что ввязалась с этими… союзами, которые вы создали. Ты можешь думать, что добилась успеха, потому что за тобой стоят влиятельные люди, но позволь мне заверить тебя, Пейтон, ты всего лишь жалкая марионетка на гораздо более грандиозной сцене.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она отводит глаза, как она всегда делает, когда лжет.
— Конечно, не имеешь. Но пока ты отрицаешь, подумай вот о чем: Если ты — или кто-либо другой на той стороне этой войны, которую ты ведешь, если на то пошло — посягнет на то, что принадлежит мне, самые подлые и опасные ублюдки, с которыми ты сталкивался до сих пор, будут просто котятами по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. Если ты умна, ты сейчас же поджав хвост, будешь дальше идти по жизни. Потому что если ты этого не сделаешь… ты можешь не дожить до следующего дня рождения.
Пейтон издает еще один громкий визжащий звук, ее глаза наполняются слезами, но я не уверен, что она действительно произносит слова.
Голова Жас выглядывает из ее спальни.
— Кингстон? — ее взгляд мечется между Пейтон и мной. — Что происходит?
Я наклоняю голову в сторону Жас, но все еще смотрю на свою жалкую бывшую.
— А теперь перейдем к настоящей причине, по которой я пришел сюда. Прошу меня извинить.
— Я ненавижу тебя! — кричит Пейтон, прежде чем захлопнуть дверь.
Жас отступает в сторону, когда я подхожу, чтобы она впустила меня в спальню.
— Что это, черт возьми, было?
Я пожимаю плечами, закрываю за собой дверь и обязательно поворачиваю замок.
— Это было из-за того, что я не смог удержаться и не трахнуть ее.
Она качает головой.
— Как бы забавно это ни было, почему ты все еще здесь, Кингстон? Я как раз собиралась принять душ, прежде чем отправиться в постель.
— Отлично, — я веду ее в ванную, по пути стягивая с себя рубашку.
— Что, по-твоему, ты делаешь?
Я не упускаю из виду, как темнеют глаза Жас, когда она смотрит на мой обнаженный торс.
— Я решаю нашу проблему.
Жас закатывает свои красивые карие глаза.
— Не все можно волшебным образом решить с помощью секса.
— Может и нет, — соглашаюсь я, поднимая ее руки, чтобы я мог снять с нее рубашку. — Но в нашем случае… кажется, это самый эффективный способ прорваться через дерьмо и пообщаться.
Затем я снимаю ботинки и брюки, в то время как Жас делает то же самое, явно соглашаясь с моим утверждением. Я протягиваю руку ей за спину и включаю воду, прямо перед тем, как сбросить трусы-боксеры. Жас облизывает губы, наблюдая за моей эрекцией, когда она высвобождается. Я стягиваю ее трусики на бедра, пока она расстегивает лифчик и бросает его на пол. Я заталкиваю ее в душ, прямо под струю, пока она не прижимается к кафелю.
Вода капает с ее накрашенных ресниц, когда я прижимаю ее к стене.
— Ты не сможешь убежать от этого, Жас, — она задыхается, когда я трогаю ее киску. — Ты не сможешь убежать от нас.
Я наблюдаю за ее лицом, когда мои пальцы проникают внутрь, а большой палец ласкает ее клитор. В ее выражении лица столько искренности — чистая потребность — и я уверен, что она видит то же самое в моем.
— Я не убегала, — возражает она. — Мне просто нужно было время подумать.
— О чем тут думать? — я оттягиваю зубами ее нижнюю губу. — Я. Блядь. Люблю. Тебя
Я подчеркиваю каждое слово, вставляя и вынимая пальцы.
— Что в этом такого сложного?
— Ничего, — Жас задыхается, когда я опускаюсь на колени и начинаю ласкать ее киску. — Я… просто…
— Ты… — облизываю. — Просто… — облизываю. — Что?
— Я… просто… — ее руки ударяются о стену. — Блядь! Прямо здесь!
Я улыбаюсь на ее разгоряченной плоти, облизывая и посасывая ее до исступления.
— Тебе это нравится, детка?
— Боже, да, — стонет Жас.
Я довожу ее до грани, прежде чем встать. Без всяких подсказок Жас вскакивает и обхватывает ногами мои бедра. В то же время я вхожу в нее одним плавным движением. Я сжимаю ее клитор между пальцами, и она мгновенно сжимается вокруг меня. Жас впивается ногтями в мои плечи, повторяя мое имя снова и снова. Когда она расслабляется, я ускоряю темп и продолжаю играть с этим комочком нервов, пока она снова не начинает душить мой член своей тугой киской.
— Блядь, — упираюсь лбом в плечо Жас, наблюдая за местом соединения наших тел.
— Кингстон, — Жас обхватывает ладонями мое лицо, поднимая мой взгляд к себе.
Я медленно двигаю своим членом внутри нее, не торопясь довести дело до конца.
— Да?
Она проводит пальцем по моей брови. Черт, не знаю почему, но мне нравится, когда она так делает.
— Мне жаль, что я не сказала этого в ответ.
Мои губы приподнимаются вверх.
— Что сказать в ответ?
Ее глаза поднимаются к потолку.
— О, Боже, ты собираешься заставить меня работать ради этого, не так ли?
Я толкаюсь сильнее.
— Похоже, что сейчас вся работа лежит на мне.
Я не могу удержаться, когда грудь Жас подается вперед, выставляя напоказ ее красивые коричневые соски. Я обхватываю губами один из них, посасывая так сильно, что понимаю, что оставлю след.
Она прижимает меня к своей груди, словно не хочет, чтобы я останавливался.
— Боже, как это приятно.
Я отпускаю ее с хлопком и поднимаю голову.
— Давай вернемся к теме. Итак, о чем ты говорила?
Шоколадные глаза Жас блестят.
— Ты — заноза в заднице.
Я просовываю руку между круглыми щеками Жас, опускаюсь ниже, чтобы ощутить ее возбуждение, прежде чем прижать указательный палец к ее сморщенной дырочке.
— Я с удовольствием покажу тебе, что такое заноза в заднице. Хотя, я обещаю, что боль продлится недолго.
Жас извивается в моих руках, пока я ввожу палец, вода делает наши тела очень скользкими.
— Блядь. Если ощущения будут хотя бы близки к таким, я позволю тебе сделать это в одно мгновение.
Я двигаю пальцем, который у нее в заднице, в тандеме с членом в ее киске. — Я когда-нибудь делал так, чтобы тебе было плохо, когда я внутри тебя?
— Нет, — говорит Жас. — Ты определенно хорош в сексе.
Я смеюсь.
— Приятно слышать. Итак, что ты говорила? — мой палец выскальзывает из ее попки, мои ладони обхватывают упругие шарики, когда я полностью прекращаю движение.
— Жас. Посмотри на меня.
Она снова обхватывает мое лицо и наклоняется вперед, чтобы поцеловать каждое мое веко, затем щеки. Наши губы на мгновение соприкасаются, прежде чем она отстраняется и
