не ответила, я попытался позвонить снова, уже на следующий день. Звонил, как одержимый, а потом не выдержал и отправился на Крит. Но старик, у которого ты жила… кирье Йоргос сказал, что ты с мужем в свадебном путешествии… Я чуть с ума не сошёл! Не помню, как добрался на Санторини, как оказался дома. А на следующий день в ресторан пришла Эви…
— Эви! — усмехнулась я. — Что же стало с «морским чудовищем»? У вас с ней что-то было?
Тео даже передёрнулся.
— Как такое пришло тебе в голову?!
А я поймала себя на мысли, что вид удаляющейся спины супруга чуть ли не в обнимку с «морским чудовищем» задевает меня гораздо сильнее возможной близости «чудовища» с моим бывшим агори.
— Клио… — Тео теперь уже обеими руками потянулся к моему лицу. — Я злился на тебя, мне было больно. Но дойти до того, чтобы пустить её к себе в постель…
…может только мой идиот-супруг! Мне вдруг стало невыносимо находиться здесь, смотреть на Тео, слушать, как он решил «задружиться» с бывшей моего благоверного, чтобы снова сблизиться со мной… Отшатнувшись от него немного резче, чем собиралась, я пробормотала:
— Мне нужно побыть одной, поговорим потом… — и бросилась в сторону «люкса».
[1] Ιππότης (греч.) — рыцарь.
К счастью, Тео за мной не последовал, и, залетев внутрь, я захлопнула дверь. Думать ни о чём не хотелось. Хотелось просто отключить «думалку» на неопределённый срок и включить, только когда мысли об олухе-супруге перестанут штурмовать сознание, как обречённые смертники — неприступные стены крепости. Сделав глубокий вдох-выдох, я скользнула взглядом по комнате, задержалась глазами на пачках купленного в Нувара-Элии чая на столе, на маске, которую подарила Константинидису… и, усмехнувшись, поднялась на второй этаж. Для начала приму душ.
Под приятно-тёплыми струями я простояла довольно долго. Потом оделась… Собралась заказать еду в «люкс», но поняла, что совершенно не голодна. Сидеть взаперти тоже не хотелось, как не хотелось и наткнуться на Тео, Алекса или Константинидиса с силиконовой скво где-нибудь на территории отеля. Оставался пляж. Купаться желания не было, и я просто пошла вдоль берега, всё больше удаляясь от отеля. Не знаю, сколько брела так, наблюдая за набегающими на песок волнами, слушая ленивый шум прибоя и наслаждаясь покоем. Постепенно всё напряжение и горечь из-за недавних событий ушли, и я посмотрела на ситуацию иначе. В конце концов, ничего ведь не произошло. Ну, захотел супруг поговорить с «матрацем»… может, чтобы как раз расставить все точки над «и» и распрощаться с ней окончательно! А мне следовало бы подумать о своих заботах… одной из которых стал Тео. Кто ещё каких-то две недели назад мог бы подумать, что присутствие «Адониса» будет вызывать у меня не бурную эйфорию, а раздражение? Но такова новая реальность, против которой бессильны и Тео, и я.
Пряный аромат специй и чего-то жареного пробился к сознанию сквозь марево беспокойных мыслей, и я поняла, что успела страшно проголодаться. Оглядевшись, заметила поодаль одно из пляжных кафе, которыми изобилует побережье в любой туристической части Шри-Ланки. Посмотрела назад, откуда пришла… и решительно направилась к кафе. От отеля я ушла действительно далеко. Пока доберусь обратно, скончаюсь от голода! Правда, кафе выглядело немного, как хижина дяди Тома, а мебель — как будто ещё вчера валялась на свалке, откуда её вытащили и даже не попытались это скрыть. Но за столиками сидели люди, а доносившиеся из кухни запахи с более близкого расстояния были даже аппетитнее, чем с берега. Я заняла один из столиков, подтянула к себе потрёпанное меню… и подумала, что перегрелась на солнце и теперь у меня слуховые галлюцинации. Из-за одного из столиков за моей спиной — я села лицом к морю, отчётливо слышался претенциозный голосок… мисс «С-совершенства»! Неужели она здесь с Константинидисом? Но для чего?! Подавив порыв тут же обернуться, я просто напрягла слух. Точно Эвелина. Но её собеседник… не мой благоверный. Голос мужской и вроде бы незнакомый. Очередной пользователь «матраца»? Эх, подобраться бы ближе и посмотреть! Но стерва точно меня узнает! Вот когда пожалеешь, что не носишь на пляже огромное сомбреро! Но, может, сгодится и что-то попроще? Стараясь не делать резких движений, я стянула с себя топик, оставив только верхнюю часть бикини, и обернула его вокруг головы наподобие тюрбана, сильно надвинув «тюрбан» на лоб. А потом, воспользовавшись появлением официанта, начавшего что-то объяснять постояльцам за соседним столиком, быстро поднялась из-за своего и мельком огляделась. «Эви» и её таинственный собеседник сидели почти у самого порога во «внутреннюю» часть кафе, где располагалась стойка. И соседний с ними столик был свободен! Шмыгнув к нему, я тут же опустила голову и уставилась в мобильник надеясь, что не привлеку к себе внимания беседующей парочки. Но, видимо, обсуждаемая ими тема была настолько увлекательной, что они не замечали ничего вокруг. И я тоже перестала обращать внимание на всё, услышав обрывок фразы собеседника «с-совершенства»:
— …в этот раз всё получится, Эвита? В прошлый ты тоже уверяла, что он ест с твоих рук, а получилось… то, что получилось.
«Эвита»? Тео и Константинидис называют это пластиковое чудище «Эви», Алекс — «Годзилла», но «Эвита» я тоже слышала… И тут в сознании мелькнула сцена: церковь Панагия Мальтеза, визжащее от возмущения «с-совершенство» в свадебном, похожем на взорвавшийся пудинг платье, брызжущий слюной Константинидис-старший и отталкивающий тип, отозвавшийся на истеричный вопль несостоявшейся невесты: «Дядя!»… Ну конечно! Это — он, тот самый неприятный, скользкий, молодящийся малакас, назвавший её «Эвита» и отказавший Константинидису-старшему в супервыгодной для обеих сторон сделке! Но почему он… здесь?
— Не сомневайся, моя любовь, — прочирикала Эвелина.
«Моя любовь»?! Я чуть не уронила на стол сотовый, который держала для вида перед собой. А «Эвита» продолжала щебетать:
— Если я в чём-то и разбираюсь, то это в мужчинах и их желаниях. А нашего щеночка желание переполняет — настолько, что я едва совладала с собой! — она вздохнула. — Место было неподходящим, иначе бы… Он просто искрит от сдерживаемого возбуждения, и в следующий раз я точно помогу ему освободиться от напряжения, а там и до примирения недалеко.
— А эта девчонка, его так называемая жена?
— Эта малолетняя малакизмени[1] не доставит хлопот! Она — никто. Первая попавшаяся собачонка, которую он притащил к алтарю, чтобы наказать меня.
Вот же потас…
— Халó, мисс! — перед моим столиком возник официант. — Аюбо…
— Манговый фрэш, пожалуйста! — шёпотом заказала я. — Пока всё, спасибо!
Официант кивнул и зашуршал саронгом в сторону стойки.
