Глава 15
Том
В большом конференц-зале я наблюдаю, как Габриель расхаживает туда-сюда. Это его метод контролировать своё раздражение.
— Ты проделаешь дыру в ковре, — рычу я. С другой стороны, я тоже нервничаю.
— Да, извини. — Он на мгновение останавливается и прислоняется к дальней стене. — Я не могу поверить, что мы всё ещё имеем дело с этим отстоем.
— Я знаю, но, надеюсь, это в последний раз.
Габриель кивает, переваривая мои слова.
— Ты так думаешь? Правда?
Настала моя очередь кивнуть.
— Да, я так думаю, младший брат.
Я улыбаюсь своему красивому младшему брату, потому что последний год был трудным для нас обоих. Мы приехали в город, чтобы закончить кое-какие дела, и это было ужасно, мягко говоря. Единственная хорошая часть в том, что теперь всё сделано.
— Боже, который час? — спрашивает Габриель, выглядывая в окно с видом на горизонт Манхэттена. — На улице кромешная тьма.
Я смотрю на часы.
— Почти девять часов, — стону я. — О нет. Я забыл написать Мишель раньше, за обедом. Держу пари, она разозлится.
— Или обеспокоена, — Габриель хмурится: — Я не уверен, что когда-либо видел её по-настоящему рассерженной. Должен ли я отправить ей сообщение сейчас?
— Да, вот отстой. У меня здесь нет сервиса. А у тебя?
Габриель смотрит на свой телефон и качает головой.
— Нет.
— Все эти деньги мы отдаём этой чёртовой фирме, и можно подумать, что они могут позволить себе иметь сотовую связь в своих конференц-залах. — Я провожу рукой по своим коротким волосам, раздражённый тем, как долго тянется эта встреча, и тем, что я не могу отправить Мишель простое сообщение с извинениями за то, что меня ещё нет дома. — Что они думают об этом месте? Форт-Нокс? ФБР?
Гейб просто пожимает плечами.
— Для этого подойдут толстые стены. Некоторые из этих старых зданий, по сути, представляют собой Форт-Нокс со всем тем бетоном, который в них используется.
Я качаю головой Габриелю, но не отвечаю.
Он прав. Прошёл почти год, и я не могу поверить, что вся эта неразбериха только сейчас разрешилась. Что за хрень.
Знаю, что должен сохранять спокойствие, но я изо всех сил пытаюсь это сделать, и не по тем причинам, о которых думает мой брат.
Он предполагает, что это потому, что я хочу покончить с этим разбирательством, и он не ошибается.
Я действительно хочу, чтобы чернила на моих документах о разводе высохли, потому что моя бывшая жена — ведьма с плохим характером. Но дело не только в этом. Именно из-за Мишель я действительно хочу оставить всё это позади. Потому что, как только всё разрешится, я смогу обратить всё своё внимание на неё, на то, чтобы сделать и сохранить её счастливой, и узнать, к чему может привести этот неожиданный роман.
Любовный роман?
Я быстро моргаю от собственного выбора слов.
Люблю ли я её?
Нельзя отрицать, что Мишель не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал. У неё глубокая, инстинктивная доброта, интерес к жизни и мозги, способные перехитрить даже самого умного гения.
Не говоря уже о том, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Я хмурюсь, мои брови хмурятся, когда я борюсь с эмоциями, которые испытываю.
«Это любовь?» — я снова спрашиваю себя.
Но прежде чем я успеваю углубиться в эту мысль, раздаётся быстрый стук в дверь конференц-зала.
— Войдите, — зову я. В моём голосе слышится заминка, и Гейб бросает на меня взгляд. Но он знает, что это не из-за наших предстоящих разводов: это из-за девушки дома.
Входит один из наших юристов, квадратный, крепкий пожилой мужчина, известный как своей осмотрительностью, так и проницательностью в отношении супружеских вопросов.
— Что ж, джентльмены, хорошие новости, — я сажусь прямее, пока пожилой мужчина говорит, и Габриель перестаёт расхаживать по комнате. — Мне осталось подписать последнюю бумагу, — он протягивает мне стопку бумаг размером с книгу.
— Вы издеваетесь надо мной.
— Уверяю вас, мистер Костас, я не издеваюсь над вами, — мужчина с круглым подбородком широко улыбается, очевидно, довольный моей реакцией.
Я посмеиваюсь над стариком, благодарный, что он не из тех, кто пресмыкается.
— Дайте мне ручку.
— Я бы посоветовал вам прочитать последние два положения, прежде чем браться за ручку, — он указывает на абзац внизу страницы.
Я быстро пробегаюсь взглядом по юридическому жаргону, знакомому с рассматриваемой темой.
— Отлично. Меня это устраивает. С документами Габриеля то же самое?
— Да, сэр. — Адвокат вручает моему брату такую же стопку бумаг высотой с гору. — Это положение, — юрист указывает на абзац, — мистер Костас.
Габриель нетерпеливо кивает.
— Том, тебя это устраивает? — я коротко киваю. — Хорошо, круто. Так это значит, что мы закончили? — надежда в его тоне очевидна, и юрист улыбается.
— После того, как вы подпишетесь примерно в тридцати разных местах, с вами будет покончено.
Габриель вырывает ручку у меня из рук.
— Мне это нужно, — рычит он. — Мне нужно, чтобы с этим было покончено.
Я просто фыркаю, прежде чем сунуть ему коробку с письменными принадлежностями.
— Здесь их около сотни.
— Нет, ты не понимаешь, приятель. Мне нужно, чтобы это было сделано.
Ухмыляясь брату, я беру другую ручку и начинаю свой собственный цикл подписей.
Спустя несколько мгновений и сильную судорогу в руках я пододвигаю свою стопку бумаг через дубовый стол к адвокату.
— Итак, мы закончили?
Мой адвокат окидывает взглядом стопку.
— Да, это так. — Пожилой мужчина встаёт и протягивает руку сначала мне, а затем Габриелю. — Поздравляю. Теперь вы холосты.
Мы пожимаем друг другу руки, и я чувствую, как меня мгновенно охватывает чувство облегчения.
«Может быть, это любовь», — повторяю я себе, новое чувство надежды заставляет мое сердце биться чаще. «Может быть, именно поэтому я так стремлюсь убраться отсюда к чертовой матери».
Мой брат тут же подхватывает мои мысли, как будто может их слышать.
— Ладно, поехали, — хриплый голос Габриеля прерывает мои мысли, и я киваю ему.
— Домой к Мишель?
— Домой к Мишель.
Он широко улыбается, и мы оба выбегаем из офиса. Это неприлично, но в данный момент кого это волнует? Есть только одна женщина, которая имеет значение.
Несколько минут спустя, усевшись в лимузин, я поворачиваюсь к брату. Выражение его лица, как обычно, неприступное, но мне всё равно. Есть дерьмо, которое нужно уладить.
— Итак, насчёт Мишель, — я говорю тихим голосом, чтобы слышал только Габриель. Несмотря на то, что у нас поднят экран приватности, я всё равно хочу быть незаметным. Он поворачивается ко мне, его голубые глаза напряжены.
— Что насчёт Мишель? — спрашивает он будничным голосом. Но я знаю, что он слушает каждой клеточкой своего тела.
— Я… — я делаю паузу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я забочусь о ней.
Габриель склоняет голову набок, наблюдая за мной в свете проезжающих мимо уличных фонарей.
— Мы оба заботимся.
— Да, но, брат, это заходит дальше. Я думаю, что люблю её.
Я говорю эту информацию без каких-либо прикрас, и она звучит прямо в воздухе между нами. Это правда. Я люблю её, и в этом нет двух «но». Сначала я думаю, что мой брат собирается расхохотаться, но вместо этого всё его лицо озаряется улыбкой.
— Что ж, это довольно здорово, потому что я тоже её люблю.
Настала моя очередь ухмыляться.
— Ни хрена себе. Правда?
— Да, — Габриель размешивает лёд в своем напитке. — Думаю, я влюблён в неё уже некоторое время, но я не хотел ничего говорить, пока… ну, пока обо всём не позаботились.
Я медленно киваю, понимая ход мыслей моего брата.
— Да, я чувствую то же самое. Но теперь, когда всё улажено, я хочу попросить Мишель остаться с нами навсегда.
Габриель выглядит задумчивым, его лицо то появляется, то исчезает в тени от различных огней снаружи машины.
