— Но у нас с вами разная вода, — уверенным тоном заявила Ульяна. — Вы, конечно, тоже знак воды. Рак. Но ваша вода уже в виде пара. А моя вода — в виде льда.
— Да, ты можешь заморозиться на время и потом разморозиться. На это я и рассчитываю, вручая тебе свой подарок. — Она постучала костяшками согнутых пальцев по крышке коробки.
Ульяна засмеялась и потрясла головой.
— Понятно. А… ваш…
— Не задавай лишних вопросов, — напомнила ей Зинаида Сергеевна. — Надеюсь, ты поняла, что для полноты жизни необходимы все три «б»?
— Поняла. Буду стараться.
— Итак, ты даешь мне слово, а я тебе — шкатулку.
— Даю. Я даю свое слово, — совершенно серьезно сказала Ульяна.
Зинаида Сергеевна встала и торжественно подала коробку, сверху положила ключик.
— Не знаю, благодарить вас или…
— Конечно, благодарить. Ты ведь воспитанная девочка. — Зинаида Сергеевна наклонилась к Ульяне и поцеловала в щеку. — Ну, вот и попрощались.
Ульяна поцеловала в ответ напудренную щеку. Пудра пахла по-старинному, а она думала, что «Лебяжий пух» уже навсегда отлетел в прошлое.
За окном гудел ветер, он бросал в окна пригоршни дождя. Но вой ветра и стук капель веселили душу. Казалось, эти звуки подгоняют сердце, оно бежит быстрее, разгоняя кровь по всему телу. Ульяна отпила из большой кружки глоток кофе и горящими от напряжения глазами снова уставилась на экран компьютера. Нажала несколько клавиш, серый экран мигнул, и на мягких лапах вышла из ниоткуда ее любимая хранительница экрана — львица. Ульяна всегда любовалась ею и, не отдавая себе отчета, всякий раз хотела найти сходство с собой. «Тоже, царица тайги», — фыркнула она, осуждая себя за чрезмерную наглость.
Она нажала кнопку на панели монитора, экран погас. В тишине ночного дома застенный рев ветра стал слышнее, и, оставшись наедине с собой, ушедшая из виртуального мира Ульяна ощутила непонятную тревогу. Как будто этот ветер нес с собой не только весну, прихода которой она всегда страстно ждала, хотя пора бы и привыкнуть — уже тридцатая весна. Но эти порывы, казалось, хотели ее по-особому раззадорить, разозлить, сдернуть привычный панцирь неколебимой уверенности в том, будто все в ее жизни идет так, как надо. Как она хочет. А этот дождь, с его крупными каплями, так угрожающе похожими на крупные слезы, которые очень редко, но все же срывались с ее ресниц, — не предвестник ли он ее слез?
Она повела плечами, отодвигая пришедшие в голову мысли, и резко встала с рабочего кресла. Словно обиженное на нелюбезное обращение, кресло несколько раз крутанулось и замерло.
Ульяна подошла к окну. Там, дальше, в глубине двора, под дождем чернел пруд. Вот, между прочим, где полно ее слез. Если бы она знала, что они помогут, она лила бы их над ним и дальше, наполнила бы до самых краев. Но, как трезвый человек, Ульяна понимала: не поможет.
Она приехала от тетки из Питера с тем чудным подарком к свадьбе и обнаружила, что вся рыба в пруду лежит кверху брюхом. Зеркальные и обыкновенные карпы, затесавшиеся самозванцы-толстолобики — только тогда она и узнала, что неведомо как они пробрались в ее пруд, — все лежали на темной глади воды, как на огромной сковороде. Когда сковороды-аэродромы ставили в протопленную русскую печь, пришло ей вдруг на ум, деревенские хозяйки шутили друг над другом: «На Маланьину свадьбу, что ли, готовишь?»
Слово «свадьба», внезапно всплыв в памяти, задело что-то внутри, и Ульяна ощутила укол — но не в сердце, в голову. Смешная эта Зинаида Сергеевна. Жила всю жизнь «как я сама хотела» и твердила это, будто заклинание. На самом ли деле она так хотела или принимала все, что ей отпускала жизнь от своих щедрот, присваивая себе, собственной расторопности, упорству, — трудно сказать…
Впрочем, нет, не лгала двоюродная тетка, иначе как объяснить, что в ее-то годы можно взять и сняться с места, двинуть на край света? В рай. С кем-то. С мужчиной. Но могла ли сомневаться она, Ульяна Кузьмина, прожившая на этом свете почти тридцать полных лет, что тетка и впрямь укатила в неизвестность? Ага, на старости лет к трем «б» она решила прибавить три «к»: кролики, кенгуру и коала. Неожиданная мысль развеселила Ульяну и отодвинула тоскливое беспокойство, которое в последнее время все чаще наваливалось на нее.
Она отошла от окна и выключила настольную лампу. Закрыла глаза, постояла минуту и открыла снова, чтобы лучше видеть в темноте. Сегодня луна почти полная, и по стенам, по потолку и полу ползали тени от еловых веток, от рябины и черемухи, которые трепал ветер.
Спать не хотелось, весна будоражила нервы, Ульяна уселась в кресло возле почти прогоревшей печки и, глядя на красные мигающие угли, вспомнила, как вернулась от тетки и совершила довольно странный поступок.
Уголек нырнул между прутьев решетки, а потом в поддувало и выкатился на металлический лист, прибитый перед печкой. Она наклонилась, подцепила его совком и отправила обратно в печь.
Что она сделала? Выкопала пруд. Запустила туда карпов. Она все так хорошо просчитала и должна была остаться в прибыли. Она осталась бы в прибыли! Но…
Ах, это «но»! Это то самое, что невозможно просчитать. Это то, что называется форс-мажорными обстоятельствами. Но Ульяне Кузьминой ничуть не легче.
Она откинулась на спинку кресла, закинула руки за голову и застонала. Она прошлась по многим сайтам в Интернете, в которых вывешены объявления о продаже и покупке оружия. Нет, она ничего не покупает и не продает, поспешила успокоить себя Ульяна. Она выкрутится и так, она придумает, где взять эти тысячи долларов. Она перехватит у других, отдаст тем, кому должна, потом снова перехватит.
«Ты хочешь выстроить пирамиду? Ты что же, надеешься всю жизнь жить в долг?» — зазвучал в ушах голос матери.
Странное дело, он всегда звучит у нее в ушах в подобных обстоятельствах, и всегда вот в таком тоне.
«Плюнь, девочка, и живи дальше, — зазвучал голос отца. — Жизнь продолжается, не важно, согласна ты с этим или нет. Она всегда, между прочим, эта жизнь, прекрасна своими неожиданностями!»
Этот голос ей больше нравился, как и манера говорить. Но чтобы жить по этому принципу, надо быть ее отцом. А она все-таки другая. Поэтому нужно выбирать что-то среднее между голосами родителей, свой голос.
Свой собственный.
А собственный внутренний голос подсказывал ей: все-таки придется с чем-то расстаться, с чем-то ценным, чтобы расплатиться с кредитом. Продать. Потому что долг велик.
Ну почему, почему прошел тот чертов дождь? Биологи в их заказнике сделали анализ воды в пруду и обнаружили кислоту, причем содержание ее было таким, что сдохли бы крокодилы, а не только карпы. Она не могла поверить, что рыба на самом деле сдохла из-за кислотного дождя.
