— Ты прекрасный человек, Левицкий.
— Но ты так и не смогла меня полюбить, — издает хриплый смешок. — И ещё... Сестру Лены, кстати, тоже хотели продать... Вот буквально несколько дней назад.
— Кому? Снова взрослому мужчине? Я не понимаю, Стас... Девчонок кто воспитывал? Чужие люди? Только не говори, что родители...
— Родители, Маш. Всякие люди бывают, — он снова качает головой. И взгляд такой — злой, пропитанный яростью. — Сестра Лены сейчас в моем доме. Ей угрожает опасность. Поэтому...
— Она красивая? — перебиваю с улыбкой.
Брови Стаса приподнимаются, на лице недоумение.
Вот она, та самая, кто живёт в доме Левицкого. Значит, Виктор говорил правду.
— Ну да. А что?
— Ну, если красивая...
— Маш, она совсем мелочь.
— И что? — пожимаю плечами. — Это жизнь, Стас. Всякое может быть...
— Я все это рассказал тебе, Маша, чтобы ты сделала выводы, — меняет он тему. — Мой друг когда-то считал Лену предательницей. Все не понимал, почему она так поступила. То есть... Он тоже ошибся, несмотря на то, что безумно ее любил. Поэтому... Я пусть ненавижу твоего Амирова, но с другой стороны в чем-то его понимаю. Ошибся однажды. Облажался. Я уверен, что во второй раз это не повторится. Его взгляд я тоже видел... Он не притворяется и с тобой явно не из-за детей. Любит...
Никак не комментирую его слова. Но злюсь, конечно же, потому что всё вокруг будто сговорились и говорят одно и то же.
Ещё некоторое время мы сидим со Стасом. Обсуждаем то его друга, то ту девчонку. Насчёт нее он постоянно отбивается и я решаю не давить больше.
Получаю сообщение от Амирова ближе к пяти, когда полностью погружаюсь в работу.
— Через пять минут выходим. Будь готова», — просит он, на что я закатываю глаза.
Вот он какой, оказывается, заботливый папаша, блин!
Стук в дверь и она распахивается.
— Не помешал? — голос Амирова.
— Нет, я все, — поднимаю на него глаза. — Поехали.
— Маш, — говорит он уже в лифте. — Можем забрать детей и съездить куда-нибудь?
— Куда именно?
— Ну, куда дети захотят.
— Сашка домой захочет, — пожимаю плечами. — А Дашка куда угодно... Лишь бы погулять.
— Сына ведь уговорить можешь... Маш...
— Нет, я не буду его уговаривать, — вредничаю. — Зачем?
— Маш, я сблизиться хочу, — выходим из кабины лифта. — И это можешь сделать только ты. И проси от меня что пожелаешь.
— Что пожелаю, значит? — усмехаюсь.
Я и без его слов изо всех сил стараюсь близить Виктора с Сашей. Но почему бы не воспользоваться таким шансом и не разузнать все, о чем мне хочется узнать?..
Глава 27
В глазах Маши появляются хитрые огоньки. И мне это нравится. Без разницы, что она задумала, но пусть будет так, чем ее ненавидящий и убивающий взгляд. Чем ее вид, который даёт понять, что не хочет меня рядом.
Садимся в мою машину. На удивление Маша молчит, отвернувшись к окну, я же перевариваю все, что происходит в нашей жизни.
Буквально пару недель назад я даже представить себе не мог, что Машка найдется. И не догадывался о существовании детей. Собственных детей! А они есть! Аж двое! И сейчас, задумываясь о прошлом, я отчётливо понимаю, какую глупость совершил, отказавшись от них, хоть и на самом деле я никогда не был против, а наговорил все на эмоциях. Я лишился всего из-за своей тупости, хотя, казалось бы, надо было просто дать нам время, провести расследование. И не верить матери на слово, считая, что она не станет врать, когда речь идёт о беременности. О детях родного сына. О ее же будущих внуках!
Однако я еще как облажался. Лишился Маши, а потом... Потом всю семью вычеркнул, с корнями срубил и с тех пор никак не выхожу с ними на связь. Они для меня умерли больше пяти лет назад. Да, это никак мне не помогло. Маша не вернулась, а я подыхал. Потом начал искать ее в других. Представлял ее, хоть и прекрасно знал, что передо мной совсем другая. Не тот эффект, не те ощущения. Не те прикосновения, не те стоны... Ее никто не смог заменить. Понимал, что никто не сравнится с моей Машей, однако все равно хоть как-то пытался успокоить свое гребаное сердце, которое когда-то мне подсказывало, что я поступаю неправильно, но я не послушался.
И сейчас, когда Маша тяк рядом... Сидит в сантиметрах от меня... И я просто не могу прикоснуться к ней... Вот оно — бессилие. Чувствую себя слабаком, ни чему не способным идиотом, который был слепым и не видел таких очевидных вещей. Не видел дальше своего носа...
Это же Маша... Светлая, добрая, наивная как мамолетняя девочка. Прямая. У нее же на лице, черт побери, все написано!
Но каким-то образом я увидел в ней предательницу. Ту, которая пришла ко мне лишь для того, чтобы подставить.
Идиот.
— Дашка с утра мне все мозги вынесла, что после садика будет во дворе на велике кататься, — наконец Маша поворачивается ко мне. Хмурая такая. И безумно притягательная... — Поэтому, думаю, она не согласится куда-либо поехать, Вик. Может в другой день.
— Думаешь? — расстраиваюсь. — А Сашка что будет делать за то время? Не хотелось бы видеть, как он наблюдает со стороны. Мне же придется помогать Даше...
Маша закусывает нижнюю губу.
— Утром, когда я вышла из квартиры, дети стояли рядом с велосипедами. Они на лестничной площадке теперь. В квартире места мало. Я более чем уверена, что они понравились Саше. Он именно такие рассматривал в интернете, когда я открыла страницу, чтобы они выбрали. Сын так трогал сиденье, нажимал на педали... Но как меня увидел, так резко отошёл, будто ему они вообще не интересны... Делай выводы, Виктор.
— С характером он у нас.
— Мне совершенно не нравится его категоричность, хотя во многом я его понимаю. Папы не было много лет, а потом бац, и он появляется как черт из табакерки. И весь такой хороший... Разве хороший папа отказывается от своих детей?
Маша снова отворачивается, а я сжимаю руль до побелевших костяшек. Сука! Права ведь... Нахрена детям такой отец? Саша ведь думает, что я их не хотел... И что в любой момент я снова могу их оставить... Была бы у меня возможность залезть ему в голову, я бы обязательно это сделал. Лишь бы знать, что у него там и чего ему хотелось бы. Я любой его каприз выполнить готов! Любой! Единственное, чтобы он посмотрел на меня. Верил в меня и знал, что я их не оставлю. Никогда!
Телефон на подставке вибрирует. На экране имя Миши. Принимаю звонок и включаю громкую связь. Ибо скрывать нечего.
— Да.
— Говорить можешь? — сходу интересуется. — Ты где?
— С Машей в сад за детьми едем. Что случилось?
— Это касается твоей матери.
Маша усмехается. Я это чувствую! Смотрит из окна, на проезжающих машин, никакой реакции. Но я не настолько идиот, чтобы не понимать, что она сейчас испытывает.
— Нет у меня матери, — констатирую факт, хоть и это больше похоже на то, что я огрызаюсь. — Все, Мих, давай.
— Да подожди ты, — перебивает. — Это важно. Послушай для начала. А потом уже решишь, хочешь ее видеть или нет. Знаешь ли, сам не горю желанием о ней говорить.
— Нет, Миша. Поверь мне, у меня сейчас есть дела куда важнее. Поэтому оставь все при себе, — хочу отключиться, но Маша ловит мое запястье. Губами шепчет: выслушай. Теперь усмехаюсь я. Неужели это просто любопытство или что-то другое?
— Бл*дь, Вик, важно говорю.
— Коротко, — цежу сквозь зубы.
Горит красный свет светофора, приходится остановиться. Маша отпускает мою руку, теперь смотрит перед собой. Брови сведены к переносице.
— Короче, ты же знаешь, что твои родители уже месяц как мне мозги дрочат... Твоего отца я послал в далёкое эротическое, а вот мать... Не сдержался. Стало интересно, что она сейчас выдумает. Какую сказку рассказывать будет. Встретился в ресторане, куда она меня позвала. И да, скажу я тебе одно, братец... Изменилась она не на шутку. Меня больше удивили ее волосы — седые. Выглядела ужасно. Постарела будто лет на двадцать точно...
