Ознакомительная версия.
– Разве?.. – многозначительно подняла брови Зина. На ней был очередной бурнус, сегодня – желтого цвета – и золотой тюрбан из парчи с шуршащим, перекинутым на грудь концом. Надя вдруг в первый раз заметила, что бровей у Зины нет – лишь искусно нарисованные карандашом стрелки на надбровных дугах.
– А то ты не знала! – сердито воскликнула Лиля.
Зина явно что-то знала.
– Его, говорят, два дня назад видели у Мардарьевского, на одном приеме... – равнодушно сказала Зина, усаживаясь в кресло.
– Ну и что? – вдруг разозлилась Лиля.
– Мардарьевский – это гендиректор «Севзапнефти», – пояснила Зина.
Надя слушала их обеих, ничего не понимая.
– Адам – деловой человек. Он бывает у многих, – сквозь зубы произнесла Лиля и схватила у проходящего мимо официанта бокал с подноса. – Твое здоровье, Зизи...
– У Мардарьевского дочь Дарина, девятнадцати лет, – Зина тоже цапнула себе бокал.
– Ах, ты об этом... – громко засмеялась Лиля. – Ой, Зиночка, я давно его не ревную! Да и он меня тоже. Мы свободные люди и не делаем драмы из обычного флирта...
Зина Трубецкая заерзала на кресле, шурша парчой и звеня золотыми подвесками.
– Лилечка, ты кое-что упускаешь из виду, – ласково обронила она, опрокинув в себя бокал. – С дочерью Мардарьевского нельзя флиртовать. На ней можно только жениться.
Лиля так захохотала, что пролила мартини на свое розовое платье.
Зина Трубецкая, увидев кого-то в толпе, шустро поднялась на ноги и заковыляла в ту сторону.
– Что такое? – спросила Надя, помогая Лиле найти салфетку, чтобы промокнуть пятно. – С чего ты вдруг разволновалась? Адама ревнуешь, да?..
– Вот еще! – засмеялась Лиля еще громче. – Делать мне, что ли, нечего...
Но с этого момента вечеринка покатилась под откос. Лиля начала поглощать мартини в таком количестве, что очень скоро едва могла стоять на ногах. Она хихикала и твердила всем подряд, что ей на все наплевать и что она современная женщина без комплексов...
Неожиданно из толпы снова вынырнул Артур.
– Все, Лильке больше не наливать! – строго заявил он. – И вообще, мне тут надоело. Поехали ко мне.
«Будь что будет!» – решительно подумала Надя. Вдвоем с Артуром они подхватили Лилю под руки (та еще умудрилась по пути схватить со стойки початую бутылку какого-то ядовито-синего ликера и не хотела ее выпускать из руки) и такой тесной компанией вышли из дома.
Лилю затолкнули на заднее сиденье потрепанного «Вольво» Артура. И она отчаянно пила ликер прямо из горлышка и хохотала... Отнять у нее бутылку не было никакой возможности.
Через полчаса они были у Артура – в огромной студии, располагавшейся в подвале какого-то комбината. Сама местность вокруг была настолько мрачной, что Надя, когда спускалась вниз по ступеням, прониклась полной уверенностью, что никогда отсюда на свет божий не вернется. Артур нес Лилю под мышкой...
Но в студии, когда вспыхнул свет под потолком, оказалось неожиданно уютно – пластиковая белая мебель, множество светильников, везде были разложены драпировочные ткани...
Лиля, которую Артур положил на широкий диван, сладко спала, прижав к груди пустую бутылку.
– Умаялась она, бедная... – сочувственно произнес Артур. – У меня где-то было виски.
Он принес стаканы, налил себе и Наде. «А он ничего, интересный», – думала она, разглядывая Артура. Он тоже смотрел на нее – все тем же тяжелым, напряженным взглядом, словно мысленно продолжая снимать с нее одежду.
– У тебя есть идея? – неожиданно спросил он.
– Какая еще идея? – опешила Надя.
– Иногда она бродит совсем близко, но никак не можешь ухватить ее за хвост... Чертова выставка – времени до нее осталось совсем немного, – пробормотал Артур, потирая рукой небритый подбородок. Виски Наде не понравилось, и она отставила в сторону недопитый стакан. – Скажи, есть сюжеты, которые тебе интересны?
– Есть, конечно... – кивнула Надя неуверенно – она все еще не могла понять своего собеседника. – Взять, например, древнегреческую мифологию – если подумать, то вся современная литература вышла из нее. Те же сюжеты, те же страсти...
– Точно! – Артур даже подскочил на месте, схватил Надин стакан и залпом допил виски. – Боги и герои! Ну же... скажи мне имя!
Надя сейчас помнила одно-единственное имя. То, которое было связано с Леонтием Велеховым. И любовью к нему, от которой следовало немедленно избавиться.
– Даная, – тихо произнесла, почти прошептала она, пока еще не понимая, чего от нее добивается Артур. Возможно, этот разговор – прелюдия к любовной игре?
– Точно! Она!!! – завопил Артур.
Лиля во сне что-то забормотала. А Артур как будто сошел с ума. Он полез на какие-то полки, что-то свалил, потом бухнул на стол большой альбом, стал лихорадочно листать его.
– Вот она, Даная! – воскликнул он, остановившись на репродукции со знаменитой картины Рембрандта. – Ты гений, Наденька! Полная идентификация. Георгий Васильевич, Сема! – вдруг захлопал он в ладоши. – Где вы там! Сейчас будем работать... Раздевайся, Наденька.
Она ничего не понимала. Ей вдруг стало страшно. Кого он там зовет?
– Нет, мы лучше пойдем... – Надя потянула за руку сонную Лилю, но та в ответ только слабо застонала.
– Ты что? – удивился Артур. – У меня прямо очередь из желающих, а она отказывается... С ума, что ли, сошла? Сейчас мои помощники придут. Это будет гениальная фотография! У меня как раз есть кровать с балдахином, интерьер подходящий, ангела сверху подвесим – как у Рембрандта на картине, свет направим, чтобы это, значит, было похоже на золотой дождь...
И только тогда Надя догадалась: Артур собирался сделать стилизацию под старинную картину – модное нынче направление в современной фотографии.
Тут же прибежали Георгий Васильевич и Сема – сонные, недовольные помощники Артура. Они принялись устанавливать свет, делать драпировки, притащили прочий реквизит... Все это заняло довольно много времени, пока они подбирали вещи, соответствующие тем, что изображены на картине великого голландца.
Надя задумалась. А потом как бы махнула рукой – ну и пусть... Да, пусть так и будет! И скинула с себя одежду за ширмой.
Поначалу она стеснялась этих трех мужчин, когда вышла из-за ширмы обнаженной и легла на кровать. Но, похоже, им было наплевать, что она женщина, – для них она была просто натура. Это было, пожалуй, даже немного обидно. Ее долго заставляли принять нужную позу, поправляли одеяло, взбивали подушки, подкалывали волосы, приказывали ей вертеть головой... Под конец стеснение у Нади совсем прошло, и она даже осмелилась критиковать действия Артура, начала давать указывая, как и что делать...
Сверху на нее лился рассеянный желтый свет, имитирующий золотой дождь. Трудно было не щуриться, глядя на него, трудно было держать одну руку все время поднятой, искать нужное выражение лица.
Ознакомительная версия.
