ну, Стас не такой!
Он слишком ленив даже для того чтобы доехать до вкусного ужина и уютной постельки со ждущей его девушкой, а уж часами торчать у закрытой двери…
Черкасов скептически хмыкнул:
— Такой, не такой! Не он же поставил в ваших отношениях точку, тут самый смирный мужик дозреет до разборок!
— Ну… тогда лучше и правда проводи на всякий случай, — смилостивилась я.
— Вот спасибо за разрешение! — Еще и поклонился, широко распахивая передо мной подъездную дверь. Мне бы задуматься о настрое бывшего (вдруг и впрямь не ограничится гневными сообщениями и звонками, а нагрянет с визитом!), но едва нажав кнопку, я опять начала требовать от Артема мобильник с таинственными записями: лопну же от любопытства и беспокойства, что я там ему еще сдала, пока была в неадеквате! Черкасов отнекивался; пришлось шарить по его карманам; хозяин искомого гаджета дергался, отпихивался, вереща испуганным фальцетом: «спасите-помогите, меня в лифте домогается неизвестная женщина!» и угрожал нажать кнопку «sos».
Вот такую занимательную картину и увидела в разъехавшихся дверях лифта моя соседка Леночка.
— Же-еня, приве-ет! — пропела она, окидывая Черкасова любопытным взглядом.
— Добрый вечер, — сказал тот, выходя на площадку.
— Тогда уже но-очи, — томным голосом протянула соседка, уже совершенно не торопясь никуда ехать. Артем посмотрел на таращившегося снизу пекинеса.
— Ты Пакет?
— Ваф-ф, — неуверенно подтвердил тот.
— Симпатичный, — оценил Черкасов.
И это единственное его достоинство… Я бодрой рысью обежала площадку, заглянула в нишу мусоропровода, на темные лестницы верхнего и нижнего этажа. Фу-ух!
— Нету? — спросил Черкасов.
— Не-а.
— Вы едете или остаетесь? — поинтересовалась Леночка, поддергивая поводок.
— Еду.
Мне как-то резко представилось, что они останутся в лифте вдвоем (Пакет не считается). А потом, может, еще и всей компанией гулять пойдут. С отягчающими последствиями.
— Остаемся! — выпалила я. Черкасов поглядел на меня, вскинув брови, но подтвердил:
— Уже не еду!
Леночка наконец-то вошла в лифт, который удерживала нажатой кнопкой (внизу или вверху кто-то чем-то гремел и ругался на задержку), и подмигнула мне из его глубины:
— Этот гора-аздо лучше!
И укатила.
Зараза!
— Вы только что прослушали мнение опытного эксперта! — победно прокомментировал Черкасов. И уставился на меня в ожидании. Чувствуя себя идиоткой — вот зачем его тормознула? — я огляделась по сторонам в поисках темы для разговора. Тема пряталась.
— Может, все-таки, чаю? — предложил Артем. Помедлив, добавил осторожно: — Или даже кофе?
Я насупилась — именно потому, что мне захотелось рассмеяться. Или даже залихватски согласиться: на чай, на кофе, на… Всё. Отрезала:
— На ночь вредно!
— В общем-то, да, — Артем устало потер двумя пальцами переносицу — привычка тоже с тех времен, когда у него на носу красовались очки. — А, так мы же еще не договорили!
Я напряглась. Уж лучше б отпустила его с Леночкой!
— Если ты опять про мои комплексы и моих неудачных мужиков…
— Почему это неудачных? — удивился Черкасов. — Очень даже удачных. Вернее, удачливых — повезло же им встретить такую как ты!
Сомнительный комплимент — или издевка? Опять сейчас начнет про судьбу толковать? Вместо этого Черкасов сказал:
— С понедельника берешь следующий проект.
Из меня словно выпустили весь воздух. Фу-ух… Я прислонилась к холодной стене. Сразу вспомнилась мимолетная мысль уйти из «Ориона». А что, квест «на выходных расстаться с парнем» практически выполнен; в начале недели еще уволиться с работы, и новая жизнь — прямо с понедельника — точно обеспечена!
— Артем, ну говорила же, я правда не справлюсь… Ты же видел, как я…
— Почему это не справишься? Справишься. Я тебе помогу.
Я от неожиданности чуть не выпалила детский вопрос: «честно-пречестно?!» Обычно ведущий прикрепляет меня в пару то к одному, то к другому архитектору проекта, будто… пятое колесо к телеге. Ну ладно, как чернорабочую. И потом попросту не обращает внимания, решая и контролируя дальнейшее не со мной и не меня.
Похоже, Артем прочел всё на моей физиономии, потому что заявил: мол, он полагал, мне будет слишком неудобно работать с бывшим сокурсником в роли начальника.
Я глядела на него с легкой оторопью.
— А-а-а, так ты всё это время пытался быть тактичным?! — Стоило бы припомнить Черкасову все проявления его «тактичности», но в этом случае мы проторчим на лестничной площадке как раз до полуночи. — Ты уж тогда как-то полегче давай! Не всем же по силам вынести такую… плотную заботу!
Черкасов хмыкнул — почти смущенно.
— Что, сильно достаю? Это ж я любя…
— Ага, кого люблю, того и бью!
— Просто я знаю твой потенциал и… — Вновь почесал нос. — Ну, это я уже говорил, ни к чему повторяться. В общем, с завтрашнего дня работаем вместе. Нет, ты — работаешь, а я на подхвате. Что так смотришь? Ругаться и возражать мне ты умеешь, это мы уже выяснили, так что сработаемся.
Я продолжала безмолвно таращиться на него. Мне так редко предлагают какую-нибудь помощь и поддержку — обычно традиционно ждут этого с моей стороны — что и не знаешь, как реагировать! А представить Черкасова «на подхвате» хоть у кого из нашего бюро уж точно выше моих сил. Ситуация немыслимая, волнующая и… притягивающая. Впрочем, сам ведущий, похоже, ничего особенного в ней не видел, обронил: «Ну всё, до завтра», — и направился к лифту.
Похоже, понедельник вновь обещает быть тяжелым…
Но интересным.
Я очнулась.
— Угу, пока, — зашарила в сумке в поисках ключей. Уже нажавший кнопку лифта Черкасов сказал:
— А, да! — И пошел обратно так целеустремленно, что я даже машинально огляделась, соображая, что он вдруг забыл.
Оказывается, меня.
— И-и-и… что это такое сейчас было? — еле вымолвила я, когда наконец-то смогла нормально дышать. Соображала, правда, все равно не очень, поскольку сама намертво вцепилась в отвороты черкасовской куртки. Очень надеюсь, исходя из побуждения «не отпущу, пока не получу внятные объяснения!», а не потому что отпускать не хочется.
— Давно собирался…
— …да всё как-то подзабывал? — вопросила я скептически. Хотя подобные интонации удаются с трудом, когда тебя прижимают к твоей родной двери, губы горят от долгого поцелуя, а Артемовы глаза так близко. Представилось вдруг, как ведущий архитектор вместо традиционного «Самохина, сделай, Самохина, а где, Самохина, просчитай» — вдруг вспоминает: а, Самохина, меня поцелуй!
И я неизбежно захихикала.
— Буду считать, что это ты так радуешься, а не надо мной потешаешься! — сурово заявил Артем.
— Я совме… щаю!
— Самохина, если ты сейчас же не прекратишь хихикать, буду целовать, пока не перестанешь!
Нашел, чем напугать! Но едва Черкасов приступил к исполнению угрозы, я поспешно прикрыла свой рот ладонью и сказала в эту ладонь:
— Слова!
— М-м-м?
— Мне нужны слова!
