Мои ноги выпрямляются, как доски, а сердце начинает бешено колотиться.
Он облизывает все подбираясь к моему пупку, обходя его стороной и вместо этого концентрируясь на моей груди. Он высасывает соль до последней крошки с каждого из них, дразня меня, облизывая, посасывая и покусывая мои соски. Я буквально выгибаюсь навстречу ему, прежде чем он заканчивает, но он удерживает меня.
— Ты прольешь свою текилу, — шепчет он мне на ухо. Его дыхание обжигает мою кожу.
Я хватаюсь за край барной стойки. Я действительно обладаю удивительной силой духа. В противном случае я бы бросила это занятие, спрыгнула с этого гранитного выступа и оседлала этого мужчину-мальчика на полу моей кухни.
Но, как бы то ни было, я остаюсь неподвижной.
С долькой лайма в зубах.
Колби спускается к моему пупку, и в этот момент его правая рука находит «Би Би». Он прихлебывает текилу, в то время как его рука делает неторопливые круги вокруг «Би Би»… а затем он вводит в нее палец.
Я чуть не слетела.
Удивительная сила духа, повторяю я.
Потрясающая, блядь, стойкость.
Колби выпивает текилу до последней капли, а затем скользит по мне обратно к моему рту. Его глаза встречаются с моими, и я умираю от желания ощутить его губы на своих… его полные, сочные губы.
Наконец-то, наконец-то, его губы касаются моих, когда он берет дольку лайма, не используя руки. Он посасывает ее, а затем выплевывает в сторону. Я знаю, что моя экономка завтра потребует прибавки к зарплате. Но сегодня мне все равно.
Сегодня вечером я притягиваю лицо Колби к своему и вдыхаю его поцелуй. Я целую его так крепко и так долго, что не могу ясно мыслить. Я не могу ясно мыслить. Я больше не связана ни логикой, ни разумом, ни правилами. Мне сейчас все равно, как его зовут, Колби, Шейд или даже Кот в долбаной шляпе. Я хочу только, чтобы он был внутри меня.
Он стаскивает меня со стойки и кладет на пол.
Раздается короткий шорох, и затем мое желание исполняется.
Глава 14
(Или: Это все забавы и игры, пока ты не проснешься голым)
Мы просыпаемся при свете дня в моей постели. Я не помню, как вообще добралась до спальни, и вполне возможно, что Колби отнес меня сюда на руках.
Я приподнимаюсь на локте и изучаю его. Он спит и выглядит таким юным, когда спит.
Поскольку он молод, мой разум дьявольски напоминает мне об этом. Он достаточно молод, чтобы быть твоим ребенком.
Нет, это не так! Другая половина моего мозга спорит. Даже близко не так.
Здорово.
Я вздыхаю. Теперь я спорю сама с собой. Я почти уверена, что это признак безумия. Все, что мне сейчас нужно сделать, это начать раскачиваться на своем сиденье и что-то бормотать, и Софи сможет меня сдать.
Софи!
Я бросаю взгляд на часы и вздыхаю с облегчением. Сейчас только 10:00 утра. Ее не будет дома еще несколько часов.
— Доброе утро, — говорит Колби, потягиваясь рядом со мной.
Я снова смотрю на него. Он восхитительно мил, когда только просыпается. Его волосы взъерошены, а глаза остекленели от сна.
— Мне жаль, — говорю я ему. — Я тебя разбудила?
Он качает головой. — Нет. Я не спал. Я просто лежал здесь с закрытыми глазами и слушал, как ты храпишь.
— Я не храплю! Я протестую, хихикая. — Я этого не делаю.
— О, ты делаешь, — настаивает он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. — Но это мило.
Его поцелуй мягкий и нежный. И пугающий.
Нам не следует целоваться или быть обнаженными прямо сейчас, при свете дня. Или быть в постели вместе обнаженными. И целоваться. Он Колби, а я Эллисон. Он намного моложе меня. И это совсем не круто.
Я отступаю назад.
— Все в порядке? — его брови сошлись на переносице. Я качаю головой.
— Я не знаю. Нам не следовало этого делать. Прямо сейчас ты — Колби. А я Эллисон. И это не то, что мы должны делать.
Колби на мгновение замирает, затем садится. Мне приходится игнорировать то, как напрягается его пресс, когда он двигается, если я хочу продолжить какие-либо когнитивные размышления.
— Ты права, — соглашается он. — Мы увлеклись. Это случается. Это часто случается, когда вовлечены желе-шоты — добавляет он с иронией. Он поворачивается ко мне.
— Но это не конец света, Элли. Это была оплошность. Ничего страшного. Это было весело. Мы друзья. И прошлой ночью мы были друзьями с привилегиями. Не сходи с ума, ладно?
Не сходи с ума. Что за юные слова ты говоришь. Сегодня мне уже в четырнадцатый раз напоминают, насколько он молод. Я киваю.
— Хорошо.
Колби перекидывает ногу через край кровати и встает. Я не могу не смотреть. У меня потрясающая стойкость духа, но я не долбаная монахиня. И тогда я жалею, что посмотрела. Он стоит там, на солнечном свету, во все свои двадцать два (или двадцать три?) совершенных года, и я немедленно хочу, чтобы он вернулся в постель. Но я с трудом сглатываю и подавляю эту мысль.
Убирайся обратно в ад, сатана, где тебе самое место! Я молча отчитываю свои мысли.
— Но раз уж я сейчас здесь, не хочешь ли ты принять душ вместе со мной? — лукаво спрашивает Колби. Он поворачивается, и теперь я вижу весь профиль его тела, полуэрегированный член и все такое. Мать-природа во всей своей красе. Я решаю, что, в конце концов, она, скорее всего, женщина. Она создавала таких мужчин, как Колби, в качестве подарков женскому полу.
Я киваю, вопреки воле своих логических мыслей.
— Да.
Он поднимает меня на ноги и тащит в душ.
Очевидно, сатана не вернулся обратно в ад, как я того требовала. Вместо этого он контролировал мои мысли в душе, потому что там мы с Колби занимаемся сексом во всех мыслимых позах, известных человеку… наряду с еще несколькими, которые сатана изобрел на лету.
Когда все зеркала запотевают и мы полностью измотаны, мы, спотыкаясь, выходим на холодный воздух.
— Что ж, — криво вздыхаю я. — На этой неделе мне не нужно будет ходить на йогу.
Колби смеется и вытирается полотенцем.
— Ты мне нравишься, Элли. Серьезно. И не только потому, что ты мне за это платишь.
Мое сердце останавливается. Я думаю. Выражение его лица сейчас такое милое, но это не то, чего я хочу. Я не могу «встречаться» с двадцатилетним парнем. У меня не может быть с ним никаких настоящих отношений… даже соглашения «друзья с привилегиями». Я смотрю на него, и он сразу же видит это по моему лицу и отступает.
— Я не имел в виду… Я имел в виду… — Сейчас он заикается, и это первый раз, когда я вижу его каким-либо иным образом, кроме хладнокровия и собранности. В кои-то веки он выглядит на двадцать два (или двадцать три!) года, каковым он на самом деле и является.
— Все в порядке, — говорю я, перебивая его. — Я не знаю, к чему ты клонил, но все в порядке. Я просто еще не готова к отношениям. Ты удивительный и обалденный, и все же ты мне тоже нравишься.
— Это то, что я хотел сказать, — говорит он, и я не могу понять по его лицу, правда это или нет. — Я только хотел сказать, что ты мне нравишься. Что ты потрясающая, и я считаю тебя своим другом.
Я улыбаюсь, тепло разливается по мне.
— Я тоже считаю тебя своим другом. Это одна из идей, которая пришла в голову Саре и которая на самом деле была хорошей.
— Значит, я был идеей Сары? — спрашивает Колби с ухмылкой, натягивая одежду.
Я киваю.
— А чьей еще?
Он смеется. — Хорошая мысль. Эта твоя подруга — нечто особенное.
— Это так, — соглашаюсь я. — Она втягивает меня во всевозможные неприятности. Но эта конкретная проблема… что ж, мне это нравится. Но мне нравится, как все обстоит сейчас. Я не хочу, чтобы это менялось.
Это значит, что я не собираюсь встречаться с парнем двадцати с небольшим лет. Даже если он чертовски сексуален и научил меня, как поставить мужчину на колени ровно за пять минут.
Он улыбается мне.
— Сообщение получено, Элли Кэт. Но мы можем быть друзьями. И ты все еще мой клиент, верно?
