник разработал программу, имитирующую нашу базу данных. Я заранее внёс то, что меня интересовало. Нужно только запустить программу. Флэшка с программой всегда была у меня. Когда ты спросил, я просто загрузил программу, развернув на всю страницу, пощёлкал стрелочками на клавиатуре…
— Всё едва не сорвалось тогда, да? Когда Николь попросила обновить страницу?
— Да. Этого бы не получилось сделать… Но всё обошлось.
— Правда всплыла наружу, Брэдли. И я понятия не имею, на что ты надеялся, ну?
— Мы думали, что тебе быстро наскучит девчонка, что ты сдашь её в бордель. В наказ-з-зание… Φрэнк… Лекарство! Мне нужно моё лекарство! — захрипел Брэдли.
— Ты просто мразь, Брэдли! Ты и Моника. Вы стоите друг друга… Знаешь, что пришлось пережить чистой, невинной девочке? Многовато грязи для той, что искренне хотела помочь своей гнилой сестрице! Ответь на один вопрос. Что упирается тебе в затылок? Пистолет, да? Стандартная полицейская модель. Маловато дюймов в стволе для такой гниды вроде тебя! Как насчёт хорошего охотничьего ружья? Приставить это дуло к твоей заднице и поиметь тебя. Именно это я и планирую сделать. Острые ощущения тебе обеспечены. А когда мне надоест смотреть и слушать, как ты визжишь и стонешь, я выстрелю. Твоя мерзкая туша будет начинена порохом, начиная с задницы. Как тебе такое развлечение, Брэдли?
Брэдли жадно и быстро дышал. Οн хотел что-то сказать, но не мог. Он завалился вперёд, уткнувшись лицом в приборную панель.
Брэдли Мак-Эвой не успел получить своё лекарство. Но я и не собирался ему его давать. Я сидел в салоне автомобиля до тех пор, пока не понял, что продажный коп уже почти не дышит. В таком состоянии ему нужно было срочно вызвать неотложную помощь и доставить в больницу. Там бы его откачали.
Но я не стану этого делать.
Даже если этого гнилого копа найдёт кто-то и успеет доставить в больницу, долго он не протянет.
Я протёр ручки автомобиля, чтобы не осталось моих отпечатков пальцев, и вышел.
Внезапно я почувствовал усталость.
Эта история меня порядком измотала.
Я чувствовал, что уже получил свою оплату сполна. Николь щедро расплатилась своим телом по всем долгам сестры. Я не хотел требовать что-то ещё. У кого бы то ни было.
Я хотел бы забыть грязь, в которую окунул Николь. Но знал, что до конца жизни у меня перед глазами будет стоять её заплаканное лицо и искусанные губы, шепчущие:
— Поверь мне, прошу тебя! Поверь, умоляю!
