— Ты же говорила, что бросила его
— Бросила, но он так просто не отстанет. Теперь вымещает всю злобу на мне. А я же молчать не могу, — театрально вздохнула подруга, подперев щечку, тонкой рукой с изящными длинными пальцами.
— Вот бы мне твои проблемы, — я ткнула в первое попавшееся в меню пироженное, быстро заказала кофе, так как спать все еще хотелось и голова от хмари небесной просто раскалывалась.
— Твой итальяшка что-то начудил? — поинтересовалась она.
— Мг, — тяжелый вздох. — Замуж предложил.
— А ты что? — внезапно напряглась она в ожидании слезно-сопливой истории.
— А я попросила время подумать, — предоставила я радость Риме. — А вчера встретила Захара. Представляешь, как тесен мир.
— Знаешь что? — Рима отправила в себя кусочек торта «Прага», который безумно любила, на сколько я помнила и продолжила с полным ртом. — Я Пы на твоем меШте вЩе отпуШтила, — потом проглотила, запила все еще одним глотком кофе, каким бы кощунством со стороны мне это не казалось, — на самотек. И вообще, если бы мне любимый человек предложил замуж, то я бы не раздумывала. Из чего я делаю соответствующий вывод.
— А может, я испугалась? — возмутилась я.
Кощунство? А я ведь тоже заказала себе кофе и буду им запивать огромный кусок яблочного штруделя, который мне принес официант. Просто в Италии не прилично пить этот напиток с чем-то. Подают его обычно в чашечках размером с наперсток, и пить его нужно неспешно и с наслаждением. Я когда впервые сделала «это» по-русски, посетители кофейни на меня смотрели как на прокаженную. Впредь, я следовала традициям страны, в которой жила. А вот сейчас захотелось поступиться с итальянскими предрассудками.
— А мне кажется, это знак свыше. Вдруг тебе опять понравится в сильных руках твоего Захара? — снова театральная эмоция, выражающая восторг.
— Боже, Рима, ты откуда этого пафоса набралась? — усмехнулась я.
— Не давно писала статью про актрисульку одну. Дама эпатажная, не скрою, вот и заразила меня. Теперь заставили гоняться за загадочным мастером по дереву, к которому вся Москва попасть хочет. Они главное хотят, а я должна разузнать о нем побольше. Скучно. Набреду на какого-нибудь мужлана, и не поминайте лихом. Слушай, а давай сегодня ломанемся в какой-нибудь клубешник и напьемся, — предложила она.
— Снова пить? Мне точно скоро координаты клиники, о которой ты говорила, нужно искать. Я — алкоголичка, — заключила я.
— Потому что пьешь? — уточнила Рима.
— Потому что не могу тебе отказать в этой просьбе, — рассмеялась я.
Мы много гуляли и говорили, зная, что такой день может выпасть не скоро. Мне столько хотелось рассказать, что мысли просто не помещались в голове. А завтра после обеда Рима уедет и черт его знает, когда я смогу ее увидеть снова. Она мне показывала фото и видео, где были запечатлены ее племянники, рассказывала много интересных историй про них. А я плакала потому, что безумно скучала и по дому, и по Арине, и по своей крестнице, которая через год уже должна была пройти в школу. А кто говорил, что будет легко?
А на завтра Алиса Бурджанини чувствовала себя королевой. Почему? Ну, прическа, вышедшая из под рук модного стилиста, к которому меня каким-то образом пропихнула Рима, а там и шикарнейший вечерний макияж, делали свое дело. Образ дополнил стильный брючный костюм и туфли-лодочки на тонкой шпильке.
— Да ты просто красавица! — огласила вердикт подруга — Звони сегодня своему Захару, пусть ворует тебя и никогда не отпускает назад.
— Ты опять? — надулась я. С утра у нее появилась навязчивая идея, оставить меня в России. И уши мне прожужжала, как та ворона. Хотя эти птицы издают совсем другие звуки.
— Ладно, молчу, но этот разговор ещё не закрыт, — пригрозила она. — Так, шикарную женщину из тебя сделали, все слюни пускать будут, а мне пора. А то на самолёт опоздаю, и снова мне завтра влетит от "Крокомота".
Встреча однокурсников проходила в клубе «Lomonosov bar», где я не была ни разу. Под нашу шумную компанию был снят зал, тогда как остальные этажи жили своей жизнью. Дискотека на верхнем этаже, где под качающие треки модного диджея танцевала в экстазе толпа молодежи. На первом этаже располагался караоке-бар. Но его мы оценили пока трезвым взглядом. Без допинга петь ещё не тянуло.
Не скажу, что я была рада видеть всех, но подавляющее большинство с большим откровением встречали меня с улыбкой. Не знаю, что за ней скрывалось, но об этом я старалась не думать.
Костю я обнаружила не сразу. Он решал какие-то организаторские вопросы.
— О, синьорина Бурджанини, в девичестве просто Иванова. Ты все-таки приехала!
— Привет Большой Брат! А как ты думал? Хотя проигнорировать приглашение очень хотелось, — я чмокнул его в гладко выбритую щеку. — Ну, что? Начинаем гулять?
— Через минут пятнадцать начнем. Ведущий приготовится, и поехала пьяночка!
Ещё один вечер попойки не прошел даром. Во-первых, я горланила в караоке, при чем достаточно не плохо, как утверждала машина, выдавая мне оценку. Во-вторых, я танцевала под бешенные ритмы, что царили на танцполе в ночном клубе. В общем, гуляла так, будто завтра умру. И я не думала, что очень этого захочу, когда наступит утро.
Я не помнила, как уехала из клуба, не помнила, как набирала номер и просила меня забрать совершенно заплетающимся языком, я не помнила, как добиралась до кровати, но вот руки, которые меня тащили на себе, забыть было тяжело.
Комната, в которой я проснулась, была огромной и незнакомой. Темные тона ее немного сглаживали похмельную боль в голове, задернутые шторы из плотной ткани не пропускали солнечный свет. Боже, где я и что со мной?
— Есть кто? — огласила я вопрос, как мне казалось, очень громко. Тишина, где-то из глубины доносился звон посуды, а через несколько минут, когда я уже было снова хотела позвать неведомого мне человека, притащившего меня сюда, как в комнате появился Захар. В спортивных светло-серых штанах, в футболке в тон им, он казался очень уютным и домашним.
— Привет! Как себя чувствуешь? — поинтересовался он мягко.
— Ужасно! — потерла я ладонями лицо, продолжая размазывать дорогую тушь по нему же. — Я как сюда попала?
— Цитирую дословно: «Захар, забери меня отсюда, а то мне придется спать на улице. Я каблук сломала», — он улыбнулся, протянув мне стакан с шипучей таблеткой. — Все ещё злоупотребляешь?
— Есть такое, — вздохнула я, принимая с благодарностью лекарство от головной боли. — Причем вторую ночь подряд.
— Значит, похмелье тебе переживать не сложно?
— Я умереть хочу! — поделилась, а может, пожаловалась. Между прочим, он второй раз видит меняла таком состоянии. И я понимаю, что это ужасно. Пьяная женщина это не нормально. Мне стыдно, но ведь это уже случилось.
— Хлчешь помогу? Еда! — после этого слова я представила что-то жирное и до ужаса противное. Меня даже замутило.
— Уйди, чертяка! — схватилась за стакан воды, чтобы запить эту горечь.
А уже потом приоткрыла одеяло, чтобы посмотреть, в чем же я все таки спала. Обнаружила на себе только кружевные трусики-панти и лифчик.
— Ты меня раздел?
— Мне пришлось потому, что ты кричала, что тебя душит костюм, что тебе нужна свобода.
— Издеваешься?
— Нет, но процитировать не могу, там было ещё много ругательных слов, а их мне употреблять в обществе девушки не позволяет воспитание, — продолжал он улыбаться.
— Боже, как же стыдно, — закрыла я руками лицо.
— Ванная там, там же найдешь полотенце, можешь одеть халат, а можешь найти что-нибудь в шкафу. И топай на кухню, будем ужинать.
— Ужинать? — ужаснулись я.
— Время обеда ты безбожно проспала. Для полдника тоже уже поздновато. Поэтому ужин.
Ну, на счёт того, что это не дом, а квартира, хоть и большая с современным ремонтом, я убедилась, когда решилась открыть шторы. Оттуда открывался прекрасный вид на Неву в лучах заходящего солнца. При чем этаж был явно не первый и не второй.
