Ознакомительная версия.
Упоминание о «той женщине» подействовало на Надю как удар тока.
– Ах, ты жда-ал... – задыхаясь, прошептала она. – Ты ждал целый год...
– Это правда. И у меня никого больше не было. Никого, – с гордостью заявил Прохоров. – Потому что я знаю твой характер – тогда бы ты меня точно не простила. Надя, ну же...
– Как я тебя ненавижу... – зажмурившись, застонала Надя. – Если бы ты только знал!.. – Дрожащими руками она стала шарить вокруг и наткнулась на чайник. Молниеносным движением швырнула фарфоровый чайник в голову Егора – тот едва успел увернуться. С пушечным грохотом чайник взорвался, врезавшись в стену, и по обоям потекли чаинки. – Как. Я. Тебя. Ненавижу!!!!!!!
Он подскочил к ней, схватил в охапку, не давая вырваться. Надя билась, словно в конвульсиях. Наконец затихла – но не потому, что смирилась, а потому, что у нее кончились силы.
– Я тебя люблю, – сурово сказал Егор, опустившись на диван, посадив Надю к себе на колени, но предусмотрительно крепко держа ее руки. – Я дурак. Но я тебя люблю.
Надя сделала судорожный вдох и... вздрогнула. Она уже забыла его запах. Егор немного пах табаком и еще чем-то теплым – как нагретая на солнце ткань. У него были темно-русые негустые волосы, серые глаза и нос с горбинкой, которую она называла французистой. Надя обо всем этом тоже почти забыла, но сейчас, когда Егор был прямо перед ней, – она все отчетливо увидела, и новая волна отчаянной ненависти накрыла ее. И она опять тоненько застонала.
– Перестань! – слегка встряхнул ее Егор. – Сколько можно... Давай поговорим, наконец, как нормальные люди. Я люблю тебя и хочу вернуться. Я даю тебе слово, что больше не повторю своей ошибки. Никогда.
Наде тоже так много хотелось сказать ему – как сильно она его ненавидит, как готова его убить, как не верит ни единому его слову...
Но в этот момент в дверь снова позвонили.
– О господи... – прошептал Егор. – Принесла же кого-то нелегкая... В общем, так, Надя, ты подумай над моими словами, а я еще вернусь.
Он разжал руки, и Надя выскользнула из его рук. Выпрямилась и побрела, качаясь, открывать дверь Лиле. На сей раз пришла действительно именно она.
В коридоре Егор с Лилей столкнулись. Они со странным выражением взглянули друг на друга и молча разошлись.
– Чего это он? – подозрительно спросила Лиля, когда дверь за Егором Прохоровым наконец захлопнулась.
– Ничего... – буркнула Надя. – Он негодяй и скотина. И опять вещи свои оставил... – Она пнула босой ногой коробку, стоявшую посреди комнаты, и скривилась. – О, как же он мне отвратителен!..
Лиля пожала плечами. На ней было бледно-розовое облегающее платьице и лиловый блестящий плащ.
– Ладно, Шелестова, ты готова? Кстати – неплохо выглядишь... Егор тебя хоть оценил?
– Меня это не волнует, – пробормотала Надя. После ухода бывшего мужа на нее вдруг напала страшная усталость. Может, Егор что-то вроде энергетического вампира? Ну тогда слава богу, что они не живут теперь вместе... – Я, Лилечка, Зине подарок купила. Миленькую такую шкатулку...
– Зачем? – изумилась Лиля.
– Ты же сказала, что у нее день рожденья!
– Ну да, день рожденья! Только не у нее, а у ее Шерри... Шерри – йоркширская терьерша. Зина ее обожает.
– Тьфу ты... – с досадой пробормотала Надя. – Ладно, шкатулку оставлю себе. В общем, я готова, Лиля, только туфли сейчас найду...
Через час они были у Зины Трубецкой. Зина жила в старом сталинском доме на Кутузовском проспекте, на последнем этаже.
– Лилечка, дорогая моя! – застонала Зина, навалившись на Лилю. – Как я рада тебе...
Потом она точно так же навалилась на Надю.
– Будьте как дома, у меня все по-свободному...
Лабиринт из комнат был запутан, все выглядело чрезвычайно стильно (Лиля шепнула на ухо Наде, что помещение оформлял известный лондонский дизайнер), и везде толпились люди. Играла музыка, а в гостиной, в большом кресле, на шелковой подушке, спала Шерри с розовым бантиком между лохматых ушей.
Стола как такового не было – лишь барная стойка, за которой сновала пара шустрых официантов. Везде стояли подносы с канапе, паштетами и пирожными.
Лиля с Надей взяли по бокалу мартини и отошли к окну.
– Вон, в том углу, видишь? В черном костюме... Это Антон Гвоздь, молодой, но очень перспективный юрист. Между прочим, не женат. У тебя есть шанс, Надя! Как тебе?
Надя посмотрела на юриста.
– Ну, ничего... – пожала она плечами и вдруг засмеялась.
– Ты чего?
– Представила, что вышла за него замуж и взяла его фамилию, – смеясь, сообщила подруге Надя. – Надежда Гвоздь. Звучит, а?
– Дурочка, при чем тут фамилия? – Лиля потянулась за многослойным канапе. – Ты, между прочим, свою не меняла, когда за Прохорова замуж выходила...
– Умоляю, если не хочешь испортить мне вечер, то не напоминай о Прохорове!
К ним подошел небритый мужчина в свитере и джинсах – образец богемного стиля.
– Лиля, детка, сто лет тебя не видел... – сердечно поцеловал он Лилю.
– Надя, это Артур Сипягин, он фотохудожник. Артур, это Надя, она занимается переводом художественной литературы...
– У нас много общего, – Артур схватил Надю за руку, поцеловал ее, прикоснувшись колючей щекой, стал смотреть пристальным и цепким взглядом, точно раздевал. – В вас что-то есть, Надя. Яркие цвета, нежная кожа... Ренессанс... Ближе к зиме у меня намечается выставка – я бы вас взял в модели. Не хотите сфотографироваться?
– Я подумаю! – засмеялась она.
– Надька, Артур очень известная личность, его работы публикуются во многих журналах, – светским тоном сообщила Лиля.
– Айн момент... – Артур вдруг вскочил, сунул Наде визитку и куда-то убежал.
– Он тебе как? – тут же спросила Лиля.
– Ничего, – пожала плечами Надя.
– Дурочка, он классный! Только сразу предупреждаю – это ненадолго, такой уж у него характер. Возможно, только на один вечер.
– Ну и ладно! – отчаянно согласилась Надя. От мартини она почувствовала себя храброй и независимой. Она была готова на все, лишь бы забыть Леона Велехова! Ну, и заодно стереть ненужные воспоминания о сегодняшнем визите Прохорова. – Ой, а это кто там, возле колонок? Какой милый...
– Дурочка, это Жени, она трансвеститка!
– Женщина? – удивилась Надя.
– Ну да! Вернее, была ею. А что, можно вас познакомить... Или такое приключение для тебя чересчур экстремально?
В это время к ним подобралась Зина Трубецкая, хватавшаяся по пути за спинки кресел для поддерживания равновесия на своих обычных бесконечных каблуках.
– Лилечка, как ты тут, мое золото? Почему Адама с собой не захватила?
– Зизи, ты знаешь, Адам не тусовщик, он на такие мероприятия не ходит...
– Разве?.. – многозначительно подняла брови Зина. На ней был очередной бурнус, сегодня – желтого цвета – и золотой тюрбан из парчи с шуршащим, перекинутым на грудь концом. Надя вдруг в первый раз заметила, что бровей у Зины нет – лишь искусно нарисованные карандашом стрелки на надбровных дугах.
Ознакомительная версия.
