– Где ты научился всему этому?
Он пожимает плечами.
– Просто, узнал со временем. Я всегда должен был сам заботиться о себе, ты же знаешь.
Я немного хмурюсь.
– Разве не твоя мама этому учила? – Я знаю, что любопытствую, и он говорил мне, чтобы я не спрашивала о его семье, но я не перестаю удивляться, что случилось с ним, когда он был маленьким?
Ксавьер набирает воздух через ноздри.
– Моя мама умерла, когда я был ребёнком.
Я задыхаюсь и мгновенно извиняюсь за вопрос.
– Мне очень жаль. Это ужасно. Сколько тебе было лет?
Он сглатывает и бросает разорванные пакеты в мусорное ведро.
– Восемь.
Моё сердце давит в груди. Я не могу себе представить, что можно потерять такого важного как мама, в столь раннем возрасте.
Я дотрагиваюсь до него, пытаясь успокоить, но он отстраняется и качает головой.
– Именно поэтому я не говорю о моей семье. Я ненавижу жалость. Не надо меня жалеть.
Я вздрогнул от внезапного изменения в его тоне.
– Прости, конечно, я просто ... Я хочу, чтобы ты знал, что я рядом... если ты хочешь поговорить о ней.
Он закрывает аптечку и убирает её на место.
– Я долго о ней не вспоминал, и я бы предпочёл, что бы так всё и осталось. Она мертва. Вот и всё.
Я могу сказать по его страдальческому выражению на лице, это далеко от истины.
– Ты, должно быть, скучаешь по ней.
– Хватит! – Встаёт он. – Чёрт возьми. Ты всегда такая любопытная?
– Ты всегда такой скрытный? – Я обороняюсь, не в состоянии остановить себя.
Он направляет строгие голубые глаза на меня, чтобы заставить меня отступить, но меня это не пугает. Ни на одну секунду.
– Я просто думаю, что если бы ты поговорил то …
– То что? Я вдруг стану лучше? Экстренное сообщение, красавица, это дерьмо не работает в реальном мире. Воспоминания из прошлого только больше трахают головы людей. Это не может магическим образом исцелить их. Люди не говорят о некоторых вещах не просто так, и, поверь мне, у меня есть причина.
– Это всё-таки неправильно. Если ты просто…
– Почему бы тебе не последовать своему собственному совету, а? Я видел синяки на твой руке, тогда, в день знакомства. Почему бы тебе не сказать, почему ты действительно убежала из дома? Что, было так плохо? Твой парень тебя бил? Или твой отец? Кто? – Из его лёгких резко выходит воздух, и он смотрит на моё паническое выражение лица. – Не так легко говорить, о чём ты не хочешь, не так ли?
Воспоминания того дня наводнили мой разум. Мысли, о том, что мне пришлось пройти, вызывают у меня рыдание. Он заставил меня вспомнить всю адскую жизнь, которую я оставила позади.
– Чёрт побери. – Ксавьер закрывает глаза и делает глубокий вдох перед тем, как открыть их и обнять меня. – Мне очень жаль, Анна. Я не должен был ... блядь.
Я качаю головой, поскольку вина нахлынула на меня, наконец я поняла, почему он не хотел говорить о своём прошлом. Боль моего собственного прошлого трудно унять, и я могу только вообразить то, как он должен чувствовать себя, ведь его прошлое намного хуже моего.
– Я тоже сожалею. – Я прячу лицо в его груди и продолжаю тихо плакать.
Мы стоим в течении нескольких минут беззвучно и не шевелимся. На мгновение я чувствую, как стена, что Ксавьер построил вокруг себя, немного исчезает, и это позволяет мне увидеть его внутри, но только на мгновение. Воспоминания, которые преследуют его, не обсуждаются, и я буду уважать его решение, но надеюсь, что в один прекрасный день он будет доверять мне настолько, чтобы всё рассказать.
Куинн прокашливается.
– Здесь всё в порядке?
Ксавьер отодвигается от меня и смотрит в моё заплаканное лицо. Он гримасничает, мой вид причиняет ему физическую боль.
– Я должен идти.
Паника наполняет меня. Я не знаю, увижу ли когда-нибудь его снова, если он выйдет из этой двери прямо сейчас. Без объяснений.
– Ксавьер … подожди. Пожалуйста.
Он качает головой.
– Я не могу.
Я сглотнула, как он выбежал мимо Куинн в дверях и, возможно, из моей жизни, навсегда.
Я прикусываю губу и пытаюсь унять слёзы. Это безумие, чувствовать себя таким образом из-за него, но я не могу с собой ничего поделать. В нём есть намного больше, чем он думает. Ему больно, и я просто хочу знать, как ему помочь.
– Так что всё-таки произошло? – Куинн спрашивает, когда Ксавьер становится вне пределов слышимости. – Ты уверена, что вы двое не спите вместе? Потому что вели себя чертовски напряжённо.
Я вздыхаю и беру бумажный носовой платок со стола Энди.
– Я думаю, что я просто испугала его.
Она наклоняет голову.
– Как ты это сделала?
– Он сказал мне, что не говорит о своей семье, а я не смогла удержаться от вопросов. Он расстроился. Мы оба сказали гадкие вещи ... но извинились, и теперь я не уверена, как мы будем дальше общаться. – Я вытираю под глазами размытую тушь носовым платком. – Я не знаю, увижу ли его когда-либо после этого.
Признание вслух, что я могу его больше не увидеть, снова вызывает у меня рыдание. Моя двоюродная сестра мгновенно обнимает меня.
Я обнимаю её, и она вздыхает.
– Вот дерьмо. Это хуже, чем я думала. У тебя уже есть чувства к нему, не так ли?
Всё, что я по её просьбе говорю вслух, делается реальным, и я не уверена, что готова к этому. Но я должна сказать, ведь Куинн не остановится и будет подталкивать меня, если я не скажу этого.
Я закрываю глаза, и слеза скатывается по моей щеке.
– Я не знаю, что происходит между нами. Всё, что я знаю, это то, что боюсь не увидеть его снова ... это пугает меня.
Она кивает.
– Я понимаю. Ты не можешь позволить ему оставить Детройт с этим грузом, который возник между вами двумя. Ты должна дать ему понять, что ты создана для него.
– Что, если он не захочет меня видеть?
Куинн улыбается.
– Он захочет. Поверь мне. Ты должна пойти за ним.
– Сейчас? – Я качаю головой. – Я не могу. Что скажет Энди, если я просто уйду посреди своей смены?
Она машет мне.
– Я скажу ему, что у тебя болит нога, и ты должна была пойти домой отдохнуть. Он будет волноваться, что ты получила травму на работе, но обрадуется, узнав, что ты не заявишь претензию на него. – Она роется в кармане. – Бери мою машину.
– Тебе нужно, чтобы я вернулась и забрала тебя?
– Нет. – Она усмехается. – Брок подбросит меня.
Я поднимаю брови.
– Я так понимаю, вы двое снова помирились?
Её улыбка расширяется, и она облизывает губы.
– Можно сказать и так. Мы работаем над этим в последние две ночи, на стоянке после работы, на заднем сидении моего автомобиля.
