Феликс объявляется в пятницу вечером, спрашивает о самочувствии Наташи и сообщает Кольникову уже лично, что готов меня подменить на следующей неделе. В итоге получается, что мы с ним выходим с работы вместе, а Наташа остается дожидаться Филиппа. Оказывается, мы с Мироновым живём в одной стороне, поэтому идём вместе.
— Вот, оказывается, как судьба повернулась, — присвистывает Феликс, когда мы выходим на аллею.
— Ты о чём? — спрашиваю я.
— О Наташе и Филиппе, — произносит молодой человек и сморщивается. — Они пару месяцев назад разбежались. Нат сказала, что с концами, но, как видишь, теперь, видимо, будут вместе.
— Это плохо? — спрашиваю я, не совсем понимая тон Феликса.
— Честно, не знаю, да и сплетничать особо не хочу, но, думаю, ты и сама заметила её отношение к нему. Хочу просто, чтобы она счастлива была, но не уверен, что она обретет это счастье с ним, хотя всё может быть.
— Ребенку он обрадовался, — вставляю я.
— Да? Значит, всё у них образуется, — заключает он. — В общем, не будем сплетничать, а будем держать кулачки за счастье Нат.
— А ты давно работаешь в школе? — меняю я тему.
— Да уже более двух лет, — чуть погодя отвечает Феликс. — Я ещё раньше по выходным преподавал курсы по рисованию для взрослых в одном образовательном центре, но весной уволился.
— А почему?
— В центре сменилось руководство, не сошлись во взглядах, — объясняет он. — Теперь вот думаю: искать ещё одну работу в подобном месте или попробовать что-то другое. Может устроить свою выставку. Ах, мечты-мечты!
— Уверена, они станут реальностью, — подбадриваю его я, прекрасно понимая, как сложно выбиться и засветиться художнику. Людей, которые называют себя уникальными творцами, великое множество, а по-настоящему стоящие работы попадаются редко, поэтому только упорства, труда и таланта мало, нужна ещё и удача.
— Спасибо на добром слове, — отзывается он. — Алиса, как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать?
— Ой, Феликс, — не ожидала я от него предложения сходить на свидание. — У меня есть молодой человек.
— Тот Артём, который звонил тебе на телефон?
— Да, — подтверждаю я. — Это он.
— И вот так всегда, представляешь?! — наигранно восклицает он. — Знакомишься с потрясающей девушкой, а она уже занята. Где же мне найти ещё одну такую?
— Тебе не такая нужна, — улыбаюсь я и слегка ударяю его в плечо, — а та самая, которая твоя.
— А ты, оказывается, романтик!
— Если только чуть-чуть, — подмигиваю ему.
— Тогда, Алиса Андреевна, позвольте пригласить вас на исключительно дружеский ужин? — спрашивает он, и я начинаю всерьёз обдумывать его предложение.
Мне нравится Феликс, хоть и знаю я его всего ничего. Он веселый, легкий на подъём оптимист, да к тому же ещё и художник. Нам всегда найдётся, о чем поболтать. И всё-таки сближаться с кем-то не входит в мои планы, иначе будет очень сложно прощаться, а мне и так уже достаточно Артёма, с которым я нарушаю все свои табу.
— Вынуждена ответить отказом, Феликс, — аккуратно отвечаю я. — Не уверена, что это будет красиво по отношению к моему молодому человеку.
— Тогда предлагаю как-нибудь собраться всем вместе, — находит решение парень. — Нат с Филиппом, ты с Артёмом и я. Обещаю, что придумаю для вас что-нибудь бомбическое! Как ты, наверное, заметила, тусоваться я люблю и хорошо умею это делать.
— Возможно, как-нибудь потом, — уклончиво отвечаю я, не желая развивать тему.
— Я понял, — тянет он, кидая на меня прищуренный взгляд. — Позову тяжелую артиллерию, заряжусь поддержкой Наташи и будем вместе тебя соблазнять!
— Попробуйте, — усмехаюсь я и замечаю, что мы уже дошли до моего дома. — Мне сюда.
— Так, а куда ты всё-таки уезжаешь? — напоследок спрашивает Феликс, о подробностях поездки я никому так и не обмолвилась.
— Едем с Артёмом в Сочи, — отвечаю я, не видя ничего опасного в правде для Миронова.
— О! — восклицает он. — Вы должны там отменно отдохнуть! Обязательно поднимитесь в горы, там такая красота летом… Сказка!
— Мы едем не совсем отдыхать, — объясняю я. — У Тёмы командировка, и я нужна ему там в качестве моральной поддержки. Но да, мы решили попробовать совместить хорошее с полезным.
— Похвально, — Феликс хлопает в ладоши, одобряя.
— Надеюсь, это достаточная причина, чтобы попросить отгул.
— Конечно, Алиса! Лето на то и лето, чтобы совмещать хорошее с полезным, — поддерживает меня парень.
— Хорошо сказано, — показываю Миронову кулачок с поднятым большим пальцем вверх — «класс».
— А то! В общем хорошего тебе вечера, Алиса, и отменной поездки, — салютует мне Феликс. — До встречи.
— Спасибо, — благодарю парня, затем прощаюсь и отправляюсь домой.
* * *
На открытии ресторана мне хочется выглядеть эффектно, выбрать что-нибудь необычное и интересное, не изменяя своим традициям, и выделиться.
Надеваю купленное на деньги Скворцова темно-красное платье из бархата, подчеркивающее талию и грудь, длиной чуть ниже колен, с вырезом на ноге. Верх платья ассиметричен: с одной стороны рукав реглан, с другой — открытое плечо. Добавляю в образ черные туфли на шпильке и черный клатч.
Но образ неполный.
Залезаю в свой тайник и нахожу единственную вещь от мамы, которую я смогла взять. Это широкое золотое колье-обруч. Примеряю его на себя и понимаю, что оно — то самое.
На выход в высший свет я надевала его только один раз, в тот самый последний раз, после которого я прежняя исчезла. Мама колье не носила ни разу, но показывала его мне. Она говорила, что это подарок, но от кого не призналась до самой смерти. Я знала только, что отец ей его не дарил.
Сейчас оно идеально дополняет мой образ. Можно было бы надеть ещё золотые серьги, но у меня их нет. Я их продала, когда потребовались деньги, а колье продать не смогла.
Укладываю волосы, макияжем слегка подчеркиваю глаза и крашу губы помадой в тон платья. Собой остаюсь невероятно довольна, и знаю, что буду блистать.
В этот раз за мной приезжает водитель Артёма — Михаил. Скворцов предупредил, что задерживается на работе и встретит меня на месте.
Мы едем по вечерней Москве, а я думаю о предстоящем вечере и волнуюсь, не зная почему. Даже руки, лежащие на коленях, дрожат. Я сжимаю их в кулаки, но это не помогает. Почему я переживаю? Притворяться с Артёмом мне уже не впервой, все непонятные вещи мы с ним обговорили в прошлый раз, и он вроде даже согласился не лезть в мою жизнь без разрешения.
Чтобы успокоить ещё и скачущее сердце, решаю проверить, все ли в порядке с макияжем, достаю маленькое зеркальце из клатча, но стоит мне бросить в него взгляд, как замираю. Сейчас я так похожа на маму.
Я хорошо помню её в домашнем образе, когда ей взбредало в голову приготовить что-то самой, в итоге муку можно было обнаружить и на её носе, и на моем, даже если я не участвовала в кулинарных творениях, или когда, проснувшись рано утром в пижаме, она спускалась к белому роялю и играла что-то своё, чем будила меня, но вместо того, чтобы жаловаться, я садилась рядом с ней и просила научить меня.
Но ещё я также помню её в платьях и нарядах невероятной красоты, когда она сопровождала отца на светских мероприятиях. В отличие от меня (двухлетней давности) мама почти не пользовалась косметикой, единственное, что она себе иногда позволяла — это красную помаду, которая безумно ей шла.
И сейчас в зеркале я видела её, а не себя.
Мои глаза наполняются влагой, и я перестаю что-либо видеть перед собой, мир расплывается, поэтому начинаю судорожно моргать, чтобы не испортить макияж и не предстать перед Артёмом с красными опухшими глазами.
— Вы в порядке? — раздается обеспокоенный голос водителя, и автомобиль начинает притормаживать. — Мне остановить машину?
— Нет-нет, — нахожу в сумке салфетку и аккуратно промокаю глаза, чтобы ничего не испортить. — Всё в порядке. Просто вспомнила кое-что грустное.
Делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваюсь окончательно, но предчувствие никуда не девается, поэтому решаю на время о нём забыть. Если что-то пойдет не по плану, я всегда смогу сбежать, в крайнем случае сброшу шпильки и сделаю это босиком. Я не могу себе позволить попасться.
