Пыхтя, топаю кружным путем, чтоб глаза мои не видели этого кобеля!
Но это не помогает.
— Госпожа дизайнер! — настигает меня удивленный клич.
Делаю вид, что не замечаю изменщика. Каков, а?
«Тебе будет хорошо», «готовься к переезду» …
Угу, бегу теряя тапки.
— Марина! — рявкает Юдин, вызываю у меня новый приступ разлития желчи.
Разворачиваюсь в его сторону с самым свирепым видом, призванным продемонстрировать, как я негодую.
Юдин идет ко мне, а баба увязывается за ним.
— Это моя помощница Настя, — представляет мне девицу Михаил. — Настя, это — мой дизайнер Марина.
Исподлобья оглядываю эту Настю. Ну ясно. Ноги, жопа, сиськи. Помощница, ага! Чего она тут забыла? У нее ж вроде отпуск. Настя смотрит на меня со спокойным любопытством.
— Приятно познакомиться, — вру я, мечтая смыться побыстрее.
Девица не успевает сказать ничего, к ней подбегает пацаненок лет пяти и вцепляется в ее подол. На вскидку, она никак не может быть его матерью, если только она не родила его лет в семнадцать.
— Всего доброго, — улыбается Настя мне и, перехватив детскую ладошку, ведет его к какому-то пугающему мужику.
М? Это она не с Юдиным?
Все равно. Бабник!
— Марин, ты чего замерла? — спрашивает Михаил, вглядываясь в мое лицо.
— Ничего, — буркаю я. — Все, пока.
— Э, нет. Давай свои пакеты. Я донесу.
В глазах его пляшут смешинки.
— Насте помоги, — огрызаюсь я.
— Ты ревнуешь? — умиляется Юдин. — Марин, с тобой не сравнится никто.
Ржет.
Стоит такой свеженький, только щетина уже начинает наклевываться. Футболка белая. Джинсы синие. Морда наглая. Губы греш… Бесит!
— Еще чего! — фыркаю я. — Мы это уже обсуждали!
Все еще посмеиваясь, он отбирает у меня провизию, а у меня при взгляде на его пальцы такое в голове всплывает… Как кипятком обдает! Мурашки бодро вылупляются на теле и мгновенно локализуются, выщелкивая соски.
Это что за холера? Еще на мужские пальцы я не реагировала!
Самая засада в том, что Юдин мгновенно засекает мою реакцию.
И, походу, у него тоже цепная, потому что выражение лица становится хищническим, даже щетина выглядит агрессивной.
— Пойдем, госпожа дизайнер, — в голосе его проскальзывает хрипотца, заставляя меня нервничать. — Я тебя покормлю.
Это звучит как-то… двусмысленно. То ли я ужинать буду, то ли меня.
Задница в отчаянии сигнализирует, что надо бы уже откушать, что предлагают. Но я беспредельщице показываю шиш. Нахер нам такой повар!
— Я сама!
— С удовольствием посмотрю, — также многозначительно и похабно отвечает Юдин. Не реагируя на мое злобное шипенние, он уносит мои пакеты в направлении противоположном от моего дома, вынуждая меня топать за ним. Шаг у него крупнее, и я все время немного не успеваю, чтобы выдрать свою жрачку.
Можно было бы гордо оставить ее ему, но в пакет я бросила и ключи от дома, и кошелек, ибо в шортах карманов нету. Поэтому приходится преследовать.
— Чего ты привязался? — ною я. — Юдин, отдай пакеты и иди читать допсоглашения, или чем ты там развлекаешься в выходные?
— Я решил, что можно попробовать другой досуг.
— И поэтому ты такой досужий?
— Мать-ехидна, ты мне должна. За сегодняшнюю ночь. И ты пойдешь со мной. А чтобы у тебя был стимул, вот тебе еще одно деловое предложение: мы с тобой ужинаем, и, если ты не окажешься на лопатках в процессе, то я от тебя отстану.
Глава 29
Офигеть!
Юдин бьет рекорды.
Белый и горячий.
Не сразу нахожусь, что ответить. Прям наглость запредельная!
Я люблю наглых, но это прям фурор в моем личном списке!
— А ты дерзкий… — таращусь на него я в немом восхищении. Мне у Юдина еще учиться и учиться. — Какая комета на тебя упала, что ты решил, что я на это пойду?
— Так в себе не уверена? — поднимает он бровь. — Боишься даже супчик не попробовать?
— Я? — забрало у меня падает. И вот чую, что подначивает, на слабо берет, а справиться с собой не могу. — И не мечтай! Но тогда ты реально от меня отстаешь! На совсем!
Требую я, а задница тоскливо хоронит мечты и надежды.
— Не, Марин. На совсем не получится, — торгуется Михаил. — Дня на три.
…! …! Ять! И все любимые буквы староверов!
— Ты… ты…
— Я не дурак сливать долгосрочные планы из-за одной попытки, — хмыкает Юдин. — Марин, если так страшно, что ножки раздвинутся, может, сразу сдаться?
— Ничего у тебя не получится.
— Тогда вэлкам на ужин.
Хитрая морда. Есть хочется, на место поставить его хочется.
Но ссыкотно.
Пальцы эти его еще. Легкая сладкая дрожь в нежном месте подтверждает, ссыкотно. Надо мобилизовать все ресурсы.
В конце концов, должно мне адское похмелье хоть на что-то сгодиться?
— Три дня! — сверлю его глазами, а у самой ощущение, что я подписываюсь на гиблое предприятие.
— На три. До среды, — соглашается он и, перехватив оба пакета одной рукой, другую протягивает мне для закрепления договоренности, но стоит мне ее пожать, заканчивает фразу, — как раз придется отъехать в Москву.
Капец попалась! Ни за что страдать буду!
— Надеюсь, хоть суп вкусный, — с трудом нахожу слова от такой подлости.
— Никто не уходил недовольным.
Как мне хочется Юдина придушить! Почему нельзя? Гадский гад!
Такие мысли одолевают меня на пути к дому Юдину.
У лифта этот засранец создает какую-то бестолковую толкотню и так растопыривает руки с пакетами, что мне приходится протискивать в кабину, плотно прижимаясь к его персоне.
Диверсант хренов!
В прихожей история повторяется, и я взрываюсь:
— Может, ты просто меня пощупаешь и упокоишься?
— Марин, если я пощупаю, я еще больше разволнуюсь, — отвечает эта зараза. — И я
