так бы и поступила — но Максим в отличие от неё этого не делал. И это порядком бесило.
Больше всего ей хотелось узнать, что сейчас творится у него в голове, о чём он думает и что собирается делать дальше. Потому что в её собственных мыслях была полнейшая неразбериха. Она одновременно и скучала по Максиму и ненавидела его за то, что он всё-таки ушёл. И больше не звонил и не пытался поговорить.
До боли хотелось снова почувствовать его заботливые объятия и тёплые ладони, гладящие волосы. Хотелось снова оказаться на его коленях и прижаться, словно маленькая девочка, уткнувшись носом в широкую грудь. Хотелось ощущать себя в безопасности под тёплым крылом своего любимого защитника, как в далёком детстве с папой. Но как только она в красках представляла возвращение Максима, то сразу же хотелось сделать ему больно, чтобы он ощутил то, каково сейчас ей самой.
От бесконечного просмотра старых фотографий всё чаще стали возникать мысли возвращавшие её в прошлое, когда она была ещё совершенно наивна, глупа и счастлива со своим хулиганом Максом. Но эта страница их жизни была перевёрнута, и надо было идти дальше... Хотя и получалось как-то совсем коряво.
***
— Жду тебя в пятницу! И не возражай! — Дашка предпринимала очередную попытку вытащить подругу из болота печали.
— Даш… Давай лучше потом вдвоём отметим твой день рождения. Вот честно, нет настроения наблюдать эти напыщенные рожи друзей твоего Вити. В самом деле, как будто не твой праздник, а его.
— Ну, я бы тоже по-другому отпраздновала, — захохотала Дашка. — Но кто платит, тот и заказывает! Так что без вариантов — ты приходишь! Не то обижусь!
— Ладно! Но знай — мне это не нравится!
— Люблю тебя! — и, чмокнув в трубку, Дашка отключилась.
Больше всего на свете, после подъёма в семь утра, Маринка не любила чувствовать себя ничтожеством. А именно так она себя и ощущала на приёмах, которые устраивала Даша у себя дома. А если быть точнее, то устраивал её муж. От Дашки на этих праздниках совершенно ничего не зависело.
Обычно это были их дни рождения и новый год. Съезжались партнеры по бизнесу со своими жёнами или очередными любовницами. Мужчины обсуждали дела, девушки щебетали о новых модных коллекциях, недавних поездках за границу или об очередном домике в Италии, купленном на прошлой неделе.
Дашка идеально вписывалась в эту компанию, хотя не так давно сама ездила на маршрутках и покупала туфли не чаще, чем раз в сезон. Но удачно охмурив Витюшу едва ли не в первую же неделю после приезда в Москву, она вцепилась в него мёртвой хваткой бультерьера и категорически отказывалась возвращаться в прошлую реальность.
— Неужели тебе интересно с этими курами? — шептала Маринка подруге. — Они же тупые! Одно шмотьё и цацки на уме!
— Хочешь сказать, ты бы так не хотела? — удивлялась Дашка, и возвращалась к болтовне с этими самыми курами.
И Маринка в очередной раз понимала, что да, в глубине души ей тоже хочется обсуждать с кем-нибудь новую сумочку от Луи или очередное колечко с бриллиантом… но ни сумочки, ни того, кто бы дал на неё денег рядом не было. Поэтому, проще было высказать своё «Фи» по поводу совершенно недостойных стремлений и низменных желаний этих особ. Толи дело её собственный прекрасный внутренний мир, стремящийся к духовному развитию и возвышенным ценностям… Н-да.
Маринка, в предвкушении ещё одного скучного вечера, облачилась в скромное платье, чуть закрывающее колени. Красивая брошь, яркая помада и каблуки. На вид ничуть не хуже дорогих красоток, только что обошёлся этот наряд в сотню раз дешевле.
***
— Ну что ты сидишь, словно сиротка, — Дашка плюхнулась на диванчик рядом с подругой, мирно попивающей дорогущее шампанское в гордом одиночестве каминной комнаты.
— Дашунь, я пришла, как ты и хотела. Но мне правда не интересно там! Прости, но я просто жду, когда ты обсудишь со своими подружками важные новости и сплетни. Не хочу мешать.
— Глупая! Какие они подружки? Ты моя единственная! — Дашка крепко обняла Марину и зажмурилась. — А те… Для образа. Чтоб Витюше не стыдно за меня было. Кста-а-ати, что там у тебя на личном фронте? А то совсем ничего не рассказываешь.
— Да… — обречённо качнула бокалом Маринка, — полный штиль!
— Ммм… А где твой ДиКаприо? А то хвасталась, но до сих пор вживую и не показала даже.
— Я его выгнала.
Дашка удивлённо захлопала ресницами:
— О как! Быстро ты с ним…
— Ага. Вон сама смотри, — Маринка достала телефон и показала подруге последние фото Эндрю.
— О… Ого… Ммм… Надо же… Вот свинья… Кобелина… — у Дашки явно не хватало нормальных слов, при виде всего этого безобразия. Она тыкала пальчиком по экрану и её брови то и дело взлетали, выражая крайнее удивление. — Кста-а-ати, совсем забыла! Меня же Максим просил проследить, чтобы ты странички свои поудаляла. А ты смотрю всё никак?
— И давно он тебя просил? — оживилась Маринка.
— Да вот, буквально позавчера. Позвонил, сказал, что всё почистил, как обещал и просил, чтоб я за тобой проследила. А то всё по-новой может быть или как-то так… Я не очень понимаю в этом, ты же знаешь.
— Ммм… Не думала, что он и правду это сделает, — качнула головой Маринка и снова полезла в телефон посмотреть что любимый Гугл будет выдавать по запросу.
— Ну он же пообещал, — хмыкнула Дашка. — С чего ему обманывать?
— Да просто… Не очень красиво мы расстались в прошлый раз. Вот и думала, что не станет помогать. — Маринка натянула маску безразличия и раздираемая от любопытства вкрадчиво спросила: — А что ещё он тебе говорил? Как у него вообще дела? Бабу себе не завёл? Не в курсе?
— Да ничего особенного, — Дашка пожала плечами. — Просто спрашивал, всё ли у тебя нормально, нашла ли работу, и всё.
— Ну, а чем сам занимается? Не говорил? Может, просил чего передать?
— Нет. Про себя ничего не сказал. Да я и не спрашивала. Передавать тоже ничего не просил. Ладно. Я пойду, а то Витюша сердиться будет. Я и так его разозлила, что это платье надела, а не то, которое он хотел, — Дашка оправила подол. — Давай, спускайся к нам.
Маринка молча
