много, что она по яйцам течет. Губки буквой “о”, вздохи тяжелые. Грудь покачивается, словно призывая сжать ее, что я и делаю.
Когда чувствую, как она начинает сжимать меня все ритмичнее своими внутренними мышцами, приподнимаю ее за бедра, фиксируя, и начинаю вколачиваться снизу. Быстро, мощно, так, что у нас обоих уносит удовольствие.
— Влад… м-м-м… я сейчас, кажется…
— Давай, Мира, кончай, я тоже долго не продержусь.
Замирает на секунду, а затем бешено пульсирует, сжимая меня так сильно, что мощная струя спермы выстреливает внутрь. Мира ложится мне на грудь, подрагивая в конвульсиях.
— Ты даже не представляешь, как меня заводит то, как ты кончаешь, — признаюсь ей.
— Что именно? — смотрит на меня осоловелым взглядом, до сих пор сокращаясь внутри.
— Ты первая у меня, кто так дрожит во время оргазма.
— А я всегда стеснялась этого. Был неприятный опыт.
— Дурак тот, кто не оценил. Мне ты подходишь на все сто. Кажется, я влюблен в тебя.
— И я.
Тянется к моим губам, нежно целуя.
Расслабляемся оба настолько, что засыпаем, так и не посетив ванную, в обнимку.
Ночью я просыпаюсь от жажды. Приходится спуститься на кухню. Оттуда приношу для нас обоих стаканы с водой.
Мира спит голая, оттопырив попку. Я пристраиваюсь к ней со спины, плотно прижимаясь бедрами, а руку кладу на живот. Так и засыпаю.
Утро будит нас рыком:
— Какого хрена?
Мира
Просыпаться в объятиях любимого мужчины — что может быть лучше? Я изо всех сил стараюсь ловить последние утренние минутки вместе. Не шевелюсь, чтобы не будить Влада.
Одна его рука свободно вытянулась вдоль подушек, придавленная моей головой. Вторая же собственнически лежит на ягодицах, сжимая их, вызывая сладкое томление, очень приятное, надо сказать.
Животом я прижата вплотную к нему, так что во всей красе ощущаю силу утреннего бодрого состояния Влада. Между нами совсем нет одежды, поэтому жар раскаленной головки упирается прямиком в мой лобок.
Я плыву на волнах нежности, уткнувшись в шею. Мы лежим в полутьме комнаты, пропитанной сладким послевкусием нашей близости. Я вдыхаю аромат его кожи, чувствуя волны удовольствия, пробегающие по телу. Этот запах — уникальный, завораживающий, он заполняет моё сознание, заставляя чувствовать себя защищенной и одновременно возбужденной.
Его запах — это глубокий, богатый микс мужественности и свежести. В его аромате смешиваются нотки мускуса и солоноватого пота, перемешанные с легким, едва уловимым оттенком древесных смол и свежескошенной травы.
Этот аромат, кажется, усиливается от тепла его тела, создавая ощущение близости и интимности, будто мы связаны невидимыми нитями запахов и ощущений. Это запах мужчины, от которого невозможно оторваться, который обещает безопасность и удовольствие. Мне хочется чувствовать его снова и снова.
Кожа, неприятно стянутая подсохшими выделениями, начинает доставлять дискомфорт. Сходить бы в душ.
Еще чуть-чуть, минутку, секунду, один момент вместе, и встану.
Но глаза предательски слипаются, отправляя меня в сладкую утреннюю дрему.
Идиллия прерывается одним громким хлопком двери, непонятно каким образом оказавшейся открытой. И громким голосом Андрея, рычащего как медведь:
— Какого хрена?
Я подхватываю плед, чтобы прикрыть наготу, выставленную в данный момент напоказ. Влад сонно смотрит на Андрея, явно пока что плохо понимая, что происходит.
— Ты чего так разорался? — спокойно продолжает лежать Влад щурясь.
— Я же говорил! Спрашивал! Ты отмолчался. А теперь, что же я вижу?!
О чем вообще Андрей говорит? Неужели они меня обсуждали?
— Начнем с того, что нас тут было двое взрослых людей, которые провели ночь вместе по обоюдному согласию. Никто никого не принуждал.
— Да плевать мне на согласие! Хотя бы один раз в жизни ты мог отойти в сторону? — Андрей садится на стул и откидывается назад, прикрывая глаза.
— Ты кого-то конкретного имеешь в виду? Или обобщаешь?
— Да, конкретного, — с претензией давит голосом Касимов.
— Блин, мы с тобой обсуждали миллиард раз…
— От этого, знаешь ли, не легче.
— Брат, я готов тебе уступить кого угодно, ты же знаешь. Но только не тех, в кого я сам влюблен.
— Да почему, сука, тебе вечно нужны те же самые женщины, стоит только мне начать испытывать к ним симпатию? — Андрей бахает кулаком по столу.
Я вздрагиваю, ощущая, будто присутствую при довольно интимном разговоре. Он не предназначен для чужих ушей. Хочется уйти, но я слышу, что в коридоре сейчас довольно оживленно. У меня из одежды только полупрозрачный халат, появление в котором на публике будет явно воспринято однозначно.
Дергаюсь из рук Влада, думая скрыться на время хотя бы в ванной. Но он лишь сильнее притягивает меня к своему боку.
— У меня от тебя тайн нет, Мира. Сиди спокойно.
— Так уж и нет? — тут же подрывается Андрей.
— Нет, — давит взглядом.
Явно есть что-то, о чем я не знаю. Но видимо, пока не время мне об этом рассказать? Червячок беспокойства заворочался в груди помимо моей воли.
— Например, то, что ты бесплоден! Знала ты об этом, Мира? — смотрит пристально на меня. — Или потом хотел ей сюрприз устроить, когда она бы детей захотела? Или вы бы просто годами “пытались”, как с Ирой?
— Пожалуйста, перестань, — прошу его.
— Да у нас с ней могли быть уже взрослые дети, если бы не ты!
Все встало на свои места. Вот почему Андрей так резко реагирует на нас с Владом. Он был влюблен в Ирину, бывшую жену, тогда, много лет назад. Но ведь, насколько я знаю, они в разводе уже больше двух лет. У Андрея есть шанс, почему же он им не воспользовался?
— Андрей, вспомни, я ведь никогда, ни тогда, ни сейчас, никого ни к чему не принуждал. Ира сама сделала свой выбор. Да, не в твою пользу. Учись принимать поражения достойно.
— Как ты все вывернул! Будто это мои проблемы. А ты весь такой белый и пушистый! Пошел ты! Друг, называется!
Андрей встает и быстрым шагом направляется в двери.
— Андрей, постой! — зову его.
Он берется за ручку двери, но оборачивается на мой голос.
— Пожалуйста, не говори о нас всем.
— Посмотрим, Мирослава, — презрительно кривит губы. — Достойна ли ты того, чтобы я молчал?
Хлопок двери, который заставляет тревогу разрастаться пышным цветом.
— Он же не расскажет? Правда? — с надеждой обращаюсь к Владу.
Он молча подтягивает меня спиной к себе, кладет руку на живот, накрывая его полностью.
— Я не знаю, Мира. Я не узнаю своего друга. Он так сильно изменился, — задумчиво целует меня в макушку. — Не переживай раньше времени, тебе нельзя тревожиться. Хорошо?
— Я постараюсь.
— Давай, я отправлю тебя домой
