в себя Тим. Эти двое понимали друг друга без слов.
— Да так… Зал продан, просто хотел тебе сообщить. Все места распроданы, ты слышишь меня? Премьера новой программы состоится. — с воодушевлением выдал. Рус. — Остальные города подтягивают свои продажи. Все заинтригованы новым шоу. Ты гений брат! — легкая улыбка тронула губы начальника.
— Тогда чего все стоят, работаем, быстро…
В понимании Тима, работаем- это пашем 4–5 часов в танцевальном зале, прерываясь только походом к кулеру за водой. Новая программа была бесподобна, такого ещё не было. Моё появление, влило новые идеи в голову нашего гения. Мы рассказывали истории, доносили информацию до зрителя через движения наших тел. Была страсть, любовь, предательство и разочарование. Каждый человек в коллективе, проживал танец, прочувствовал каждый прогиб, каждый выпад, каждый прыжок и каждое падение. Все горели общей идеей, задумкой постановщика. Каждый был на своём месте, делал то что мог лучше других. Кто-то был пластичным, а кто-то крутил сальто в воздухе и не было ему равных по трюкам. Но всех объединяло одно- ребята были молодые, не старше двадцати пяти и как на подбор красивые. За телами следили четко, хуже балерин или моделей. Диеты, тренажерка и много много железа в спортзале.
Первый концерт прошёл, как говорится, на родине. То есть Питер стал свидетелем премьеры. Зал стоял, женщины пищали, а артисты улыбались. Таких эмоций я уже долго не испытывала. Это лучше любого наркотика. Полнейшая эйфория, сравниться разве только с занятием любовью и ярчайшим оргазмом.
Ряды поклонниц, были одарены воздушными поцелуями и сердечками из сложенных рук. Вспышки фотоаппаратов запечатлели наши довольные лица. И мы с чистой совестью и зарядом энергии покинули сцену.
Эта ночь была нашей. Всем коллективом мы отправились в ночной клуб. Кто-то спросит: «не натанцевались»? Другим не понять… Танцоры, проявление особого вида человечества. Мы работаем, танцуя и отдыхаем, тоже танцуя. Танцпол, световспышки, коктейли и музыка, абсолютно любая, главное громкая и заводная.
На утро моей головной боли не было предела. Таблетка аспирина и гневный взгляд, абсолютно непьющего начальника. О, вселенная зачем я пила? Знаю же, что на утро готова умереть от похмелья.
— Диана… Ты в своём уме? — начал Тим гневно. Иногда его замашки старшего брата просто выводили.
— Прости, я не специально…
— А ты хоть можешь объяснить, что конкретно ты «не специально»? — не успокаивался друг.
— То что ты слегка переборщила с коктейлями и залезла танцевать на барную стойку. Или то, что ты дала между ног мужику, который начал к тебе приставать, крича при этом: что «твоё сердце разбито и никто тебе его не склеит, даже такой красавчик как он». А нет я понял!? Прощение наверное за то, что после того как я уладил потасовку, возникшую после твоих выкрутасов между нашими парнями и друзьями того бедняги, ты… Нет мне даже страшно продолжать… — Тим прикрыл глаза рукой, собираясь с духом для продолжения своей пламенной речи.
— Так вот, когда мы пытались взять такси домой, ты Диана… Ты легла на асфальт и начала громко петь песни. Жутко не попадая в ноты и воя, как прищемивший хвост пёс. Дальше рассказывать?
— Не надо. Мне стыдно. — призналась я без лишних выкрутасов. И закрыла лицо руками.
— Ты подумай, мне есть что тебе рассказать. Я же не должен держать все в себе? Мы час добирались домой.
— Нам ехать 20 минут. — удивленно вскинула я брови.
— Да. Это если не просить каждые 5 минут остановить машину и не поливать всё теми же коктейлями природу.
— Это как? — что-то даже не совсем сообразила, как это я умудрилась? С собой что ли прихватила пару?
— А это дорогая моя Диана, через рот… — в горле возникли неприятные ощущения сухости и першение, как будто подтверждая, сказанное Тимом.
— Ладно!? Я все поняла. Ты тоже пойми меня и прости. — с глазами кота из Шрека, попросила я.
— Нет уж дорогая, я то может и пойму и прощу, а вот наша любимая газета, теперь просто перемоет нам с тобой все костяшки. И он положил передо мной телефон, где была открыта сегодняшняя новостная колонка.
— О боже, прости Тим, я не специально. — в начале статьи красовалось фото с премьеры, на сцене в волшебном золотистом платье в пол и красивой укладкой на коротких, теперь уже волосах. А ниже я… Красотка ничего не скажешь. На барной стойке, в перекошенном топе и подкатанных штанах. Да ещё и босиком, обнимающейся с проклятым коктейлем. Что за наказание?! Может это не я? А нет, точно не фотошоп…
— Ты почитай, почитай.
— «Скандальный проект, полураздетых мужчин и одной единственной девушки…», «….после премьеры отмечают….», «….что за пример нашей молодёжи…». Я все поняла Тим, была не права, исправлюсь. Сейчас наберу Марго.
— Сиди, пьянь. С Машкой я уже говорил. Она ничего не может сделать. Новость не её, права убирать не имеет, одобрена начальством. Вот живи теперь с этим. — он обиженно сложил руки на груди. Передумав демонстрировать своё расстройство, или решив, что мне слишком плохо для понимания его обиды, выхватил телефон и удалился из кухни. Где я пыталась отпоить свой организм кофе. Честно, помогало не особо.
Я все же набрала подругу, единственную появившуюся у меня за все это время, да и то не близкую. После опыта с Ириной, я как-то перестала верить и доверять.
— Привет красотка!
— Ммм… — замычала я в трубку слишком громкой и радостной Марго. — Маргоша, родненькая, неужели совсем ничего нельзя сделать?
— А что ты тут сделаешь Диан? Если только повесить вашего доброжелателя? — сразу поняла о чём речь девушка. Но её предложение не произвело на меня впечатление, просто я туго соображала и не поняла шутку.
— Ясно, спасибо Маргоша. А кто хоть слил?
— Да не за что. Да, придурок какой-то. За деньги, конечно. Анонимно. Ладно крепись. Начальник небось бушует?
— Ага!? — еле слышно пропищала я.
— Побесится и перестанет. Пиар все таки, хороший, плохой, какая разница. Лишь бы болтали. Тогда до вторника?
— Да, увидимся. — и я сбросила вызов. Уткнулась носом в руки и что-то невнятно пробубнила себе под нос. Это были ругательства, но опять таки воспитание
