— прооралась там, в вестибюле темного недостроенного центра, поддерживающего мои вопли одобрительным эхом. Со стороны улицы та еще была картинка: стою я, широко разевая рот и размахивая руками, как ветряная мельница, а передо мной сидит Черкасов и внимает.
Выдохлась я очень нескоро — то есть, по моим меркам нескоро, ведь обычно меня хватает всего на пару-тройку возмущенных реплик. Выдохлась, охрипла и только собралась развернуться и гордо раствориться в дождливой ночи, как Черкасов поднялся и, отряхивая джинсы, преспокойно заметил:
— А вот со мной ругаться и спорить ты почему-то никогда не боишься, с чего бы это, как думаешь?.. Да вон твоя сумка, под моей курткой спряталась! Поехали домой.
И распахнув дверь, выжидающе поглядел на меня. Пренебрежительно фыркнув, я прошествовала мимо него на улицу. Эффектный уход оказался испорчен: я тут же поскользнулась на нанесенной на крыльцо грязи, Черкасову еще и пришлось меня ловить под локоть.
Конечно, я собиралась уехать без него, но до автобусного маршрута шлепать было далеко, а такси все как одно отказывались ехать поздним вечером на строительную окраину города. Так что я просто безрезультатно металась вдоль забора в ожидании попутки, пока Черкасов закрывал навесной замок на цепях и достукивался до сторожа.
Вышел, мельком глянул на меня.
— Замерзла уже? Садись быстрей в машину.
Я с тоской глянула налево-направо на пустую и темную дорогу и сердито плюхнулась на переднее сиденье. Хорошо, Черкасов сразу включил обогрев, меня и впрямь колотило уже больше от холода, чем от злости.
Возмущение и уязвленное самолюбие — как посмел, психолог доморощенный, кто ему вообще позволил лезть в мою жизнь, еще и диагнозы ставить?! — до сих пор вздымались во мне, но всё уменьшавшимися волнами.
* * *
…Ты была похожа на световой фонтан, сказал Артем. Идеи кидала просто влёт, — и какие! — да из тебя натуральные искры сыпались! А потом этот твой м-му… мужик взял тебя и выключил.
Сравнение с фонтаном — идей и света — от нашего совершенно не романтичного ведущего настолько ошарашило, что я лишь моргала в ожидании продолжения. Артем, видимо, с непривычки вести такие… неожиданные беседы, и сам смущался: у него опять начали краснеть уши.
— Мама как-то сказала: твоя судьба зависит от человека, который идет с тобой по жизни рядом. Я тогда только фыркнул: это всё ваши, стариковские заморочки, наше-то поколение умное, сильное, независимое, если вдруг кто тебе существование реально портит-усложняет — развернешься да уйдешь, какая там еще судьба?! А вот глядя на тебя, поверил…
…Почему все кому не лень тычут меня носом в мои ошибки, продолжала негодовать я. Молча. Можно подумать, никто в жизни не ошибается, не тупит, не проигрывает!
Всем-то я нехороша!
Мама в детстве-юности постоянно ставила в пример кого-то с лучшими оценками, лучшим поведением, лучшими достижениями, а теперь размахивает рекламными плакатами отличной карьеры и сложившейся семейной жизни дочерей своих знакомых.
Ищенко твердил, что я слишком уж теряюсь от внимания, въедливых вопросов и критики, потому обязательно провалю защиту даже самых классных своих проектов, лучше он всё возьмет на себя… Тогда я воспринимала это как свидетельство любви, мужской заботы и защиты, хотя где-то в глубине шевелилась мысль: а почему для начала не дать мне попробовать, а не предрекать сразу позорный провал?
Не тогда ли, в самом деле, появилось чувство бесконечной неуверенности в своих силах — ведь все окружающие гораздо сильнее, умнее и успешнее меня?
Ну про Стаса уже много чего сказано…
…Слушай, Самохина, я тут понял: был не прав. Реально дурак. Думал, попадешь опять в архитектуру, оглянешься, очухаешься, воспрянешь. А если еще и подпинывать тебя в нужном направлении — вообще взлетишь. Хреновый я пока руководитель. Забываю, что каждому нужно своё: кому кнут, кому пряник… Самохина, давай разбираться, что нужно конкретно тебе? Говори, сделаем.
И смотрит на меня с честным ожиданием.
Пламенея ушами.
Тут обалдевшая я, наконец, открываю рот и говорю ему…
Вернее, ОРУ.
* * *
— Спасибо, — буркнула я, безуспешно пытаясь скоренько выпутаться из ремня безопасности — оказывается, от расстройства умудрилась дважды продернуть его сквозь ручки сумки. — Что подвез. С плиткой помог.
И за непрошеный сеанс психоанализа, да.
— Самохина.
— Ну что еще?!
Смотрит безмятежным взглядом — словно не на него только что рявкнули. И не орали почти час назад.
— Как там твоего нынешнего зовут?
— Что? Зачем тебе?.. Ну, допустим, Стас, Станислав. Чего ухмыляешься?
— И имя у него противное.
— С чего это? — вскинулась я. Со мной покончил, за моего парня взялся? Пусть и почти бывшего.
— Мы в общаге так тараканов звали. «Стасиками».
— Почему?
Пожал плечами.
— Не знаю, так повелось почему-то. Может, у кого-то самого первого был очень противный знакомый с таким именем…
Внезапно представился Стас с длинными тараканьими усами, и я почти улыбнулась. Успокоилась, даже отстегнуться получилось без проблем.
— Он не «прусак», а мудак! — объявила я, вылезая из машины. — Я ему так вчера и сказала.
Вернее, сегодня ночью. Написала «ты — мудак!!!» и заблокировала контакт. Специально сегодня поглядела: с десяток звонков и целые простыни сообщений, которые у меня пока духа не хватает прочесть. Не привыкшие мы к такому общению, да. Но зато — от души.
— Вот это правильно! — одобрил Черкасов, вылезая вслед за мной. — А ведь я тебе то же самое говорил!
— Ты? Когда это?
Что-то не припомню, чтобы мы обсуждали мою личную жизнь с ведущим архитектором!
— Как когда? — удивился ведущий. — Да в понедельник же ночью! Ты мне там нарассказывала… У-у-у, Самохина, похоже, не врешь, ты и впрямь ничего не помнишь!
— Да, кстати! — Я протянула руку. — Дай-ка мне свой телефон, хочу уже послушать, что там было на самом деле!
Черкасов ухмыльнулся:
— Что, внезапно расхрабрилась?
— Давай-давай!
— И что мне за это будет?
— А чего хочешь? — по инерции препиралась я, уже не стремясь по-быстрому удрать домой. Ну раз так… странно сложились мои выходные, почему не покончить еще с одним тревожащим вопросом?
Артем поглядел на окна подъезда.
— До квартиры тебя проводить.
— С чего это? — насторожилась я. Вроде бы ничего криминального в этом предложении нет, но фиг знает, какой именно подтекст в него вкладывает данный конкретный мужчина! Мужчина ухмыльнулся, явно считав мой подтекст.
— Не боись, Самохина, не напрашиваюсь ни на чай, ни на кофе! Ты же после обмена любезностями с этим… надеюсь, бывшим… еще не виделась? Ключ от твоей квартиры у него есть?
— Нет. — Теперь уже я тревожно уставилась на свои темные окна. — Думаешь, он может меня там поджидать? Да
