еще страх. Ведь этот ублюдок Клим где-то здесь. Может увидеть меня на руках Бесстужева, и тогда…Лучше не думать, что будет тогда. Лютый кошмар.
Стону от страха и дерьмовых ощущений, но Влад Сергеевич истолковывает по-своему:
– Что, Эрика? Плохо? Скажи!
– Снова тошнит…И голова…
– Сейчас, девочка, потерпи немного…Выйдем на воздух, станет легче…– Бесстужев прибавляет шаг, расталкивая толпу, а я прячу лицо у него на груди, глубоко вдыхая терпкий аромат его парфюма. На удивление, он настолько мне нравится, что помогает унять тошноту. Вот так пахнет мое персональное лекарство.
Влад Сергеевич наконец-то выходит на улицу, и я краем глаза отмечаю, что он идет к парковке. Перед глазами по-прежнему все плывет, кружится, краски мелькают, но возбуждение уже не накатывает волнами. Наверно, спасло то, что я частично очистила желудок…
Босс открывает машину и опускает меня на переднее сидение, лично пристегивая и проверяя ремень безопасности.
– Я вам всю машину уделаю, – бормочу, чувствуя, что меня снова затягивает в темную бездну.
– Насрать! Эрика? Эрика, посмотри на меня! Посмотри, девочка!
И это последнее, что я слышу, прежде чем отключиться.
Влад
У меня было время в запасе, чтобы успеть на встречу, а потом в клуб к самому началу вечеринки. Я приехал на место встречи с партнером заранее, надеясь все вопросы решить в сжатые сроки.
Но все пошло не по плану.
Партнеры опаздывают на полчаса, а на мой звонок сообщают, что попали в пробку и будут в течение часа.
Так не пойдет. Доверия к партнерам, которые на стадии заключения сделки ведут себя подобным образом, у меня нет. Но не это главное.
А то, что у меня нет столько времени их ждать. Потому что в противном случае с моей Эрикой может случиться непоправимое.
Я приезжаю к началу вечеринки и гипнотизирую вход в клуб. Народу уже тьма, и Эрика вполне может быть среди них. Или уже внутри клуба.
Продежурив примерно полчаса, захожу внутрь и стараюсь среди беснующейся толпы найти Ларину. Бесполезно. Здесь очень много людей. И большинство из них или в дрова, или под чем-то. Не получается выцепить и Клима. Из тусящих и дергающихся под музыку студентов никто не знает, где именинник.
Я пытался предотвратить катастрофу, но все равно не успел…
Брат приезжает ко мне домой вместе с врачом. Это по его указке я привез малышку к себе домой, а не в клинику.
– Спасибо, – жму ему руку, попутно показывая доктору, где помыть руки, и в какую спальню пройти.
Когда Эрика отключилась, я пиздец как испугался. Наверно, никогда и ни за что так не переживал, как за жизнь этой несносной девчонки. Ничего не соображая, просто набрал Давида и попросил о помощи, позабыв, что у него крошечная дочь дома.
– С кем ребенка оставил? – потираю лицо рукой, пытаясь снять усталость одним движением. Ни черта не выходит. Пока Эрика без сознания, я не могу расслабиться ни на секунду.
– С няней. Пошли, выйдем, поговорим. Сергей Михайлович, все в норме?
– Да, – доктор кивает, подключая Эрику к капельнице. – У девушки все признаки интоксикации. Исходя из вашего рассказа, ей подмешали наркотик и возбуждающее средство. Эта смесь и дала такой результат. Повезло, что организм так отреагировал и самостоятельно промыл желудок. И она мало успела принять. Иначе последствия могли бы быть куда плачевнее…
Ударяю кулаком в стену, представляя, что это рожа ублюдка Клима. Какой мразью надо быть, чтобы опоить девственницу, которая тебе не дает?! Только потому, что чертов мажор привык получать любую игрушку, которую захочет?!
– Но есть один момент, – осторожно тянет доктор, смотря в мою сторону с опаской.
– Какой?!
Поднимает руку Эрики, молчаливо призывая подойти ближе. Два шага вперед, и красная пелена падает на глаза. Кулаки стискиваются сами собой, и я едва ли не ору в голос.
Мразь! Сукин сын!
На запястье Эрики яркие синяки от пальцев, а ее одежда разодрана в нескольких местах. На щеке красуется ссадина, нижняя губа припухла.
Неужели я опоздал, и ублюдок все же получил…?!
– Я бы рекомендовал показать девушку гинекологу. Убедиться…
– Мы поняли, – отрезает Давид, о котором я успел забыть. Он сдавливает мое плечо, увлекая к выходу. – Пойдем, поговорим.
Мы проходим на кухню, и я подхожу к окну, упираясь ладонями в подоконник и низко опуская голову. Настежь открываю окно, запуская осенний воздух, чтобы остыть и прийти в себя, но все равно задыхаюсь. От мыслей. От картинок, что этот обдолбанный урод мог с ней сделать…
Блять! Блять!
– Выдыхай, – Давид жестко разрубает тишину. – Не накручивай раньше времени. Еще ничего не известно. Надо дождаться, когда девчонка придет в себя. Если хочешь со всем разобраться, надо абстрагироваться от эмоций и сохранять разум. Поверь, я знаю, о чем говорю. Не повторяй моих ошибок.
В словах брата слышится горечь. Но мне пока не до него.
Меня ломает изнутри. Как будто пропустили через мясорубку и выкинули. Такое месиво в голове и в сердце – ни в сказке сказать, ни матом описать.
– Мне нужна твоя помощь, Дава.
– Это я уже понял, – усмехается брат, становясь рядом и пряча руки в карманах брюк. – Для начала расскажи все, что знаешь. А я подумаю, что можно сделать. Если захочешь…радикальных решений, я не знаю, смогу ли помочь. Я отошел от этих дел, Влад. У меня жена и дети.
И я вываливаю на голову брата все. Ничего не скрывая. С самого начала. И как мне впервые в жизни голову снесло. И как влечет к девчонке, и про Клима с его маниакальным желанием трахнуть девственницу.
– Да уж, весело. Вот тебе и знакомство в клубе удовольствий. Я подумаю, что можно сделать, брат, – Давид хлопает по плечу, сжимая. – Если что, подключу Кадырова. Пока отдохни и дождись, когда Эрика придет в себя. Не наломай дров. И держи меня в курсе.
– Спасибо, Дава. Должен буду.
– Мы – семья, Влад. Какие долги? Мне пора, меня дочь ждет. Не провожай. На связи.
Киваю, не в силах даже повернуться в сторону Давида. Внутри все парализовало. Сковало в напряжении и в страхе за мою девочку. Я стараюсь не думать, не представлять, что ей пришлось пережить в клубе. Потому что в противном случае я натворю непоправимое и утоплю нас обоих. Но мысли упрямо рвутся в голову, требуя крови и мести. Требуя головы моего студента – мажора.
Бреду обратно в спальню и сажусь к Эрике, беря ее за руку. Ее ладошка маленькая и такая холодная.
– Почему она
