насыщенного влагой воздуха. Дышать становилось все сложнее и сложнее. Странно. Вроде бы спокойно переносила нахождение в бане, а в душевой и влажность не такая большая, а мне все равно не хорошо.
— Дорогой, я не только это могу. Поверь мне. У меня очень много скрытых талантов, — я потянулась за мочалкой и гелем для душа.
— Как ты меня назвала? — остановил меня парень.
— Влад. Как еще? — непонимающе уставилась на него. Кареглазый возвышался надо мною, как скала. Красивая скала, надо отметить. Разлет плеч, плоский живот, длинные ноги, не это ли мечта каждой женщины? А если у него еще и женилка хорошо работает, так это, вообще, просто сказка. Уж в полноценности работы агрегата я убедилась на собственной шкуре. До сих пор нега блуждала по телу.
— Нет. Не так. По другому. Повтори, — настаивал на своем.
Да что же он такой вредный? Всегда такой или только сегодня? И как я его назвала? Принялась прокручивать в памяти свои слова.
— Дорогой, — вспомнила я. — Ты об этом? — продолжила прерванное занятие по взбиванию пены на мочалке.
— Ты ко всем своим любовникам так обращаешься? — на меня вопрошающе взирали глаза, со всполохами жидкого огня.
— О-о-о, — не смогла я сдержать стона. — Влад? Что ты хочешь от меня услышать? Единственный ли ты? Нет. Сам понимаешь, что все кто у нас не первые, те вторые. Неужели считаешь, что я всю жизнь прожила монахиней и не имела до тебя никакого опыта в отношениях? Если так думаешь, то глубоко ошибаешься. Так и знай. Мужики у меня были и до тебя, скорее всего будут и после, — а вот это я сказала зря.
Ибо бурная реакция на мои слова не замедлила показаться. Я вновь была притиснута к стене, а разъяренное создание, бывшее когда-то Владом, вращало бешеными глазами и разве что не плевалось огнем.
— Сдурел? — не выдержала я. — Раздавишь, мать твою, — прохрипела от нехватки кислорода. Может пнуть его в детородный орган? Мысль промелькнула и исчезла. Он же потом меня убьет. Да что это с ним такое? Нервный какой-то, я бы даже сказала ревнивый. Вот только непонятно к чему ревновать?
— Никого больше не будет. Запомни это хорошенько, — угрожающим тоном произнес парень с перекошенным от негодования лицом, держа меня за плечи. Хорошо хоть в этот раз душить не принялся, а только пугал устрашая и запугивая.
Это мы еще посмотрим, кто кому будет ставить условия. Вот взяла и сразу же разбежалась, вернее выполнила указание нахала. Как же? Разогналась. Будет он мне указывать что делать, а что нет. Не на ту напал. Но о том, естественно, вслух не сказала, а молвила иное.
— Конечно. Конечно, дорогой. Как скажешь. Если ты на протяжении всей мой жизни будешь так же рьяно выполнять супружеские, тьфу ты, мужеские обязанности, то я, несомненно, не буду иметь никаких других связей на стороне, — поспешила успокоить ревнивца.
Вот даже и не знаю что мне делать? Смеяться или плакать. “Не было печали, купила баба порося”. Это я про свой подбор отца ребенка. Надо же было выбрать из нескольких кандидатов именно того, кто, как я подозреваю, будет компостировать мне мозги еще очень долго. Хотя, надо отдать парню должное в штанах у него спрятан энерджайзер. Главное, чтобы его надолго хватило.
— Не переживай насчет этого. Все потребности будут удовлетворены, — появилось самодовольство в голосе.
— Ловлю на слове, — постаралась скрыть свой скепсис, отведя глаза.
— Ты мне не веришь?
— Вот только не начинай сначала. Сказала — верю, значит, верю. Давай я все же закончу мытье твоего большого тела и мы покинем эту гостеприимную обитель.
Я потянулась рукой, чтобы дотронуться до груди Влада, и в этот миг меня прострелила сильнейшая боль от головы до самого копчика, вдоль всего позвоночника. Мне показалось, что внутри взорвалась сверхновая звезда, настолько сильна была боль. От неожиданности я даже не закричала, а сразу же перешла на ультразвук или нечто подобное. Подобрать название не смогла бы, не до этого было. Как подкошенная рухнула на колени, стараясь сжаться в комочек, а еще желательнее в одну точку, лишь бы только прекратилось это мучение.
Первая волна была острой, но быстрой и резкой, а вот за ней последовали другие. Только теперь боль распространялась от позвоночника по всему телу, с каждой секундой, захватывая все большие участки кожи, ткани и внутренние органы. Кажется, я все таки кричала в голос, но уже не помню. Может быть мне все приснилось. Но разве могут присниться мучения, когда кажется, что в каждую клеточку тела впрыскивают соляную кислоту, которая разъедает тебя изнутри, без передышки, методично, одну за одной частицу плоти, не пропуская ничего.
Крики быстро перешли в хрипы, поскольку голос я сорвала практически сразу же, наверное, были слышны далеко за пределами многоэтажки. Мне показалось, что их могли различить и на другом конце земного шара, настолько сильно орала.
Мое тело корежило, ломало, чуть ли не выворачивало наизнанку, выкручивало, как половую тряпку, отбивало молоточками, дробило на мелкие куски. Я извивалась на полу душевой, ударяясь о стены, билась в конвульсиях, дрожала словно эпилептик. Мне хотелось лишь одного, чтобы это кончилось как можно быстрее. Чтобы, наконец, я умерла и наступила блаженная тьма. Ибо перед глазами взрывались сотни тысяч фейерверков, миллионы разноцветных кругов поглощали друг друга, превращаясь в шары, лопаясь и возникали вновь. Если такая боль возможна при жизни, то каково тогда в Чистилище? Знать о том я не хотела. У меня было дикое желание перестать существовать, вообще. Но свет все не мерк и не мерк и в какой-то миг я различила сквозь радужные круги, сменяющие друг друга лицо Влада.
Он стоял возле одной из стен душевой и спокойно взирал на мои мучения, не предпринимая никаких попыток помочь, как-нибудь облегчить жизнь. Было бы еще лучше, ускорить кончину, так как адская боль не совместима с жизнью.
Но самое удивительным являлось даже не его отношение к случившемуся. Пусть бы он невозмутимо смотрел на меня, не зная как помочь, что сделать, безумно красивый в своей наготе, порочный до кончиков ногтей, но нет. Он наслаждался моими мучениями, настолько сильно, что это его возбудило. Его мужской орган гордо вздыбливался, показывая всю силу порочной страсти парня. И он пытался избавиться от сексуального напряжения, помогая себе рукой. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
