выгляжу роскошно.
Яр не устоит. И, может быть, сегодня…
Порывисто выдыхаю, сгребая в сумочку косметику. Возможно, Яру тоже понадобится «быстрый» костюм.
Его комната заперта. Решаю поискать на крыше, и только наличие там нескольких шумных компаний позволяет мне не свалить сразу же, при виде отделившейся от друзей Кобылкиной.
— Ух ты! Неожиданно удачный образ! — Она издевательски показывает мне поднятый вверх палец. — Кроме шуток, подруга. Клоунесса — это прямо твоё.
— И когда же мы успели стать подругами?
Мне вдруг становится не по себе. В её словах нет агрессии, тогда хотя бы можно попытаться дать бой, а только снисходительная жалость, будто плохое уже случилось. Это обезоруживает.
— Ты уже забыла? Когда Чалов велел за тобой приглядывать. И знаешь, я не самоубийца идти ему наперекор. Так вот, дорогуша… Ты в заднице.
Я удивлённо поднимаю брови, с таким злорадством звучат её слова, но тут же себя одёргиваю. Не хочу ничего знать. К чёрту.
— Спасибо за «заботу», мне нужно идти.
— А я, между прочим, рискую сейчас, — шипит она, хватая меня за руку. — Ну что ты, не дёргайся. Говорю же, я на твоей стороне. Думаешь, мне было просто сделать выбор? Только то, что в тебя до сих пор не тычут пальцем и не высмеивают на каждом углу, даёт мне основания думать, что ты не такая лохушка, как кажется.
— Отстань, а? — Пытаюсь вырвать руку, но куда мне!
Кобылкина не выглядит трезвой и адекватности в ней явно ноль. А вот дури — с лихвой!
— Не заставляй меня забрать свой комплимент обратно. Напоминаю, если кто-то тебя обидит, спросят с меня. — усмехается она, вынимая свободной рукой телефон из кармана толстовки. — Хотя Яр сволочь с отбитым чувством юмора… Оцени сама.
Она включает видеозапись. Я не собираюсь смотреть, подозревая, что она хочет выдать за правду их старую запись интимного плана. Подлянка банальная, но всё равно неприятно. Однако свирепый рык Яра заставляет обмереть.
— Чего, на хрен, вылупились?
Я узнаю это место и одежду на нём. Тот самый вечер, когда он проиграл мне в настольный футбол…
— Да ты, по-моему, запал, Чалов, — это уже Арс.
Громко. С насмешкой. Напоказ.
— Не мели ерунду.
— Так ты не будешь сильно страдать, когда я её чпокну? Тебе она теперь всё равно не даст.
Мои щёки тут же вспыхивают. Одно знать про спор и совсем другие ощущения быть ему свидетелем. Хотя я давно простила Арсу его глупость. Даже шутим на эту тему порой. А если бы сразу это увидела, смогла бы?
Не знаю.
Я хочу оттолкнуть экран, но тут Яр произносит то, отчего внутри меня вдруг разливается противная, зябкая слабость.
— Даст? А что так мелко? — Смотрю, как оскал искажает любимое лицо и не узнаю его… — Спорим, мне она не то что даст, она в меня влюбится! Я даже мёд ей лить в уши не буду. Так отымею по всем фронтам. Кто-то должен показать Царевне место. И это буду я. Посмотрим, где тогда будет её всепрощение.
— Ты псих, Чалов…
— Ставлю свою репутацию против твоего байка, — словно не слышит его Яр. — Если я проиграю, ни одна собака не станет со мной общаться все три года, что мне здесь торчать осталось. Был сволочью, а стану просто лохом. Как вам такая рокировка, пацаны?
— Знаешь, я ведь поначалу хотела в глубине души, чтобы он выиграл, — как сквозь вату доносится до меня нетрезвый голос Кобылкиной. — Мне казалось, что ты его у меня отняла. Как я тебя ненавидела, боже! Но когда он меня прилюдно унизил, заставив тебе прислуживать… Вот тогда я прозрела, кого из вас ненавижу больше… Это был сложный выбор, говорю же. И выбор по-прежнему сложный, потому что ты сейчас побежишь выяснять, а больше дураков, раскрыть тебе глаза, нет. Яр больной на всю голову, но никогда не был тупым… Он мне шею свернёт.
— Не бойся, не свернёт, — цежу сухим, незнакомым голосом.
Говорят, предательство любимых ранит больнее всего. А у меня вместо боли почему-то пустота, от которой одно спасение — добраться до того, кто это со мной сделал… И уничтожить. Любой ценой. Лишь бы никогда больше не видеть его лживых глаз, не тосковать по ним, не прощать, даже если очень захочется.
Но сперва я вызываю такси и еду по координатам, что отправил Арс.
Для разогрева «друг» вполне сойдёт.
Тая
Вечеринка в загородном доме Арса гудит вовсю.
Народу тьма!
И да, конечно же, все пришли в костюмах, найти в такой толпе именинника — это непростой квест…
Но решимости у меня не отнять! Я на эмоциях, кровожадная, злая. Как одержимая, всматриваюсь в каждого, кто попадается мне на пути.
На первом этаже молодого хозяина нигде нет. Мельком замечаю его белобрысую голову наверху. Поднимаюсь по лестнице.
Обняв мою подругу со спины, он плавно покачивается под музыку, ведя губами по красиво изогнутой шее… Оба как будто не здесь… Глаза закрыты.
Вокруг них в воздухе плещется химия.
— Почему ты не сказал мне про спор⁈ — тихо рычу я, толкая его в плечо с такой силой, что Арс отлетает в стену.
Юля растерянно застывает между нами, явно ничего не понимая и не зная на чью сторону встать.
Арс хмуро потирает плечо.
— Почему тебя вообще волнует этот спор?
— Ты издеваешься? Ты мог мне сказать, что Яр опасен?
— А разве он опасен?
Арс подходит ближе, протягивает ко мне руку, но я зло отталкиваю его кисть.
— Ты всё с самого начала знал. И молчал! Друзья, да⁈ — кричу, с ненавистью глядя в его спокойное лицо.
Юля встревоженно опускает ладонь мне на плечо.
— Мне кто-нибудь объяснит, что случилось?
— Чалов поспорил с ним, что влюбит меня в себя, переспит и бросит на потеху всему универу, — накаляюсь ещё сильнее, проговаривая это вслух.
— Кошмар какой… — ахает Юля. — Я всегда подозревала, что он псих.
— Вот! А всё, что сделал Арс — лишь посоветовал не верить людям на слово! Нормально? — продолжаю, дрожа от разъедающей боли. — Он видел, что Чалов мне прохода не даёт, знал, что у этого ненормального на уме, и даже не предупредил!
— Включи мозги, Тая, — жёстко рявкает Арс. — Мне напомнить, что ты сама была к нему категорично настроена? С твоих слов он был чуть ли не злом во плоти! С фига ли я должен был вмешиваться⁈ Тебе Яр сказал, когда я на тебя спорил? Нет. Это не по-мужски. И что, его молчание как-то помогло мне продвинуться?
— А спорить на живых
